—Каждая женщина имеет право на ошибку. В юности я столкнулась с таким же мерзавцем. Мне было шестнадцать, и я была без ума от Майка Трумэна, а он, как оказалось, изменял мне с девицей, которая маршировала на военных парадах. Такая, с большим бюстом. Он уже дважды разведен и, кажется, собирается жениться в третий раз. Вот тебе похожий пример.

Обе понимали, что Жюстина рассказывает все это, просто чтобы дать Хоуп возможность успокоиться.

—А что стало с той девицей? — поинтересовалась Хоуп.

—Растолстела. Конечно, злорадствовать нехорошо, но, опять же, всякая женщина иногда может порадоваться своему превосходству.

У Хоуп вырвался вздох — одновременно и горестный, и смешливый.

—Ох, Жюстина...

—Детка, ты просто доверила свое сердце и душу человеку, который относился и к тому, и к другому без уважения. По всему видно, он не уважает даже свою жену, хотя это уже не должно тебя волновать. Эта глупая женщина в потрясающих босоножках и с глазами, в которых застыло отчаяние, хочет переложить свою проблему на твои плечи и сделать тебя виноватой в том, что уже очевидно: ее муж — всего лишь себялюбивый ублюдок.

—Я знаю, Жюстина, знаю, но все так некрасиво вышло...

—Это с ее стороны некрасиво, а не с твоей.

—Не понимаю, зачем Шеридан устроила эту выходку? Моим словам она все равно не поверила.

—В глубине души поверила. Какая-то часть ее уже понимает, как обстоит дело в реальности. — Жюстина встала, нашла бумажные платочки и сама промокнула слезы на лице Хоуп. — Ситуация ее бесит, поэтому она решила отыграться на тебе. В этом мне ее жаль. А что касается Райдера, с чего ты взяла, будто я угляжу в твоих отношениях с ним корысть? Ты уже занимаешь пост управляющей, и я вовсе не планирую создавать сеть отелей. Вдобавок Рай, хоть и не лишен недостатков, — не самый плохой мужчина. Он привлекателен и, полагаю, знает, что и как нужно делать с женщиной, в том числе в постели.

—Жюстина! — смущенно охнула Хоуп.

—Понимаю, ты стесняешься, но ведь если вы с Раем на этом этапе отношений не получаете сумасшедшего удовольствия в постели, это же преступление. Кроме того, ты очень цельная натура, у тебя есть чувство собственного достоинства. Другая не преминула бы возобновить связь с тем эгоистичным подонком, который обманывает собственную жену, и при помощи секса добилась бы своих целей.

—Чего они от меня хотят? Почему не оставят в покое?

—Для этой женщины ты будешь костью в горле все время, пока она с ним, хотя, по моим прогнозам, продлится это не больше года, от силы двух. И для него ты та же кость, только уже навсегда. Ты бросила его, — просто сказала Жюстина. — Он никогда этого не поймет, не осознает, что вина лежит на нем. Вряд ли кто-либо из них побеспокоит тебя еще раз, но если такое случится, дай мне знать. Ты должна поставить меня в известность, и это не обсуждается.

—Хорошо.

—Давай поглядим, что у нас тут. — Жюстина убрала пакет со льдом, внимательно осмотрела скулу Хоуп. — Ну вот, гораздо лучше.

—Со мной все в порядке, честное слово, я просто была в шоке. И стояла, опустив руки... Вы на моем месте дали бы ей сдачи.

—Да, уж я бы пнула ее по тощей заднице. Но я — это я, а ты совсем другая. Пойду приготовлю чай.

—Спасибо, Жюстина.

—Это входит в обслуживание номеров, — улыбнулась та.

На кухне Жюстина поставила на плиту чайник и один за другим принялась открывать ящики буфета, пока не обнаружила чайную коллекцию Хоуп. Выбор она остановила на жасминовом чае, своем любимом.

—Теперь моя очередь извиняться, — сказала она, вернувшись в комнату.

—Ваша? — Хоуп утерла последние слезинки. — За что?

—За сына. Это он должен был подняться к тебе, выслушать, успокоить, дать совет и напоить чаем.

К радости Жюстины, Хоуп улыбнулась.

—Райдер этого терпеть не может!

—И что? Женщины мирятся с тем, что мужчины не опускают после себя крышку унитаза или вообще мочатся мимо туалета, когда переберут пива. Мы ведь сносим все это. Райдер боится слез, всегда боялся. Его братья умеют утешить женщину, а он — нет. Если ты порежешь палец, он примчится к тебе на помощь, но стоит тебе заплакать, его как ветром сдует. Лично мне нравятся мужчины, способные утереть женские слезы, если, конечно, эта женщина не разражается рыданиями от любой пустяковой царапины. Не буду спрашивать, нужен ли тебе мой совет. Ты все равно ответишь «да», хотя в чужих советах никому надобности нет. Так что просто скажу: делай так, чтобы он тебя слушал и слышал. Чувства необходимо выражать, Хоуп, ведь люди не всегда понимают их так, как нам хотелось бы.

Жюстина залила чайный пакетик горячей водой.

—Как я уже говорила, Рай — хороший человек, умный, красивый, трудолюбивый. А еще он всегда говорит правду в глаза, нравится это кому-то или нет. Если нельзя сказать правду, он промолчит. Он часто бывает хмурым и угрюмым, и это всем заметно, тогда как лучшие черты его характера остаются в тени. — Жюстина подала Хоуп чашку, склонила голову набок. — А еще Райдер за всю свою жизнь никогда не относился к слабому полу всерьез. Он уважает и ценит женщин, наслаждается их обществом, но при этом следит, чтобы ни в коем случае не терять головы. Правда, если ты заметила, с тобой у него это не получается.

—Нет, не заметила. Вы вправду так думаете?

—Да. Он собирается прислать тебе цветы в надежде на то, что к моменту вашей следующей встречи гроза уже минует. Не позволяй ему оставаться при этом мнении. А теперь выпей чаю и немного отдохни.

—Спасибо, Жюстина, большое спасибо.

—Не за что. Пойду взгляну, чем занимаются мои мальчики. Звони, если понадоблюсь.

—Обязательно.

Жюстина не успела взяться за дверную ручку — дверь перед ней открылась сама. Хозяйка гостиницы удивленно рассмеялась.

—Да, к такому трудно привыкнуть. Судя по всему, Лиззи побудет пока с тобой.

* * *

Пока мать сидела с Хоуп, Райдер пытался погасить гнев при помощи работы, но чем больше он трудился, тем больше мрачнел.

Вокруг суетились субподрядчики, шумели, забрасывали его вопросами. Черт побери, сколько можно путаться под ногами! Его уже тошнит от всего этого: принимать решения, разжевывать всем и каждому, что нужно делать, каждый божий день смывать с себя пот и грязь. Следующий придурок, который попадется ему под руку, получит...

—Рай, послушай, я хотел, чтобы ты...

—Отвали! — окрысился он на, ничего не подозревающего, Бекетта.

—Какая шлея тебе под хвост попала? У меня...

—Плевать, что там у тебя. Я сказал, отвали! Мне некогда.

Некоторые из рабочих сочли за благо отойти подальше.

—Мне тоже, поэтому не скули. — В глазах Бекетта сверкнула та же ярость, которой пылал взгляд Райдера. — Если ты нарываешься, братишка, я сделаю тебе одолжение, но, по крайней мере, у меня хватит совести не отлынивать от работы. — Он повернулся к рабочим и громко крикнул: — Перерыв! Идите обедать.