касается своих влажных после душа складок дрожащими пальчиками. Слегка растягивает в стороны нижние губки, открыто демонстрируя нам свою маленькую, готовую к приключениям дырочку. А потом касается клитора… Быстро обводит его по кругу и начинает массировать.

— Ммм… — откидывает голову на диван и медленно гладит себя, тяжело дыша.

Во рту моментально скапливается слюна. Электричество ударяет в пах, сжимает яйца, всё сильнее подстёгивая возбуждение.

Опускаюсь перед ней на колени, приближаясь к лону. Едва уловимый запах её желания забивает рецепторы. Прикрываю глаза, чувствуя, как мощно пульсирует головка члена.

— Можно? — негромко спрашиваю, беря её за запястье и отводя в сторону руку.

— Дааа… — протяжно стонет, раздвигая ноги шире.

Олеся зарывается пальцами в моих волосах и с силой царапает кожу головы. Я охреневаю от её напора! Раньше она никогда не была такой! Дикой, почти сумасшедшей!

Касаюсь её складок и резко развожу их, растягивая вход. На нём уже выступили капли белёсой влаги. Кожа порозовела, а клитор припух и увеличился. Касаюсь его языком и смотрю вверх, ловя каждое движение на её милом личике. Брови Оленёнка ползут вверх, а на переносице появляется несколько морщинок. Никита берёт её за подбородок и поворачивает к себе, впиваясь в приоткрытые губы жадным поцелуем.

Я тоже целую. Только гораздо ниже…

Чувствую, как сильно дрожит её тело и никак не могу понять, вызвана ли эта дрожь возбуждением, или страхом? Быть может, всё вместе? Неужели наша девочка захотела пройтись по грани между пугающим и манящим? С каких пор Олеся полюбила острые ощущения? Хотя, наверное, если бы моя жизнь разом обрушилась, мой характер и предпочтения тоже могли поменяться? Так что, в этом дело? Она боится негативных чувств по отношению к отцу и хочет заглушить их более сильными ощущениями с нами?

Как бы там ни было, я решаю, что хороший оргазм ещё никому не вредил. Ускоряю движения языка по маленькой горошинке. Подключаю пальцы и проникаю в горячую щель. Олеся громко стонет и сладко извивается от моих действий. Ник уже накрывает губами оттопыренные соски. Кажется, Оленёнок превращается в настоящую дикую кошку, потому что она постоянно царапает нас, и я уже чувствую, как порядком саднит кожа головы. Нику достаётся ещё сильнее. Слышу, как он чертыхается, хватая её за запястья и с силой заводит их малышке за голову.

У меня уже руки чешутся хорошенько отшлёпать её за такое поведение! В этот момент Олеся вся напрягается и жалобно стонет, готовая вот-вот кончить. Но я останавливаюсь, не давая ей получить разрядку и поднимаюсь чуть выше. Тяжело дышу, глядя в её раскрасневшееся лицо.

Леся приоткрывает глаза и облизывает губы, а потом… Переворачивается и облокачивается на спинку дивана, призывно оттопыривая попку. Её волосы опадают на лицо, и малышка прячет его.

— Я хочу… — её нежный голосок ломается, выдаёт неуверенность. — Хочу, чтобы вы трахнули меня… — явно смущается, запинается, начинает дрожать ещё сильнее. — Туда…

— Куда? — не веря своим ушам, переспрашиваю.

— Ну… — она снова виляет задницей, словно приглашая. — Туда, куда ещё не… — запинается.

Мы с Ником поражённо переглядываемся.

У Никиты зрачки настолько расширились, будто он под наркотой. Я, наверное, и сам выгляжу не лучше… Да и чувствую себя как чумной.

Подхожу сзади и касаюсь плотно сжатой звёздочки. Олеся инстинктивно сжимается и подаётся вперёд.

Меня от этого дико ведёт. Осторожность отступает, и я нервно сглатываю, совершенно не представляя, нахрена ей всё это надо!?

— Уверена, что хочешь именно этого? — слышу шёпот Никиты, который обогнул диван и теперь наклоняется к самому её лицо.

Леся молчит какое-то время, и я уже готовлюсь к отступлению, но потом она быстро кивает и добавляет:

— И ещё… я хочу без презерватива!

Глава 63

Олеся

Тело живёт отдельной от мозга жизнью. Трясёт от страха… Мне хочется всё закончить. Сбежать, спрятаться. Но я не делаю этого. Лишь закусываю губы и готовлюсь к худшему.

Никита садится передо мной и целует в губы. Но я почти ничего не чувствую. Возбуждение ушло после того, как я высказала свои «желания». Теперь обязана довести начатое до конца… Иначе, как ещё я смогу искупить свои ошибки и помочь отцу?

Понимаю, что в таком состоянии секс не будет приятен. Особенно такой секс… Скорее всего, мне будет больно. Не только моему телу, но и душе. Ей тоже будет чертовки больно. Однако, мне отчасти хочется наказать себя. Дура! Наивная идиотка, что влюбилась в этих гадов заслуживает наказания! Мне даже в зеркало на себя смотреть противно! Я всегда думала, что мозги — моя сильная сторона. Но оказалось, это не так. Из-за моих непростительных ошибок, из-за желания сиюминутного удовольствия жизнь моей семьи разрушена. И я сама… тоже разрушена. Осталось лишь чуть-чуть. Потерпеть, чтобы получить необходимые улики. А потом… я остановлю это безумие и вытащу отца из тюрьмы! Напишу заявление в полицию и поставлю ультиматум. Либо они прекращают мстить моей семье, либо отсидят за изнасилование.

Ведь именно это я собираюсь сделать сейчас. Позволить им себя изнасиловать…

Всё же, не могу удержаться от слёз. Они капают на кожаный диван, и я прикрываю лицо волосами. Я всё ещё очень пьяна… Да и сам план пришёл в мою голову внезапно. Сперва я гнала от себя эти мысли, не хотела даже думать о том, чтоб позволить Андрею и Никите сделать с собой такое… Но потом, после нескольких бокалов, мысли в голове стали путаться. Внезапно я представила свою будущую жизнь и попыталась понять, смогу ли жить дальше, зная, что отец угодил в тюрьму по моей вине? И тогда поняла, что так жить не смогу… И вот тогда в голове начала вырисовываться картинка сумасшедшего плана. Сперва заманить их в бар… Специально, чтобы был свидетель, как они увозят меня поздно вечером. Ну а потом… остальное казалось уже не так сложно.

И вот я на финишной прямой. У меня почти получилось!

Чувствую, как Андрей проводит пальцем между половинок ягодиц и задевает испуганно сжавшуюся заднюю дырочку. Я охаю от страха.

— Зачем тебе это, детка? — голос Андрея