надеюсь, что ты больше не будешь делать ничего такого, что может навредить моей семье. Я прошу тебя не делать ничего. Абсолютно ничего. Папа… он будет о тебе заботиться. И Марта тоже. Они у меня очень-очень добрые. И если ты не будешь ничего делать, они и к тебе будут добрыми. Уж поверь, я знаю, — и девочка подарила ему ещё одну неуверенную улыбку.

А Коул удивлялся всё больше и больше. Как такой недюжий ум может уживаться с детской наивностью? Да, Мегги Рудбриг была наивной, рассуждая о своих «добрых» родственниках, но это ни в коем разе не меняло того факта, что Коул считал её умной и преданной. Преданной своей семье — и то, какой была эта семья, было не столь важно. Мегги заслуживала уважения.

Коул сглотнул и нашёл в себе силы, чтобы ответить:

— Сейчас я не в том положении, чтобы хоть как-то навредить твоей семье.

Коул протянул руку и ударил по невидимой границе своей клетки. Он был словно зверёк в зоопарке, за которым могли наблюдать все, кому не лень, и он не мог с этим ничего поделать.

— Ты ведь не пообещаешь мне ничего не делать? Я права?

Коул вновь кивнул.

— Понятно, — Мегги горько улыбнулась и встала. — Заставить я тебя не могу. Но я надеюсь, что ты передумаешь. Мы не такие, как тебе кажется.

Больше девочка ничего не сказала и тихо удалилась, оставив после себя в комнате гнетущую тишину. И в этой тишине Коул всё-таки взял альбом. Он перелистал детские рисунки. Обычные детские каракули, как в сотне других таких же альбомах. Мама, папа, Марта. Домик у озера. Вот розовая кошка. Забавная закорючка, чем-то отдалённо напоминающая человека. Цветочек с разными лепестками. А вот и первая записка Марты. «Может, поговорим? Я не буду тебе приказывать. Буду молчать. Честно!»

На вторую записку Коул отчего-то посмотрел с замиранием сердца. Почерк был ещё более кривым и неразборчивым, но мужчина всё же смог прочитать.

«Ты умираешь. В лучшем случае — продержишься два месяца. Помоги мне, и я сделаю всё, чтобы помочь тебе. Если я умру, ты не сможешь покинуть этой клетки и тоже умрёшь. То, чем тебя опаивали, принесёт мучительную смерть. Я предлагаю честную сделку с нашими жизнями на кону».

Коул сделал вдох. Затем выдох.

Как же ему поступить?

========== Глава 15. Сделка ==========

— Зачем ты вернулась?! Я же сказала тебе, когда прийти в следующий раз! Да как ты вообще попала в бар?! — набросилась на неё Кеторин, стоило только Марте открыть глаза.

Возможно, хозяйка «Ведьминой обители» говорила что-то ещё, но у Марты настолько раскалывалась голова, что и то мало-мальское, что у неё получилось разобрать, сошло за благо. В ушах звенело, перед глазами плясали цветные пятна, а по телу разлилось онемение. Марта чувствовала себя, словно ударенная пыльным мешком. В голове каша, да и тело её тоже было кашей. Марта хотела было приподняться с пола, на котором всё ещё лежала, но сил сделать это просто не было. Радовало хотя бы то, что боль — вперемешку со странной тягой — отступила и пока вроде бы не собиралась возвращаться.

— Джуди! Иди сюда, давай Марту приподнимем и оттащим к стене. Она немного очухалась.

— Так она и раньше в себя приходила и бубнила что-то. Пускай лучше ещё полежит — а то вдруг опять отключится, — голос Джуди доносился откуда-то сверху и издалека.

— Не думаю. Выглядит уже лучше.

— Ты и в прошлый раз так говорила!

— Иди сюда и не спорь! — резко приказала Кеторин, и её громкий голос резанул по ещё не окрепшему слуху Марты.

— Воды… — прохрипела девушка и облизнула распухшим языком пересохшие губы. Язык был неимоверно чувствительным, а губы — жёсткими, как наждачка.

— И захвати воды!

— Да поняла! — раздражённо крикнула в ответ Джуди. — Не глухая!

Марта услышала, как Кеторин укоризненно вздохнула, и попыталась сдержать неуместную улыбку. Она и сама так же вздыхала на занятиях, когда кто-то из учеников вёл себя ну уж слишком по-детски.

Улыбаться было больно. Кожу лица стянуло так, что казалось, будто от лишнего движения она может порваться. Но это были лишь цветочки. Онемение начинало отступать, и к Марте пробирались отголоски пожара, бушевавшего где-то в районе рук.

— Дверь чёрного входа была открыта, — запоздало выдохнула Марта, смотря на потолок, теряющийся где-то вдали. Возможно, тот казался таким невозможно далёким, потому что она лежала на полу, а, возможно, причина была в её глазах, которые всё так же видели зеленоватые пятна, резко перемещавшиеся по комнате, стоило лишь сосредоточить на них взгляд.

— Джуди! — взревела Кеторин. — Да что же с тобой такое? Ничего нельзя доверить! Мне казалось, у тебя только тело не взрослеет, но, видимо, мозг тоже! А если бы вошёл кто-то посторонний? Ты хоть представляешь, чем это могло закончиться! Да и то, что Марта зашла, уже скверно — ты посмотри на её руки! Включи свет и посмотри повнимательнее! Это на твоей совести! Свалилась же на мою голову! Что ты, что мать твоя — ходячие недоразумения.

— Мне правда казалось, что я закрывала…

Марта не слышала шагов, но теперь пристыженный голос Джуди доносился совсем близко. А через секунду и сама девушка появилась в поле зрения, застилая собой далёкий потолок. С такого ракурса девочка-девушка казалось чуть выше и даже немного взрослее. Джуди держала в руках большой стакан с водой, по стенкам которого вниз сбегали несколько холодных капель. Одна даже упала на пересохшие губы Марты, дразня и обещая невиданное блаженство. Да, сейчас она отдала бы всё на свете за этот бокал.

— Утро доброе, — просияла Джуди, но в глазах плескалось недюжинное раскаяние.

— Привет, — прохрипела в ответ Марта.

— Паршиво выглядишь.

— Чувствую себя не лучше.

Обмен любезностями был прерван очередными властными указаниями Кеторин:

— Ставь воду и бери её за ноги. Я возьму за подмышки. Перенесём к стене и посадим. А потом уже будем думать, что делать дальше, — озвучила план действий ведьма тоном строгой учительницы.

Джуди кивнула и поставила бокал на пол. Вскоре девушка исчезла из поля зрения Марты, но её место тут же заняла Кеторин. Было немного забавно наблюдать за её перевёрнутым встревоженным лицом — настолько серьёзной Кеторин Марта ещё никогда не видела: нахмуренные брови и проступившие на лбу морщины образовывали стрелочку, забавно сужающуюся к носу.

Правда, забавляться видом девушке суждено было недолго. Женщины заняли свои позиции и, стоило им оторвать её от пола, как Марта задохнулась. То, что казалось отголосками тлеющего пожара, оказалось на деле бурей, только