Необъяснимая, чрезмерная реакция! То ли от того, что старичок ей напомнил родного дедушку, который давно умер, то ли от того, что, решив не заезжать в свою московскую квартиру и не звонить друзьям, она чувствовала заброшенность и одиночество. Может, нервы расшатали ночные загадочные визиты? Или то, что расследование не ладилось?

Лола отряхнула снег с брюк и куртки и повернула к дому.

– Нашли Андрееву? – спросил ей вслед Дмитрий, всё ещё глядя с участием.

– Нет. Она, кажется, в Серпухов переехала, – остановилась Лола.

– У меня приятель в Серпухове в полиции работает. Если хотите, спрошу его про Андрееву. – Дмитрий будто боялся, что она опять расстроится.

«Хороший здесь народ, отзывчивый…» Лола встрепенулась, заставила себя сосредоточиться на том, что услышала.

– Правда? А когда это можно сделать? У меня почти времени не осталось, через день уезжаю.

– Я в Серпухове работаю, могу прямо сейчас заехать к нему в отделение.

– Есть где данные записать или ко мне зайдём?

– Нет-нет, я и так задержался! – Он вытащил из бардачка машины ручку и записал под диктовку Лолы всё необходимое. – Не переживайте, найдём вашу Валентину, раз она теперь в Серпухове обитает.

– Спасибо, для нас это очень важно! – Взгляд Лолы невольно упал на его ноги: высокие тёплые ботинки были не больше сорокового размера. «Значит, не он», – отметила она про себя.

Дмитрий сел в «Форд».

– Не расстраивайтесь, всё будет хорошо! – крикнул он в полуоткрытое окно и двинулся с места.

Вернувшись на кухню, Лола первым делом заварила кофе покрепче. Насыпала в турку пять ложек с гаком и стала ждать, когда в горлышке зависнет толстая пенка. В ушах всё ещё бухал похоронный марш, чувство совершенного одиночества не отпускало, о работе не думалось. Она знала единственный способ, безотказно помогавший в таких случаях, и набрала номер мамы.

– Привет, это я, как дела?

– Ой, Оль, ты же в Зареченске ещё?! – послышался беспокойный родной голос.

– Да, мам. У тебя всё нормально?

– Да, всё хорошо. А ты как? Почему по телефону звонишь, деньги тратишь? Что-то случилось? – заволновалась она.

– Нет-нет! Просто тебя нет в скайпе, вот я и решила звякнуть.

– Хорошие репортажи делаешь, молодец! Главное, специфика наша российская проглядывается.

– Рада тебя слышать и рада, что тебе понравилось, – сказала Лола. – Пока, целую.

Она сразу повеселела. Достаточно было услышать самый близкий голос, как настроение поднималось и всё вставало на свои места.

Разлив кофе так, чтобы пенка скопилась на поверхности чашки, она глотнула бодрящий напиток. «Что же делать? Желающих помочь много, а толку никакого. Даже старый адрес Валентины не удалось найти. А ведь я обещала зрителям показать дом, где проживала Андреева. Или сделать как всегда? Подснять любой заваленный снегом домик и выдать его за бывший Валентинин? Если даже в Италии такие подмены иногда проходили, то здесь, в России, кто сможет опровергнуть материал, который выйдет только в другой стране? Значит, буду делать постановку», – заключила она и стала одеваться.

Проезжая поворот к дому нотариуса, Лола увидела набросанный на снегу лапник ели. Попыталась вспомнить, что это за традиция – оставлять ветки ёлки на пути похоронной процессии, но так ничего и не вспомнила, и опять приуныла. Перед глазами встал необыкновенно живой взгляд деда…

Она остановилась недалеко от рынка, где ещё в первый день заприметила заброшенный домик с красивыми резными, но сильно облупившимися ставнями. Зайдя за машину так, чтобы её не было видно, Лола навела камеру на прогнувшееся от снега крыльцо, проехалась по забитым крест-накрест окнам, дала общий план, захватив потонувший в сугробах сад. На всякий случай сняла проходящую рядом дорогу и окрестности. «Ну вот вам и бывший дом Валентины…» Она села в машину и поехала готовиться к эфиру.

Очередной репортаж из России был закончен, и Лола видела, как усталые, но довольные сотрудники постепенно разбредаются по студии. К монитору подошла Дана, уже одетая в куртку.

– Ждём развития событий. До завтра!

«Легко сказать «ждём развития»! А откуда я его возьму? Остался один день!»

Лола понимала, что все её репортажи проходят поступательно, затягивая и заинтересовывая зрителя самим процессом поиска. Но сейчас наступил момент, когда надо было поставить смысловую точку. А где её взять?..

На столе завибрировал и зазвонил мобильник, высветив российский номер.

– Да, я вас слушаю, – в предчувствии новостей ответила Лола.

– Добрый вечер, это Надежда из паспортного стола. У меня ребёнок заболел, поэтому я раньше не смогла вам нужный адрес найти.

– Так нашли всё-таки? – поспешила Лола.

– Да, записывайте. Андреева Валентина Ивановна проживала на улице Руднева, 11. Двенадцать лет назад переехала в Серпухов.

– Адрес в Серпухове?

– Нет, написано просто новое место прописки: «Серпухов».

Через двадцать минут Лола мчалась по улице Руднева. Вот нечётная сторона… дом один, три, пять… Одиннадцать! Она резко затормозила.

«Само здание как таковое мне не нужно, а вот хозяева… Смогут ли они вспомнить Валентину и восстановить в памяти адрес её переезда? Если, конечно, она им об этом говорила…»

За недавно покрашенным забором играли дети. Лола подошла поближе. Девочка лет десяти и мальчик, совсем маленький карапуз, суетились вокруг снежной бабы, прикрепляя ей пуговицы из снега. Баба была самая настоящая, с ведром на голове и с толстой красной морковью на месте носа.

– Не сюда, не сюда! Ты всё равно не дотянешься, дай мне! – Девочка отобрала у малыша снежок и прилепила его на грудь снеговика. Не увидев звонка, Лола просто постучала по калитке.

– Добрый вечер! – крикнула она через забор.

Дети в пушистых вязаных шапках разом повернули головы и молча уставились на незнакомую тётю.

– Позови мне кого-нибудь из родителей, – обратилась она к девочке.

Не успела Лола договорить, как на пороге в клубах пара выросла молодая светловолосая женщина.

– Вам кого?

– Я бы хотела поговорить с вами по поводу Андреевой, у которой вы дом купили.

Женщина была словно в замешательстве – то ли в дом пригласить, то ли самой выйти?

– Подождите секунду, я плиту выключу и оденусь.

Дети не успели прицепить вторую пуговицу к снеговику, как она уже стояла перед Лолой, застёгивая пальто.

– Я вас слушаю.

– Я Валентину Андрееву разыскиваю, нашу дальнюю родственницу. Знаю только, что она этот дом продала много лет назад и в Серпухов переехала. Вы случайно не помните, не называла она вам адреса, куда собиралась перебраться?