Но расслабился рано — только зажмурил глаза и помассировал веки, как распахнулась входная дверь и в кабинет прошел Ян Навин.

— А я думаю, кто корреспонденцию забрал! — усмехнулся он и кинул мне на стол чье-то личное дело в потрепанной картонной обложке.

— Ты что здесь делаешь? — удивился я.

— Заехал по пути из агентства Лазаря Гота.

— Ну и как тебе господин Адоманис?

— Никак, — поморщился Ян и постучал пальцем по картонной папке досье. — А вот это интересно! Отыскал в архиве.

Я взглянул на бумажную наклейку и озадаченно протянул:

— В самом деле?

На криво приклеенном листке значилось «Кадет Майк Ши».

Убитый охранник до перехода в агентство Лазаря Гота работал в полицейском управлении? Но почему тогда «кадет»?

Раскрыв личное дело, я повторил этот вопрос вслух, и Навин подсказал:

— Смотри медицинское заключение.

Я перевернул лист и присвистнул. У Майка был талант; к такому выводу пришла квалификационная комиссия. Вот только это не помогло ему поступить на службу, поскольку помимо этого он оказался тронутым. И если своих полицейское управление обычно не бросало, то тронутого со стороны никто брать не станет ни при каких обстоятельствах.

— Тронутый с талантом? Как так?

— Несчастный случай в детстве, — ответил дивизионный комиссар. — Последствия почти никак не проявлялись, квалификационную комиссию он прошел без особых проблем. Срезался на медосмотре.

— Как у него вообще документы приняли? — спросил я, закрыл досье и кинул его обратно на стол.

— Подделал медицинское заключение.

— В агентстве об этом знали?

— Нет, там он провернул тот же трюк.

— Вот оно что! — задумчиво протянул я, припомнив странное оборудование и кандалы у среза Вечности. — Очень интересно.

Ян Навин присел на краешек своего бывшего стола и покачал ногой.

— Не понравился мне этот Адоманис. Какой-то он мутный. Что-то скрывает.

— Портеру он тоже не понравился.

— А тебе?

— Ты знаешь, Ян… как-то не сложилось определенного мнения.

— Да? — хмыкнул Навин. — Обратил внимание на фотографию в его кабинете?

— На ту, где он с Лазарем Готом и нашим мэром?

— Нет, — досадливо поморщился дивизионный комиссар. — Где он в форме при полном параде! Он служил в полицейском управлении города Ангелов!

— Вот оно как? — удивился я.

Фотографий в кабинете Рея Адоманиса было много, но как я мог пропустить подобный снимок, просто не понимаю. Не иначе похмелье виновато.

— Серьезно, не обратил внимания?

— Хватит уже, Ян, а? Да, прохлопал ушами, ты рад?

Навин с довольным видом осклабился и соскочил с края стола.

— Запрошу его личное дело.

— На кой?

— А вот не нравится он мне, — честно сознался дивизионный комиссар. — Или ты откажешься порыться в грязном белье вице-президента агентства Лазаря Гота?

— Не откажусь.

— Вот видишь!

Ян Навин забрал личное дело Майка Ши, сгреб корреспонденцию и направился на выход, но я его остановил.

— Что со взрывами? — спросил я, когда тот уже взялся за дверную ручку. — Бомбисты своих требований не озвучили?

— Нет.

Я достал портсигар и спичечный коробок.

— Ты вообще уверен, что это бомбисты?

— Ни в чем уже не уверен! — сознался дивизионный комиссар, немного подумал и поправился: — Нет, в одном уверен точно — все взрывы связаны. Почерк везде одинаковый, такое на простое совпадение не спишешь.

— Что за почерк?

Спичечная головка чиркнула по коробку и с тихим шорохом загорелась; я затянулся, и кончик сигареты вспыхнул в полумраке комнаты ослепительным огоньком. Он пополз по белоснежной бумаге, осыпавшийся пепел завис в воздухе, так и не долетев до стола…

Говорят, огонь — это чистое время. Говорят…

— Виктор! — одернул меня Ян Навин. — Ты уснул, что ли?

Окрик выдернул меня из странного транса, а успевшая прогореть почти на треть сигарета подсказала, что забытье продлилось куда дольше пары ударов сердца.

— Нет, слушаю… — произнес я, отложив от греха подальше сигарету в пепельницу.

— Я говорю, заряды размещают в подвалах и помимо взрывчатки закладывают большое количество алхимического реагента и керосина. Взрыв приводит к цепной реакции и…

— И вся эта гадость проваливается вниз и прожигает дыру в Вечность? — догадался я.

— Именно, — кивнул Ян. — На первом взрыве еще не так эффектно заряд сработал, а от последних зданий только дыры в земле остались.

— Прорыв безвременья сильный был?

— Нет, не сказал бы, — покачал головой дивизионный комиссар. — Не как в первый раз.

— Странно, не находишь?

— Да мало ли! — отмахнулся Навин и вышел за дверь.

Я затянулся, потом обратил внимание на сгустившиеся за окном сумерки и взглянул на часы.

Седьмой час! Черт, опаздываю!

Схватив плащ и шляпу, я выскочил из кабинета, запер дверь и побежал к лифту. Спустился на первый этаж, поймал первое попавшееся такси и велел ехать в бар «Жерло».

Бывать там мне доводилось только раз — когда разыскивал Марианну Гриди по просьбе ее отца пару месяцев назад. Тогда питейное заведение показалось вполне заурядной рюмочной для своих, и даже возник вопрос, что в подобном месте позабыл такой персонаж, как Жорж Кук, но… Возник — и возник. Не до того было.

Сейчас — другое дело. Сейчас меня интересовали завсегдатаи, коих, к слову сказать, оказалось раз-два и обчелся.

С одним я едва не столкнулся на крыльце, когда тот уже покидал питейное заведение, двое пропитых забулдыг накачивались спиртным у барной стойки, непонятный и, пожалуй, неприятный господин с глазами навыкате сидел за столиком в дальнем от входа углу.

Тип в длинном плаще и шляпе, что проскочил мимо, на тронутого нисколько не походил; поэтому я не стал догонять его и всматриваться в лицо, вместо этого перешагнул через порог и позволил мощной пружине притянуть на место входную дверь. Постоял на входе, приглядываясь к посетителям и меланхоличному бармену, с ходу отмел их и направился прямиком в дальний угол.

Тронутые не пьют. Алкоголь угнетающе действует на вступившую с человеком в противоестественный симбиоз сущность, и чем сильнее эта связь, тем хуже становится обоим. Алкоголь для таких людей — чистый яд.

На столе перед господином с глазами навыкате, глубокими залысинами над висками и одутловатой физиономией стояла кружка пива, но кружка пива полная, с остатками нетронутой пенной шапки.