— Откройте дверь, мисс Бромли. Или я застрелю вас на месте. И мне плевать, что ковер будет залит кровью.

Она открыла дверь в оранжерею. Люсинда была готова к тому, что может произойти, однако потоки злобной, разрушительной энергии ударили с такой силой, что она покачнулась. Люсинда схватилась за косяк, инстинктивно пытаясь выключить все свои чувства.

Эллербек шел следом за ней, толкая ее пистолетом в эту застекленную комнату ужасов.

— Добро пожаловать в мой личный ад, мисс Бромли. Спотыкаясь, Люсинда двинулась вперед, но чуть было не упала, потеряв равновесие и успев все же схватиться за край рабочего стола.

Щелчок запираемого замка у нее за спиной заставил Люсинду вздрогнуть. Эллербек запер ее в своей оранжерее. Люсинда в ужасе обернулась.

Оранжерея была полна уродливых, деформированных растений и светящейся зелени. Люсинда заметила ряд странных гибридов и множество опасных и ядовитых видов растений. Некоторые были настолько изуродованы, что их нельзя было узнать. Эти странные новые виды излучали злобную энергию, от которой кровь застывала в жилах.

— Чем вы здесь занимались, мистер Эллербек? — прошептала Люсинда. — Здесь нет ни одного нормального растения.

— Природа не различает, что хорошо, а что плохо, мисс Бромли. Ей нужны лишь те, кто выживает.

— Вы все здесь искорежили.

— Когда у меня началась аллергия на порошок, я заметил, что атмосфера в этом помещении может устранять самые худшие побочные эффекты. Это единственное, что поддерживало меня все эти месяцы. Я уходил отсюда не более чем на два часа. Я был вынужден спать здесь. Эта оранжерея стала моей тюрьмой.

— Но зачем эти страшные растения?

— В этой оранжерее — плоды работы всей моей жизни. Я посвятил многие годы изучению психотропных свойств растений, пытаясь найти лекарство от безумия, которым страдал мой сын. Вы видите результат.

— Вам удалось найти лекарство?

— Нет, мисс Бромли, не удалось. И теперь Аллистер мертв.

— Аллистер Норкросс был вашим сыном? — вдруг догадалась она.

— Да, мисс Бромли.

— Расскажите, почему вы убили моего отца и его партнера Вудхолла.

Эллербек достал носовой платок и вытер мокрый лоб.

— Потому что они обнаружили, что это я украл одно из растений, которое вы привезли с Амазонки.

— Мистер Джонс был прав, — сказала она. — Начало всему положила та экспедиция.

— Такстер в конце жизни был болен, но странным образом сохранял ясность ума, — сказал Калеб. — Он стоял во главе Седьмого круга Силы. Как и в случае с Третьим кругом, нет очевидной связи с другими кругами или с теми, кто возглавлял заговор.

Калеб и Гейб сидели в его библиотеке-лаборатории. Калеб пытался дать кузену полный отчет о том, что стало известно, но его отвлекало странное чувство тревоги. И это было не тем обычным чувством, которое всегда овладевало Калебом, когда он распутывал какое-то сложную загадку. Сейчас оно было как-то связано с Люсиндой.

— Скорее всего мы нашли не все бумаги Стилвелла, — сказал Гейб. — Очевидно, имеются и другие версии формулы, получившие распространение. Об этом говорит тот факт, что членам заговора удалось завладеть рецептом.

— Джинн выпущен из бутылки, Гейб.

— Да. — Гейб скрестил руки на груди. — Халси намеренно изменил наркотик так, чтобы он убил и Норкросса, и Такстера, и таким образом отомстил за смерть миссис Дейкин.

— Она была его любовницей, деловым партнером и матерью его сына. Халси узнал, что Седьмой круг поручил Норкроссу убить ее. Можно понять его желание отомстить.

— Ты все еще не знаешь, сколько человек было в круге Такстера? — спросил Гейб.

— Ювелир сказал, что было изготовлено три табакерки. Две были заказаны примерно шесть месяцев назад. Третью купили месяц спустя. Такстер, видимо, раздавал их членам круга.

— Выходит, — подвел итог Гейб, — в Седьмой круг входили всего трое.

— Но пока мы знаем про две табакерки — Норкросса и Такстера.

— Третья должна быть у Халси. Когда мы найдем его, то найдем и табакерку.

Необходимость видеть Люсинду все росла.

— Я на девяносто семь процентов уверен, что у Халси нет табакерки, — сказал Калеб. «Успокойся. Она дома, в безопасности».

— Почему ты так считаешь?

— Такстер считал Халси всего лишь наемным работником. Он заявлял, что орден Изумруда принимает лишь людей, имеющих определенный социальный статус.

— Другими словами, Такстер мог охотно нанять такого талантливого человека, как Халси, но никогда не сделал бы его членом ордена?

— Для него это было бы то же самое, как пригласить садовника или кучера в члены своего клуба. Я просто не представляю себе, что он мог дать Халси золотую табакерку, которая, согласно его способу мышления, предназначена для джентльмена.

— А может быть, Халси настаивал на том, чтобы с ним обращались как с джентльменом и равным членом круга, и потребовал табакерку в счет своего гонорара? — предположил Гейб.

— Из того, что я узнал о его характере, Халси глубоко наплевать на социальный статус. Ему нужны только исследования. Меня беспокоит кое-что другое. Третья табакерка была заказана пять месяцев назад. В то время Халси не был связан с Седьмым кругом.

— Ты прав. Значит, надо определить третьего члена круга.

— И еще одну нерасследованную кражу растения, — сказал Калеб, заглянув в разложенные на рабочем столе бумаги. — Должна быть какая-то связь с последней экспедицией Бромли на Амазонку.

— Ты уже что-то нашел?

— Люсинда составила список ботаников, которые видели растения, привезенные ее отцом и его партнером из экспедиции на Амазонку.

— И кто из этого списка тебя интересует?

— Человек, укравший восемнадцать месяцев назад первое растение. Ты представляешь себе, сколько требуется усилий, чтобы установить, был ли некий человек в Лондоне в определенный день полтора года назад?

— Да, немало, — признался Гейб.

— Это не просто трудно. Это почти невозможно. Мне понадобятся помощники, Гейб. И деньги.

— Просто для того чтобы найти вора?

— Не просто для этого. Для агентства. Постоянные клиенты платят за расследования их дел, но для того, чтобы начать поиск других членов ордена и вычислить главарей заговора, потребуются консультанты. А консультанты, как ты сам понимаешь, стоят дорого.

— Я думал, что мы с тобой уже определили бюджет агентства Джонса.

— Придется его увеличить.

Их разговор прервал стук в дверь. Дверь открыла экономка.

— Да, миссис Перкинс, в чем дело?