в Стокгольме. Это хорошая новость, а плохая заключается в том, что председателем будет Зиновьев, идеальный исполнитель приказов. Как можно поставить во главе организации, целью которой является объединение революционных сил, мастера интриг и клеветы?

Даже в этот момент Балабанова не понимает, каковы тайные цели Ленина. В ней живет настоятельная потребность верить в мудрость и добросовестность кремлевских вождей. Однако Анжелика ясно видит: тот Интернационал, который провозгласили с таким триумфом, ничем не занимается, вся его деятельность ограничивается простыми административными приемами. Это «бюрократическое учреждение». В 1919 году Коминтерн, по сути, не являлся той «мировой революционной партией, которой он стремился стать», а был скорее «малым ядром организации, которую еще предстоит создать»[441]. Это по-прежнему некий тайный комитет, который собирается в одной комнате Кремля и начинает принимать решения и готовить заявления, причем от лица Балабановой. Без ее ведома. Анжелике сообщают об этом постфактум: она находит на своем столе документы, которых никогда не видела, однако подпись под ними ее. Сначала она обвиняет в нечестности одного лишь Зиновьева. Но указания были даны не кем иным, как Лениным: Анжелика ничего не должна знать, она лишь «фасад» для руководства Коминтерна[442]. Она не должна знать, что Радеку в западных странах поручено вербовать для создания коммунистических ячеек всех, кто попадется под руку, даже «отбросы рода человеческого». Первый такой удивительный персонаж отправляется в Италию в 1919 году, зовут его Николай Маркович Любарский, это тридцатидвухлетний украинец, «высокий, худой, с красивой светлой бородкой и манерами молодого дворянина, культурный и элегантный»[443].

Италия, как и Германия, казалось, находится на грани революции: захвачены фабрики и земля, установлен восьмичасовой рабочий день, рабочее движение в Турине сумело создать заводские советы. Классовая борьба обостряется, и максималистские левые ориентируются на русскую революцию как на маяк пролетарского освобождения. Итальянские социалисты созвали в Болонье конгресс, который должен одобрить предложение Серрати: содействовать и следовать «самому благотворному событию истории пролетариата», а именно русской революции. И действовать нужно тоже с «применением насилия для защиты от буржуазного насилия, для завоевания власти»[444]. Именно этой ИСП Любарский должен был привезти деньги, но с условием: они не должны ограничиться формальным присоединением к Третьему Интернационалу. Ленин хочет полного подчинения, даже в названии: ИСП должна называться коммунистической партией и исключить «предателей-социалистов» Турати и его товарищей.

Николай Маркович путешествует под вымышленным именем Карлоса Ферраро и с фальшивым дипломатическим паспортом. Посланник революции, выехавший из Белоруссии, за два месяца добирается до австро-германской границы, а когда таможенники проверяют его чемоданы, они обнаруживают деньги, предназначенные для итальянцев. Надо сказать, молодой украинец уже потратил половину суммы на рестораны и женщин. Так что в Италию он прибывает без единого рубля. Серрати приходится принять его у себя и содержать за свой счет.

Радек и Зиновьев – беспринципные специалисты по использованию самых невероятных людей, и первые настоящие стычки между председателем и «марионеточным» секретарем Интернационала разгораются в тот момент, когда Анжелика понимает, что огромные средства выделяются бывшим военнопленным, которые никогда не были активными членами социалистических партий в своей стране. Двое из них прибыли из Триеста.

Мне достаточно было поговорить с ними несколько минут по-итальянски, чтобы понять, что они ничего не знают ни об итальянском движении, ни даже элементарной социалистической терминологии. Я решила заявить свой протест непосредственно Ленину. <…> Его ответ камнем упал ей на сердце:

«Для развала партии Турати они вполне годятся». <…> Через несколько недель после разговора с Лениным от наших итальянских товарищей стали поступать жалобы на то, что эти два посланца потратили доверенные им деньги в ресторанах и борделях Милана[445].

Балабанова начинает понимать, какие цели преследует Владимир Ильич: разрушить и расколоть социалистические движения, изолировав не угодных ему революционеров. По правде говоря, понять это было нетрудно: она прекрасно видела, как работают ленинцы еще со времен Лондонского съезда 1907 года. Однако теперь Ленин вызывает у Анжелики невероятное восхищение. Он «настоящий лидер» огромной нравственной чистоты, он обладает колоссальной волей к борьбе с человеческим неравенством и непревзойденным политическим интеллектом. Лишь много лет спустя, встав на антикоммунистические позиции, она признает, что Сталин – не отклонение от ленинизма, а его законное продолжение, «чудовищная карикатура на основателя большевизма»[446]. Именно система, созданная Лениным, позволила, чтобы «в таких личностях как Сталин, взросли все заложенные в них зародыши зла, садистские инстинкты и аморальные наклонности»[447].

Анжелика знакомится со Сталиным в марте 1919 года, в те самые дни, что последовали за созданием Интернационала. Балабановой хочется отвлечься, провести вечер во МХАТе. Там идет спектакль «Три сестры» – великая классика, такое нельзя пропустить. Русский театр – единственное связанное с ее страной, по чему она очень скучала. Кроме того, это постановка Станиславского, основателя Московского художественного театра. Единственная проблема: как достать билет. Когда она приходит к театру, надеясь, что у кого-то найдется лишний билетик, ее ждет сюрприз: перед входом она видит Ленина, он тоже пытается купить билет. Два таких серьезных революционера не злоупотребляют своим положением, не выпрашивают привилегий. В театре нет свободных мест. Разочарованные, Анжелика и Владимир Ильич собираются уходить, как вдруг слышат, что их окликает историк и писатель Рязанов. «Вы что, хотите отправить ни с чем товарищей Ленина и Балабанову? Вы разве не можете их где-нибудь посадить? Принесите стулья». Стулья тут же находятся – для Анжелики и вождя Советской Республики в сопровождении человека, которого она принимает за телохранителя или чекиста. Ленин представляет его. Это Сталин. Грузин пожимает ей руку, лукаво улыбается в усы и отходит в сторону. Анжелика не обращает на него никакого внимания, он не вызывает у нее интереса. А вот Ленин ее завораживает: она то и дело бросает взгляд на него, он с большим увлечением смотрит на сцену. Интересно, если бы актеры узнали, что в зале сидит вождь большевиков, это не смутило бы их? В антракте она спрашивает об этом самого Ульянова, но он не видит причин для смущения. Кстати, актеры знают, что он в зале: они даже приглашают его выйти на сцену, но он отказывается. Анжелика воспринимает это как доказательство того, сколько нравственной чистоты в этом застенчивом человеке, сколько достоинства – с тех пор как стал одним из самых влиятельных политиков в мире, он ничуть не изменился.

Чего не скажешь о многих других большевистских лидерах: тот же самый Троцкий, например, как только надевает военную форму, становится тщеславнее.

Казалось, он постоянно смотрит в зеркало истории, чтобы увидеть, какое