— Долгая история, расскажу в другой раз, — и снова напускное спокойствие, будто всё это пустяк и ничего более. — Важнее иное: ты ощущаешь и концентрируешься на самых сильных воспоминаниях и эмоциях, однако есть и иные — более глубокие. Тоже самое с браслетом Торви: да, она злилась, когда возвращала его, точнее швыряла в ноги Харальду, но была и радость, ведь это свадебный подарок. Попробуй ещё раз.

Кивнув, я отложила бурдюк и вытащила из сумки браслет, пытаясь заново окунуться в сейд. Тело ещё дрожало, помня прошлый опыт, но нужно было перебороть себя. Вдох-выдох, и так по кругу, пока вновь не различу переливы колдовства. Время замерло, оставляя наедине с сейдом и воспоминаниями, хранящимися в браслете. Торви швырнула его в ноги Харальда, когда он женился на Рангхильд. Злоба, отчаяние и слёзы душили её в тот момент, пока она кричала и оскорбляла мужа, проклиная его. Я нахмурилась: слишком яркие образы не позволяли погрузиться в ранние воспоминания.

— Не ломай сейд и не наседай, а позволь ему провести через все оттенки чувств к нужному тебе образу, — наставлял Эймунд, и я слушалась, не желая нагло вторгаться в магию, как это делала Тьодбьёрг.

Расправив плечи, постаралась расслабиться и дышать спокойнее. Торви злилась и злилась, нервничала, постоянно стискивая браслет в руке, и часто бросала его, обливаясь слезами, а затем вновь надевала и верила в счастье с конунгом. Я вдруг ощутила едва заметную надежду, что теплилась в её сердце, но больше было отчаяния и боли. Не думая сдаваться, попыталась снова, хмурясь и закапываясь всё дальше в воспоминания. Голова начала болеть, но я упорно игнорировала её, ища сокрытое. Сейд сверкал всё ярче и ярче, а браслет начал жечь, однако терпела, и старания были вознаграждены: увидела, как Харальд надевал Торви на руку браслет, а она, молодая и украшенная цветами и рисунками, стояла напротив, радостно улыбаясь. Сердце её полнилось желанием и предвкушением, а в душе господствовало счастье. Как же сильно это воспоминание противоречило последнему.

Я резко распахнула глаза и будто вынырнула из-под воды, вновь начав задыхаться и заставляя Эймунда досадливо цокнуть:

— Ну кто так резко отпускает сейд? — возмутился он. — Ты же состоишь из него и просто берёшь взаймы энергии. Если так бросаться сейдом, то кровь пойдёт из носа или вообще в обморок упадёшь.

Я осушила бурдюк и протянула ему браслет обратно:

— Как умею, так и делаю, — огрызнулась. — Почему браслет так обжигает? Я делаю что-то неправильно опять?

Эймунд покачал головой, лениво растягивая слова:

— Нет, всё так. Просто надо больше практиковаться и научиться принимать сейд вокруг себя всегда, а не только тогда, когда тебе угодно. Ты же не хочешь повторять путь Тьодбьёрг?

— Нет, — честно призналась я. Вёльва предпочитала держаться от меня подальше и ни разу больше не предпринимала попытки заговорить, что несомненно радовало. — Ты сказал, что у тебя были дела. Не поделишься?

Эймунд вдруг наклонился и щёлкнул меня по носу:

— Любопытная, все тайны миров узнать хочешь? А что, если правда тебе не понравится?

Я замолчала, не зная, что и сказать. Колдун имел право на тайны: вдруг он проводил время в утехах? Глупая Астрид! Разве можно о таком спрашивать взрослого человека и надеяться получить правдивый ответ? От стыда хотелось провалиться под землю. А что, если я пришла, а он здесь развлекался бы с какой-нибудь девицей, и тогда… Щёки запылали. И о чём только думала? Нужно быть осторожнее и не врываться в чужие дома. Я покосилась на убранные вещи и едва не застонала от досады, рисуя весьма постыдные образы.

— О чём задумалась, Златовласка? — елейно подшутил Эймунд, заставляя прикусить щёку. Он ведь опять наверняка слышал мои мысли и теперь удумал играться. Не знаю, чем закончилась бы наша перепалка, если бы в дверь не постучали и в дом не вошёл бы Вальгард.

— Рад, что встретил вас обоих, — коротко произнёс он, усаживаясь на противоположную скамейку. — Близкий соглядатай Харальда доложил, что в одале недалеко от Края десяти водопадов ошиваются подозрительные воины, а стоянка их где-то в горах — до куда он смог проследить. Как мы с тобой вчера и обсуждали, Эймунд, конунг клюнул и решил использовать нас в качестве живого щита. Матс подтвердил: там действительно готовят засаду.

— О чём речь? — я непонимающе переводила взгляд с одного на другого.

— А это те самые дела, о которых ты переживала, — подмигнул колдун, заставляя покраснеть то ли от смущения, то ли возмущения.

Вальгард усмехнулся, видя мою реакцию, и сжалился:

— Вчера мы обсуждали с Эймундом возможное развитие событий. Наше признание о посвященности в дела Дьярви очевидно всем его дружкам, однако не стоит думать, что конунг столь беззащитен — верная охрана у него всё же есть. Тем не менее подельники отца разделились на два лагеря: одни хотят убить Сигурда и продолжить дело прошлого хэрсира, а вторые решили затаиться. Этим со мной поделился Матс, решив, что со мной лучше откровенничать и сотрудничать, чем перерезать глотку при удобном случае.

— Хочешь сказать, что он признался тебе в заговоре? — удивилась я, неверяще поднимая брови. — Столько времени молчали, а теперь резко подобрели и решили защитить Сигурда, которого сами же хотели убить? Не верю.

Эймунд наклонил голову, одаривая пристальным взглядом:

— Ты не представляешь, на что люди готовы пойти, чтобы остаться в живых. Власть поменялась, и теперь им не за что бороться. Точнее: умер их лидер, а Убба для многих неизвестная тень, и кто знает, что он задумал. Матс и ему подобные доверяли Дьярви, но теперь он умер и его планы не имеют значения. Убба может подставить Харальда, стать новым правителем, как и задумывалось, а дальше-то что? Первым делом он избавится от тех, кто знает лишнего и бывших пособников, чтобы не смели больше разжигать костров восстания и войны. Думаешь, местные воины этого не понимают? Ещё как осознают и пытаются выжить. Поэтому любезно намекнули новому хэрсиру, с которым легко договориться, что в горы Сигурду лучше одному не соваться, а то вдруг какая-нибудь милая с виду аскефруа окажется убийцей в тени?

— Я поделился этими соображениями с Харальдом, — продолжил Вальгард, удобнее усаживаясь на скамейке. — Поэтому завтра отправляемся в край водопадов: я, Эймунд, ты, Лив и Сигурд. Нападать открыто на дороге они побоятся — не смогут объяснить столько жертв. А вот соблазн убить уставших после дороги путников — всё же может оказаться велик. Тогда-то и попытаемся поймать их.

Я сомнительно протянула:

— Ты действительно веришь, что это поможет избавиться