— Это вы звонили сейчас на квартиру Надежде Эдуардовне?

— Надежде Эдуардовне? — удивление в голосе звучало неподдельно. — Так она же умерла.

Но я всё равно не сомневалась, что звонил он.

Возле моего подъезда поджидал Томаш. После моего вчерашнего необдуманного сообщения он написал, что зайдёт и мы «это» обсудим. Но утром я была уже не уверена, что настроена «это» обсуждать, поэтому все сегодняшние его сообщения оставила без ответа.

— Ты меня нарочно игнорируешь? — он стоял в расстёгнутой куртке, как будто на дворе был не декабрь, и по блестящим глазам я поняла, что он нервничает.

— Нет, извини. Просто много дел было. Я же на работу устроилась. Я тебе не говорила?

— Нет.

— В нашу школу убираться. Мне уже и деньги Тамара Андреевна заплатила. Хочешь зайти?

— Надеялся, что пустишь.

Как только подъездная дверь за нами захлопнулась, он сразу же обнял меня.

— Ты вчера правду написала?

— Меня Даша попросила.

— Значит, неправду?

— Хочешь честно? — я смотрела ему прямо в глаза. — Я никогда этого никому не говорила. И наверняка не чувствовала так, как нужно. Как правильно. Поэтому не знаю. Не знаю, что и сказать.

Он неожиданно улыбнулся.

— Вообще-то я в курсе вашей сделки. Даша — находка для шпиона. Она вчера первая прочла твоё сообщение и с гордостью объявила, что это её заслуга. Так что спасибо, что разрешила зайти, потому что я немного замёрз и дико хочу есть.

— Кроме вчерашних макарон, предложить ничего не могу. Есть ещё гречка и рис, но их варить нужно.

— А сыр?

— Нет.

— А творог? Или яйца?

— Только кетчуп.

Мы дошли до квартиры, и первым делом Томаш отправился на кухню, открыл холодильник, и, оглядев его содержимое, тяжело вздохнул.

— Как ты вообще живёшь?

— Как могу, так и живу.

— Не злись, — он выглянул из-за дверцы. — Я просто не знал, что люди могут жить без еды. Ты точно человек?

— Нет, блин, вампир.

— Хочешь, в магазин схожу?

— Не нужно!

Мы замерли, глядя друг на друга. С силой захлопнув холодильник, Томаш широко раскрыл объятья.

— Давай мириться?

На самом деле, макароны получились вкусные. Слава умудрился разжарить их на масле так, что ни одна макаронина не подгорела. Потом на сковородку добавил кетчуп, насыпал какой-то сухой зелени из жестяной баночки для приправ, оставшейся после Яги, и перемешал. Получилась такая ароматная розовая штука, которую, кажется, почти всю съела я.

— Извини, что так нагрянул, — он, как и дома, собрал тарелки и отнёс в их раковину. — Следующие три дня все подряд работаю. После школы встретиться не получится.

— Понятно. А я завтра учиться вообще не пойду.

Слава нахмурился, хотел сказать что-то, но мы только помирились, поэтому он промолчал и вернулся за стол.

— В одно место нужно съездить, — пояснила я, продолжая следить за его реакцией.

— Что за место? — он насторожился.

— Мне кажется, или ты пытаешься меня контролировать?

— Я хочу тебе помочь. Я же вижу. Думаешь, я не понимаю, как быть одному? — приглаживая мои волосы, с чувством произнёс он. — Когда так запутался, что уже не можешь разобрать, что правильно, а что нет? Когда паникуешь и не знаешь, как поступить? Ты устала и тебе нужны порядок и определенность, а значит и помощь.

Он словно читал мои мысли. Возможно, я была бы и рада, если бы кто-то уже взял под контроль мою дурацкую бестолковую жизнь и навёл в ней порядок. Проблема заключалась лишь в том, что я ему не доверяла. Я никому не доверяла. Никогда. А сейчас особенно.

Я перебралась к нему на колени.

— И как же ты мне поможешь?

— Да, как угодно.

— Это очень заманчивое предложение. Не боишься, что я им реально воспользуюсь?

— Воспользуйся, — откинувшись назад, он прикрыл глаза.

И куда я лезла со своими бедами? Ему было намного сложнее, чем мне. Это я должна была предложить свою поддержку, но я не могла. Потому что сама не справлялась.

Я расстегнула две верхних пуговицы на его рубашке и остановилась.

— Расскажи мне про пуговицы.

— Дом престарелых?

— Вообще про пуговицы. В чём их смысл? Даша мне пришила одну…

— Серьёзно? — Слава встрепенулся. — Она правда сделала это? Вот дурья голова. Покажи.

Я встала, сняла со стула толстовку и кинула ему.

— Что в них такого? Можешь объяснить?

Подцепив двумя пальцами пуговицу, он, не задумываясь, оторвал её, подошёл к окну, раскрыл и, размахнувшись, выкинул.

— Не нужна она тебе. Глупости, которыми Надя её задурила. Типа пуговичная магия. В доме престарелых набралась от бабок сумасшедших.

— И что это значит? То, что она её мне пришила?

Он снова сел и усадил меня к себе.

— Это только Даша знает. Я в это не верю и считаю полной ерундой, но я против того, чтобы и ты была с этим как-то связана.

— Я видела её у тебя на пиджаке и на рубашке тоже.

— Это для Даши. Мне не жалко.

— Или для Нади?

— Или для Нади.

— Она так пришивала себя к тебе?

— Я не знаю.

— Знаешь, — я ухватила его за подбородок и пристально посмотрела в глаза. — Я завтра поеду в Пуговицы.

— Зачем?

— У меня свидание.

— С кем?

— С одним дедком. Он с моей Ягой подружился, когда она там была. И я ему свой телефон оставила, если он что узнает или вспомнит. Он сегодня позвонил.

— Для чего тебе это надо? — Томаш негодующе выдохнул.

— Даже не вздумай отговаривать, я всё равно поеду.

— Они там все очень странные. Ты знаешь об этом? Это, Микки, отдельный мир, и всему, что они рассказывают, верить не стоит. Они общаются на другом языке.

— Вот поэтому мне нужен переводчик, — я прижалась к его плечу. — Ты же мне поможешь? Как обещал?

— После дедушкиной смерти я там не был.

Дыхание у него было тяжёлым и недовольным, я незаметно скрестила пальцы.

— Это да или нет?

— Это да, если мне не придётся ни с кем из них разговаривать. Я просто привезу тебя туда, а потом увезу, чтобы убедиться, что ты там не осталась.

— Думаешь, мне так понравится, что я захочу остаться?