в другое русло. Каково это спать с мужчиной, который тебе приятен? Просыпаться с ним? А если я вытворю какую-нибудь дичь, как тогда в отеле? Возьму, да и тресну его чем-нибудь спросонья?

А если во время самого секса что-нибудь щелкнет в голове? А вдруг при виде его члена, я просто грохнусь в обморок? Или содержимое моего желудка окажется на нем? Кошмар кошмарный. Напиться, что ли, когда решусь? Нет, это не вариант. Надо просто поменьше думать и все само произойдет. Когда он меня трогал, я же не думала о таких вещах.

А может, просто не трахаться с человеком, который засунул меня в детский дом, из-за которого я имела «счастье» познакомиться с Савицким и теперь у меня в голове катастрофа вселенских масштабов с этим долбаным сексом?!

— Тихо, тихо. За что ты так с моей подушкой? — не сразу понимаю, что Кротов удерживает меня за руку и выдергивает подушку.

— Я ее взбивала, чтобы была мягкой, — ляпаю первое, что приходит на ум.

— Ты ее избивала. Надеюсь, не меня представляла на ее месте.

— Надейтесь. Все, теперь я могу ехать домой?

— Конечно, нет. Ты ночуешь у меня. Чем ты слушаешь? — прикладывает к моим губам палец, как только я хочу возмутиться. — В гостевой комнате, — тут же произносит он и отпускает руку, а затем подходит к комоду и достает оттуда футболку. — Пойдем, — в очередной раз берет меня за руку и действительно ведет в одну из гостевых спален. Размеры аналогично впечатляют. — Ванная здесь. Там все, что тебе понадобится. Можешь спать в моей футболке, а можешь в халате, — вот так просто оставит меня одну в гостевой спальне? Без подвоха? — Спасибо за подарки. Спокойной ночи, дочь моя, — наклоняется и целует… в лоб. И все-таки Кротов очень странный мужик. Прям ненормальный, как и я.

— Спасибо, что не покойся с миром.

— Пожалуйста. Вопросы есть?

— Есть, — перевожу взгляд на дверь. — Почему в таком продуманном доме, нет на дверях замков?

— Потому что нормальные люди стучат и не входят без разрешения. Не боись. Спи спокойно.

* * *

Сплю я в чужом доме и не в своей футболке на удивление крепко. И вставать совсем не хочется. Правда, где-то там на задворках сознания, я понимаю, что уже явно не раннее утро и пора поднимать свою пятую точку с этой великолепной кровати. Но самая главная причина встать с постели — знакомый запах парфюма. И это не его футболка. Она, к сожалению, пахнет по-другому. Приятно, но не так.

И словно в подтверждение моих догадок о том, что в комнате нахожусь не одна, я чувствую прикосновение к своим волосам. Кожа моментально покрывается мурашками, и я еле сдерживаю себя, чтобы не издать стоны наслаждения от этих действий. Копаться в волосах — это запрещенный прием. Гад!

Когда я понимаю, что сдерживаться больше не получается, переворачиваюсь на спину и открываю глаза.

— Нормальные люди стучат и не входят без разрешения, — вместо приветствий произношу я. — Кажется, так кто-то мне сказал ночью.

— Ключевое слово — нормальные. А где я и нормальность? — действительно. Тупанула. — Открою тебе еще одну страшную тайну. У меня есть нездоровая любовь к длинным волосам. На голове, — тут же добавляет он, отчего я еле сдерживаю улыбку. — Девчачьей, — тут же захватывает прядь волос и начинает перебирать ее между пальцами.

Несмотря на то, что ночью Кротов был паинькой, сейчас я вижу в его глазах явное желание. И в память тут же врезается ночной разговор с Верой и ее слова: «Не смей с ним сейчас спать. Что дается легко — не ценится. У него это может быть просто для галочки или временная блажь. Не спеши». Он проституток вызывал еще вчера. Очухайся, блин, Снежана. Перехватываю его руку, как только его пальцы проводят по моей ключице.

— Я неясно вчера выразилась?

— Тебя не достало?

— Что?

— Все. Я устал и заколебался с собой сражаться. И с тобой тоже. Ты мне нужна. Не как помощница. Хотя, увольнять я тебя все равно не хочу и не буду, хоть это и против моих правил.

— Нужна для чего?

— Хватит придуриваться. Я и так на взводе.

— Так для того, чтобы не быть на взводе есть проститутки. А со мной нужность, ой, простите, нужды справлять не нужно.

Где-то там внутри меня маленькая девочка радуется его признанию. Вот только есть еще здравомыслящая девица, осознающая, что это всего лишь приятные слова. И да, пожалуй, я все же реально жестокая. Мне нравится видеть, что Кротов бесится, сжимая руку в кулак. Это такая ничтожная вещь, по сравнению с тем, где оказалась из-за его действий я. Но приятно видеть, как он не получает то, что хочет по щелчку пальцев. И не ударит он меня, несмотря на то что постоянно сжимает кулак. Я это знаю наверняка.

— Я и забыл про ириски. Ужаснейшие конфеты. Ну, ладно. Как там говорят: чем труднее битва, тем слаще победа?

— Понятия не имею.

— У тебя десять минут на то, чтобы окончательно проснуться. А после я хочу завтрак. Драники со сметаной.

Какой прекрасный у него вкус. Вот только жаль, что мне придется дружить с теркой и картофелем, а не ему.

Я привожу себя в порядок в считанные минуты. Но стопорюсь с одеждой. В свитере готовить — не вариант. В моей майке просвечивается без лифчика грудь. Остается вариант остаться в его футболке. И непременно с распущенными волосами. Ну раз нравится, так смотри.

Выхожу из спальни и почти врезаюсь в Кротова. На его лице едва заметная улыбка. Вероятнее всего, из-за наличия на мне его футболки. Правда, вслух он ничего не говорит, и мы молча спускаемся. Только на полпути на кухню он резко стопорится, перекрывая мне рукой путь.

— Стой. Ты слышишь это?

— У вас желудок урчит. Я сейчас приготовлю яд. Завтрак в смысле.

— Нет. Это не мой желудок. Там моя бабка на кухне.

— И?

— Она сущий дьявол. И скорпион. В отличие от тебя, истинный. И помимо этого, она изнасиловала мне весь мозг с