Аналогичный прием репатриантам оказывали и в Одессе. Английские моряки и военные описывают бессудную расправу с пленными, представителями народов среднеазиатских республик, доставленными в Одессу из Италии на судне «Альманзора». Конвой прибыл в Одессу в начале марта 1945 г. Не успели суда пришвартоваться, как на борту появились сотрудники НКВД. Им были вручены списки пленных и рапорта советских офицеров, находившихся на судах, и они немедля приступили к работе. Пленных построили на палубе, офицер выкликал по списку фамилии, мертвенно-бледные люди выходили из строя. После короткого допроса пленных в сопровождении сотрудников НКВД с автоматами группами уводили с корабля за портовые сооружения. Покончив со специальными списками, приступили к выгрузке оставшихся. Очевидцем расстрела «предателей» стал прибывший на судне князь Ливен. Иностранные моряки и офицеры, присутствующие при выгрузке, утверждают, что во время расстрелов звуки выстрелов заглушали два бомбардировщика, специально круживших над портом, и пронзительный визг работающей лесопилки. В Одессе пленным пришлось «расстаться» с добротным английским обмундированием и имуществом. Свидетельствует Дж. К. Гамильтон, освобожденный Красной Армией из немецкого плена и отправлявшийся на родину на тех же судах, на которых были доставлены русские пленные: «Я имел несчастье попасть в руки к Советам в 1945 г., и мне довелось собственными глазами увидеть, что сталось с советскими гражданами, репатриированными из восточной Германии. Наша группа бывших английских военнопленных прибыла в Одессу 8 марта 1945 г. Отсюда нам предстояло отплыть на судне «Принцесса гор», прибывшем в Одессу с большим количеством бывших русских военнопленных, попавших в руки к союзникам во Франции. По словам корабельной команды, этим пленным была выдана полная смена обмундирования, и они вышли на берег в английской форме. Будучи в казармах в Одессе, мы видели, как группу этих людей вели к вокзалу, чтобы отправить на восток: они были одеты в лохмотья, а на ногах у них было нечто и вовсе невообразимое… Прочитав «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицына, я понял, что он описывает именно то, что мы наблюдали в Одессе. Правда, мы не были непосредственными свидетелями того, как у них отбирали английское обмундирование и белье, ботинки, носки и т. д. — все это происходило в помещении склада. В двери склада входили хорошо одетые люди — а выходили оборванцы в некоем подобии обуви».

23 мая в Одессу на корабле «Гордость Империи» была отправлена новая партия русских. Среди них были пленные и еще «несколько русских, не видевших Россию с царских времен». Это плавание описал в своих записках канадский офицер, капитан Юматов: «Нижняя палуба была обнесена колючей проволокой. На ней были устроены четыре камеры, с расчетом каждая на двух человек. Сразу по прибытии на борт советские офицеры затолкали в эти камеры всех, кто содержался под арестом, — 51 человека, отказавшись размещать их на палубе, где было много свободного места. Через несколько дней, по настоянию капитана, камеры немного разгрузили. Капитан приказал также немедленно покончить с бесконечными воплями, доносившимися из камер. 30 мая, когда судно огибало Гибралтар, пленный по фамилии Данченко бросился за борт, и вытащить его не удалось. Еще один русский попытался покончить с собой в Босфорском проливе, но его спасли. Наконец судно прибыло в Одессу. Высадка началась в 18.30 и продолжалась четыре с половиной часа. На пароходе было много больных, но советские представители отказались от носилок, и даже умирающим пришлось самим спускаться по трапу с вещами в руках. Несли только двоих: у одного была ампутирована правая нога и сломана левая, второй был без сознания.

С пленным, покушавшимся на самоубийство, обращались очень грубо, рана его открылась, он истекал кровью. Его увели с корабля за пакгаузы в доках, затем раздался выстрел, но никто ничего не видел. Группу из 32 человек отвели в склад, в 50 ярдах от корабля, откуда минут через 15 последовали автоматные очереди. Еще через 20 минут из склада выехал в направлении города грузовик с крытым кузовом. Позже, когда поблизости никого не было, мне удалось заглянуть в склад, и я увидел на каменном полу темные пятна. Стены на высоте примерно пяти футов были испещрены дырками. Это были не единственные жертвы. Около 150 человек были отделены от прочих пленных и отведены за сараи на набережной и там их расстреляли…» Эту историю подтвердил также работавший на этом судне стюард Тед Хансон (27:155,165–166).

Канадский офицер попытался разобраться в причинах расстрела обреченных на скорую расправу 33 пленных из первой партии. По его мнению, их преступление состояло не в том, что они служили в немецкой армии, в ней служили 99 % пассажиров судна. Он выяснил, что из 33 расстрелянных 20 были русские, отрицавшие советское гражданство и попытавшиеся в Англии вступить в Польскую армию. Один был арестован на борту судна по неизвестной причине, он прыгнул за борт в Дарданелльском проливе и затем покушался на свою жизнь, вскрыв бритвой вены. Шестеро — немцы Поволжья, выразившие нежелание возвращаться в СССР, и пятеро — русские, отказавшиеся вернуться и описывавшие в Англии в присутствии советского генерала Ратова Советский Союз в самом черном свете. Наконец, последний — это охранник, случайно снабдивший незадачливого самоубийцу бритвой. «С него немедленно сорвали знаки различия, бросили в камеру и высадили вместе с прочими арестованными, так что он, скорее всего, разделил их судьбу».

Сколько человек было казнено бессудно, сразу же после выдачи, неизвестно, но, видимо, счет идет на тысячи. Возможно, что покончившие с собой и вправду выбрали не самый худший выход. Следует отметить, что в это сложное время немцы в рамках своих ограниченных возможностей старались помочь бывшим союзникам, попавшим в беду. Так, например, в Латвии, где почти все немецкие солдаты вынуждены были сдаться советским частям, майору Васильеву и другим членам добровольческих формирований предоставили место на борту последнего танкера, покинувшего порт Виндава 8 мая 1945 г.

Кроме Германии, Австрии, Англии и США, выдачи производились также во Франции, Италии, Северной Африке, Дании, Норвегии, Финляндии. Даже такие нейтральные страны, как Швейцария и Швеция, послушно проводили депортацию интернированных и беженцев. Только крошечное Княжество Лихтенштейн сумело противостоять давлению советского правительства и находившейся в стране советской репатриационной комиссии и отказало в выдаче.

Согласно документам, в 1943–1947 гг. западные государства передали СССР 2272 тыс. советских граждан. После предварительной «селекции» и перевозки все репатрианты подлежали проверке и фильтрации. К лету 1945 г. на территории СССР действовало 43 специальных лагеря и 26 проверочно-фильтрационных лагерей. На территории Германии и других стран Восточной Европы действовали еще 74 таких лагеря и 22 сборно-пересылочных пункта. Проверкой бывших военнослужащих и гражданских лиц и решением их участи занимались сотрудники органов контрразведки СМЕРШ, НКГБ и НКВД в составе проверочных комиссий. Срок проверки предполагался не более 1–2 месяцев. Приступили к работе военные трибуналы, выносившие смертные приговоры или осуждавшие на большие сроки, чаще всего на 25 лет каторжных работ, в лагерях Воркуты, Инты, Асбеста, Норильска, Тайшета, Караганды и других. За 1944–1945 гг . военными трибуналами были осуждены свыше 98 тыс. репатриантов, а в следственных тюрьмах находилось еще свыше 42 тыс. человек.