Это был видавший виды красный «ниссан» мистера Джошуа с объявлением «Продается» под задним стеклом.

Вида Джошуа. Я решила, что за рулем сидит она. Что она здесь делает? Может, Джим хотел позвать на карьер ее, а не меня? Эта мысль заставила меня отступить в темноту и побежать сквозь траву. Мне хотелось домой. К маме. Я отыскала дыру в ограде и выбралась наружу.

Вида найдет Джима и вызовет «скорую».

«С ним все будет хорошо. Все будет хорошо».

Не помню, как я пронеслась обратно через лес и через кампус. Мои воспоминания продолжаются с того момента, как я взлетела по лестнице на четвертый этаж общежития и промчалась по коридору в комнату. Видимо, именно тогда меня увидела Марта. Она жила на одном со мной этаже и занималась в угловом общем зале. Я поспешила в свою комнату и, запершись на замок, содрала с себя одежду. Все говорят, что я хорошая, значит так оно и есть. Значит, я всегда поступаю правильно.

Я завернула белье обратно в папиросную бумагу и засунула его в дальний угол ящика, затем положила топ Уитли в шкаф. Оказалось, что телефон лежит на раковине в ванной комнате. Часы показывали 1:02. Новых сообщений не было. Трясущимися руками я стерла с губ помаду, ополоснула лицо холодной водой, вытащила из волос траву и листья.

Наконец я поняла, что делаю. Казалось, мне дали пощечину. Что я натворила? Как так — я не вызвала полицию? Мне нужно к Джиму. Я люблю его. Я уже начала набирать номер экстренной службы, но затем подумала о том, что скажу диспетчеру, и остановилась.

«Мой бойфренд лежит на карьере, мертвый. Он упал. Пожалуйста, пришлите «скорую»».

«Вы там? Где вы находитесь?»

«Я сбежала. Приревновала его к другой девушке. Я разозлилась. Я любила его. Мы поссорились».

Кэннон. Мне нужен был Кэннон, способный решить любую проблему. Я перебежала через двор и, забравшись на дуб, который рос под окном его комнаты на третьем этаже в корпусе «Марлборо», постучала в окно. Никто не отозвался. Я толкнула створку. В комнате никого не было.

Киплинг. Киплинг — вот кто мне поможет. Он занимал комнату на последнем этаже корпуса «Элдред». Я слезла с дерева, бегом добежала до «Элдреда», проскользнула внутрь через пожарный выход и поднялась по черной лестнице. Эта комната тоже оказалась пустой. Тогда я пробралась по карнизу и постучалась к Уитли, но и ее не оказалось дома.

Что происходит? Куда все подевались?

Марта. Когда я прибежала обратно к корпусу «Крестон», в ее комнате на четвертом этаже горел свет. Но я представила, что скажет Марта, когда я, всхлипывающая, охваченная страхом, выложу ей все, — и отправилась к себе. Сердце металось в груди, как перепуганный грызун.

Я забралась в постель и уставилась в потолок. «Надо позвонить маме», — твердила я себе, но не могла заставить себя пошевелиться. В голове, точно гранаты, один за другим взрывались вопросы: если бы я не решила устроить Джиму сюрприз, был бы он сейчас жив? Действительно ли он хотел встретиться с Видой, а не со мной? Если бы я не лазила по лестнице туда-сюда, может, ступеньки не сломались бы под Джимом? Куда подевались мои друзья? Вдруг Джим позвал их на помощь и они сейчас были с ним, слушая его рассказ о том, что я сделала, о том, как я позволила ему упасть и оставила лежать в беспомощном состоянии? Неужели я убила Джима?

Надо вернуться на карьер. Оттуда я вызову полицию. Я выбралась из постели, натянула джинсы, футболку и ботинки. Весь путь я проделала бегом, леденея от ужаса, в уверенности, что Мозес меня поймает. Когда я добралась до карьера, был уже пятый час утра. Дрожа, я подошла к тому месту, где была лестница, и остановилась как вкопанная.

Джим исчез.

Исчезли и все следы его пребывания там.

Крови не было. Несколько примятых стебельков травы, вот и все.

Вида нашла Джима и отвезла в больницу. Или он каким-то чудом умудрился встать и пойти — и теперь презирает меня. Как и вся наша компания.

Едва держась на ногах, я вернулась в общежитие. Все, чего я хотела, — это умереть.

Весь следующий день я была похожа на зомби. Воспоминания о событиях прошлой ночи были искаженными, как будто я все придумала. Произошло все это на самом деле или нет? Джим как сквозь землю провалился. Его никто не видел. Уитли, Кип и Кэннон вели себя дружелюбно, но выглядели какими-то скованными. Все как один утверждали, что провели ночь у себя. Марта заявила, что уснула в библиотеке.

На следующий день пришла новость: Джима обнаружили мертвым в карьере.

Нет, это невозможно. Я ничего не понимала. Что случилось после того, как я сбежала? Что Вида сделала с Джимом? Почему все мои друзья говорили неправду? Чего они боялись?

Чтобы получить ответы на эти вопросы, я поехала в Уинкрофт.

И все это время Марта знала мой секрет. Марта подчищала за мной следы, защищая меня.

Как я могла этого не видеть? Как я могла проявлять такую слепоту?

Когда я открыла глаза, оказалось, что я полулежу на больничной кровати. Я отчетливо видела палату: бледно-желтые стены, подоконники, столешницы, кондиционер, ваза с цветами, плюшевый медведь с гелиевым воздушным шариком, на котором была надпись: «Поправляйся скорее!» Передо мной стоял поднос с больничной едой и розовым стаканчиком, в который вставили соломинку.

В горле больше ничего не было, хотя оно по-прежнему саднило.

— Она пришла в себя! — воскликнула мама, отворачиваясь от окна.

— Моя дорогая, милая Бамблби! — сказал папа, делая шаг в мою сторону.

Они бросились ко мне, встревоженно вглядываясь в мое лицо. У мамы в

руках был смятый ком бумажных носовых платков, ее волосы после сна в кресле местами стояли торчком. У папы было намного больше седины, чем я помнила.

— Не надо ничего говорить, — предупредил он меня. — Все хорошо. Ты в больнице Мириам, в Провиденсе. Ты попала в аварию и получила травму головы. Произошло внутричерепное кровоизлияние. Врачи устранили его, и теперь ты пойдешь на поправку, ясно, моя маленькая?

Судя по всему, он велел маме не говорить слишком много: та лишь кивала после каждой его фразы и старалась не плакать.

«Пожалуйста, скажите мне, что мои друзья тоже живы и идут на поправку. Что они лежат в соседних палатах».

— А сейчас тебе нужно отдохнуть, — сказала мама, сжав мою руку.

Я устремила взгляд поверх ее плеча на противоположную стену, где в рамке висела репродукция картины — морской пейзаж и табличка с выведенной маркером надписью: «Ваша дежурная медсестра — Лори».

В кресле у входа, не сводя с меня глаз, сидел тощий подросток с взъерошенными светлыми волосами. До меня не сразу дошло, что это Сонный Сэм, парнишка из Англии, вместе с которым я все лето продавала мороженое.

Мама перехватила мой взгляд:

— Ты ведь помнишь Сэма?