litbaza книги онлайнДомашняяБудущее: рассекречено. Каким будет мир в 2030 году - Мэтью Барроуз

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 61 62 63 64 65 66 67 68 69 ... 85
Перейти на страницу:

Именно Синди когда-то заинтересовала Ричарда политикой. Его родители хотели, чтобы он стал банкиром. Но самого Рича больше интересовала политика. Он думал, что SAIS откроет ему двери во Всемирный банк или МВФ. Синди нашла для него место практиканта на Капитолийском холме в офисе ее отца. Верный республиканец, но не сторонник движения «Чаепитие» (так называли консервативное крыло), конгрессмен Лейтер был влиятельным членом комитета Палаты представителей по иностранным делам. Синди была куда более либеральна, но все же ей удавалось пользоваться его благосклонностью. Она убедила отца, что в его команде нужен подающий надежды, сообразительный латиноамериканец. Отец Синди взял Рича к себе, и они прекрасно сработались.

Собственно, именно так Рич и стал республиканцем. Я остаюсь демократкой. В начале нашей совместной жизни мы постоянно спорили о политике. Рич всегда упирал на то, что у республиканцев послужной список по части внешней политики лучше, несмотря на Буша, Чейни и злосчастные ошибки в Ираке. Несмотря на социальную просветительскую деятельность и борьбу за гражданские свободы, Рич считал демократов робкими и лишенными свежих идей в области внешней политики. Они просто хотели сохранять статус-кво или вообще держаться подальше от международных отношений, что невозможно для такой великой державы, как США. Он восхищался Никсоном и Киссинджером за поворот в сторону Китая, что и было предметом одного из прослушанных им курсов в SAIS.

Синди поддерживала с ним тесный контакт и помогала советом, пока Рич строил политическую карьеру. Через своего отца и его ближайшее окружение она получала для Рича огромное количество полезной информации. Позже Рич сменил ее отца в кресле сенатора от штата Вайоминг. Какое-то время мы прожили там, чтобы подтвердить место жительства и чтобы Рич не считался «пришлым» кандидатом. Это был не самый простой переезд. Я совсем не западный житель, да и Рич чувствовал себя не в своей тарелке. Но мне нравилось быть волонтером, а Рич занялся управлением штатом, очень привлекательным для нового бизнеса. Да, мы были не в своей стихии, но просто влюбились в Запад.

Когда Рича выбрали, я осталась в Вайоминге. Наши дети ходили в местные школы в Чейене. И пока они не подросли, мы семью в Вашингтон не перевозили. Каникулы мы и по сей день проводим в Вайоминге.

Синди всегда была немного влюблена в Рича. Она помогла ему избраться в список Кэмпбелла на президентских выборах, зная, что руководству республиканцев нужен был латиноамериканец, чтобы разбавить список из белых англосаксонских протестантов. Тони Кэмпбелл к тому же был из возрастных, на момент участия в предвыборной гонке ему было под 60. По сравнению с ним Рич излучал энергию и энтузиазм.

Синди помогла ему и когда Тони неожиданно умер. К тому моменту она вышла замуж за одного из крупных вашингтонских лоббистов, Кена Купера. Многие думали, что именно Синди была тем мозгом, который стоял за операциями Кена. И она совершенно точно в полной мере проявила себя в первые месяцы президентства Рича. Он хотел избавиться от очень многих советников. Синди его отговорила. Рич не хотел прислушиваться к ней. Мне пришлось убедить его. И каждый раз, когда кто-то из них делал что-то не так, Рич попрекал меня этим. Но Синди считала, что если распустить всех старых советников Тони, они станут подстрекать остальных политиков от Республиканской партии считать Рича «не нашим». Я была с ней согласна.

Синди редко звонила нам по частной линии, но в тот день она это сделала вскоре после того, как мне пришло то странное электронное письмо. Она сказала мне, что со мной и президентом хочет поговорить Боб Синклер. Боб был университетским куратором Рича, и Рич периодически спрашивал у него и других преподавателей совета по вопросам внешней политики. Боб был научным руководителем у одного китайского студента на пару лет младше нас. Того парня звали Чен Ланксин, и теперь он был президентом Китая и пытался установить контакт с Ричем.

Сложив в голове все детали в единое целое, я отвела Рича в сторонку перед началом мероприятия, которое мы проводили в Восточном зале.

– Рич, с тобой отчаянно пытается связаться Боб Синклер. Синди говорит, это важно, она звонила сегодня после обеда.

– Он, наверное, хочет что-нибудь вроде предисловия для своей книги.

– Синди не стала бы звонить, если бы это не было важно. Я тебе не говорила, но я получила письмо по электронной почте, предположительно от китайского президента, который хочет установить тайный канал связи.

– Почему же ты мне не сказала?

– Я думала, это какой-то розыгрыш. На самом деле я показала письмо службе безопасности, и мне было сказано, что это какая-то хулиганская выходка или того хуже.

Позже в тот вечер Рич позвонил Синклеру из своей резиденции. Боб сказал, что прямо сейчас приедет и покажет Ричу оригинал письма, полученного им от китайского президента. В письме говорилось: «Мне отчаянно нужна ваша помощь. Мои солдаты жаждут войны и хотят, чтобы мы объединились с Пакистаном и поддержали войну Пакистана с Индией. Я знаю, вы войны не хотите, но ваши советники и Конгресс будут против того, чтобы вы договаривались с Китаем. Нам нужно действовать сообща. Мы можем поговорить?»

– Ты думаешь, письмо настоящее? – спросил Рич.

– Да, я с ним общался, – ответил Боб. – Он выражается без обиняков, как ты видишь. На него сильно давят. Когда он впервые приехал в Америку, он не слишком хорошо говорил по-английски. И преподавателей, пожалуй, слишком уж почитал. Я был его научным руководителем, поэтому во мне он видит отца. И за прошедшие годы он доверил мне много тайн. Больше всего он боится того, что происходит в Китае. Он верит в превосходство китайской цивилизации. Мы вели с ним бесконечные споры о том, как Запад украл у них «историю». Он считает, что большинство историков игнорировали достижения других цивилизаций.

– И что ты об этом думаешь?

– Думаю, все это может вполне соответствовать истине для него и его поколения. Но американцы помладше меньше верят в Запад. Я помню времена, когда слово «Запад» означало «свободный мир». Теперь есть столько мест, где царит свобода и в то же время куда интереснее, чем в Америке. Дети не особенно интересуются всеми этими различиями между Востоком и Западом.

– Я знаю, – сказал Рич, – что старыми категориями теперь мыслить нельзя. Мы действительно больше не видим себя такими уж особенными.

– Я бы не стал так далеко заходить. Но китайцы, по крайней мере Ланксин, считают, что они по-прежнему остаются мальчиками для битья. Они хотят быть современными – чтобы у них было все, что есть у США, или все то, что, как им кажется, есть у американцев, – и в то же время сохранить китайскую цивилизацию. Это несбыточная мечта. Он боится, что они опять все испортят. В конце концов, он писал работу по истории Китая в XIX в. – по так называемому веку унижения. Его диплом сыграл большую роль в изменении его мышления.

– Как?

– Он начал со старых добрых идей – как Запад эксплуатировал Китай начиная с Опиумных войн и концессионных соглашений.

– А разве дело было как-то иначе?

1 ... 61 62 63 64 65 66 67 68 69 ... 85
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?