– Ну, в общем, да. Хотя никакого оправдания поведению англичан, американцев, немцев, русских и японцев по отношению к китайцам не было, он обвинил китайцев в том, что они слишком поглощены собой. Они не видели, что творилось вокруг. А если и видели, то слишком поздно. Вместо того чтобы повернуться лицом к модернизации, они набросились на нее с кулаками, как участники боксерского восстания в конце XIX в.[14] Ланксин опасается, что это может повториться. В некотором смысле приходится идти по лезвию ножа, чтобы сохранить прошлое и эту их драгоценную китайскую цивилизацию.

Ланксин не так прост. Его отец был хунвейбином, он разъезжал по стране, уничтожая пережитки традиционной китайской культуры, но окончил свои дни в музее, где были выставлены древние китайские изделия из бронзы. Вся семья считала брак Ланксина неравным. Он держит свою жену в тени, но нежно любит ее. Что мне ему сказать, господин президент? Вы будете говорить с ним?

– Естественно! Но мне надо придумать, как это лучше сделать. Скажите ему, что я с ним свяжусь.

В последующие дни Боба Синклера заваливало шифрованными электронными письмами, которые он аккуратно передавал моей племяннице (так уж удачно сложилось, что она посещала его курс в SAIS). Сильвия могла спокойно ходить в резиденцию, ее считали членом семьи.

Именно в этот момент я стала уговаривать Рича поговорить с Джейкобсом, советником по национальной безопасности. Но мой муж был неумолим: он хотел сначала разобраться самостоятельно, что у Ланксина на уме.

– Стоит мне ввести в курс дела Джейкобса и всех остальных, как они тут же захотят прикрыть лавочку.

– Джейкобс – твой советник по национальной безопасности. Если ты ему не доверяешь, зачем ты его все еще держишь?

– Все думают, что я ничего не смыслю в международных отношениях. Мне нужно, чтобы партия была довольна, и Джейкобс дает им уверенность в том, что я делаю то, что делал бы на моем месте Кэмпбелл. Джейкобс совсем не доверяет Китаю. Он думает, что Китай хочет быть альфа-самцом. Он бы посчитал происходящее китайской ловушкой.

Ричард всегда вел себя с Джейкобсом корректно. Он всегда спрашивал его мнение. Но я знала своего мужа и понимала, что эта внешняя вежливость только скрывала неуважение. Вообще-то он куда более резок, но только с теми, кому доверяет. Джейкобс растерял все уважение Рича, когда убедил его принять Далай-ламу вскоре после того, как мы должны были принимать у себя «Большую тридцатку», включая Ланксина. И сейчас он всего лишь считал, что Ланксин имеет право быть выслушанным, вот и все.

Я была настроена более скептически, но Рич сказал мне:

– В этих письмах было что-то настоящее, я просто чувствую это. К тому же ему доверяет Синклер.

Меня это не убедило.

– Ну, Ланксин же однокашник по SAIS, – отшучивался Рич, – пусть в те времена мы и не были знакомы.

Я закатила глаза.

– Я знаю несколько твоих однокашников, которым я бы ни в коем случае не стала доверять. Да и ты бы не стал.

Рич смеялся. Если уж какая-то идея западала ему в душу, он с выбранного пути не сворачивал.

– Мне нужно найти способ поговорить с ним. И я рассчитываю, что ты что-нибудь придумаешь.

Он улыбался, но я видела, что он чувствует огромный груз ответственности.

Я знаю, что и другие первые леди были сильными и смелыми. Но я не уверена, что они сумели бы выдумать такой план, как тот, что предложила я. Много месяцев после той истории Рич смеялся надо мной и говорил, что я начиталась шпионских романов. А я отшучивалась, говоря, что просто поддержала традицию, и пересказывала известный анекдот про помощника Киссинджера, которому пришлось вести три ежедневника, чтобы скрыть визит президента в Китай от некоторых его ближайших коллег и госсекретаря.

Я сказала Ричу, что все очень просто. Мне не нужно придумывать предлог, чтобы Рич поехал в Китай. Китайский президент приезжает в Нью-Йорк на экстренное заседание Совета Безопасности ООН. Рич тоже поедет. Но ведь он не мог никуда поехать без сопровождения, так ведь? Доктор Филипс, или просто Си, был личным врачом президента и хорошим другом семьи. Он лечил еще мою мать, был с ней до последнего часа. Рич был так этим впечатлен, что ввел Си в Белый дом. Я знала, что ему можно доверять. Си сопровождал президента во всех поездках на случай, если нужна будет срочная медицинская помощь. Его присутствие ни у кого не вызовет подозрения.

Рич прямо из аэропорта отправился на заседание Совета Безопасности ООН. Китайский президент прибыл днем раньше и к тому моменту уже находился в зале Совбеза. Я знала, что сессия затянется до ночи. К счастью, именно так и вышло.

Около полуночи Рич сослался на усталость и неважное самочувствие и удалился. Представителю США в ООН он сказал, что поедет в гостиницу Waldorf, где остановился. Приехав туда, Рич попросил одного из сопровождавших его сотрудников вызвать по телефону Си. Тот поднялся к нам в апартаменты и зашел в спальню, вроде бы для того, чтобы осмотреть Рича.

– Си, если все это вскроется, будет беда. Тебя сочтут пособником. Возможно, я не смогу защитить тебя.

– Я все понимаю. Я делаю это ради тебя и Марши. Кстати, не так часто врачам случается выполнять шпионскую работу. Мне будет что рассказать внукам. Ну, в смысле много лет спустя, когда уже можно будет говорить об этом.

Спустя пару минут он вышел и заявил, что хочет отвезти президента в Пресвитерианскую больницу на обследование. Он опасается, что у президента может быть аритмия. Глава администрации Рича заволновался.

– Доктор, а в гостинице провести обследование нельзя? Если об этом узнают СМИ, будет море вопросов, а у нас и так хватает забот с этим кризисом вокруг Южной Азии.

– В больнице это сделать гораздо проще. Я не хочу рисковать. В Пресвитерианской работают несколько моих бывших коллег. Я думаю, нам удастся не попасть в новости. Время позднее. Мы легко можем увезти и привезти его незамеченным.

– Одна медсестра с аккаунтом в Twitter – и мы пропали. Под вашу ответственность, доктор, понятно? Президент вам слишком доверяет. Когда-нибудь он об этом пожалеет.

Мы поехали в обычном правительственном джипе: он вызывал меньше подозрений, чем большой президентский лимузин. Была одна машина сопровождения, без опознавательных знаков. Вы даже представить себе не можете, как все это опечалило охрану.

Тем временем я через Боба Синклера устроила так, чтобы Ланксин покинул заседание Совбеза через 20 минут после Рича. Он собирался ехать в Верхний Манхэттен, туда, где остановился, но специально споткнулся, садясь в машину, и упал на тротуар. К нему тут же бросилась охрана и окружила его. Один из охранников предложил поехать в больницу и проверить, все ли в порядке. Президент сначала сделал вид, что не хочет, но потом сдался. Пресвитерианская была очевидным выбором.