с тем, которым управлял Фучида, стартовали с авианосцев и начали свой полет к Гавайям (230 морских миль, или 426 км). Им удалось достичь полной внезапности: только шесть американских самолетов поднялись в воздух, чтобы отразить нападение. В результате двух воздушных атак на Пёрл-Харбор большинство кораблей в «линкорном ряду» были серьезно повреждены или затонули, а американские истребители и бомбардировщики были уничтожены на земле. Японцы, разбомбив крупнейшую военную базу США, потеряли всего 29 самолетов из 353, участвовавших в ударе.

Рузвельт назвал 7 декабря 1941 года «днем, который войдет в историю как символ позора». На следующий день Сенат единогласно проголосовал за объявление войны, а через три месяца правительство начало принудительное переселение американцев японского происхождения. Примерно 100 тысяч человек провело в лагерях всю мировую войну. В американском английском возник глагол to Pearl-Harbor, означавший «совершить неожиданное нападение». И только после нового «дня позора» – 11 сентября 2001 года, когда Америка снова «проспала» атаку, президент Джордж Буш провозгласил 7 декабря Национальным днем памяти Пёрл-Харбора. С тех пор в этот день федеральные ведомства приспускают флаги на своих зданиях. В том же году в День поминовения вышел блокбастер «Пёрл-Харбор», благодаря которому трагический эпизод вошел в «арт-индустрию».

В моем послевоенном детстве я не раз слышал от старших, будто это камикадзе разбомбили Пёрл-Харбор, ведь иначе самолетам не хватило бы топлива преодолеть расстояние туда и обратно. На самом деле это, конечно, не так. Но тем не менее, как пишут, четыре японских пилота все же использовали в тот день тактику добровольных самоубийц, направляя свой подбитый самолет на американские корабли и батареи зенитной артиллерии. Но никакого отношения к камикадзе они не имели. Японское высшее командование санкционировало создание отрядов смертников гораздо позже, в конце войны, когда осенью 1944 года корабли американцев и их союзников вплотную подошли к захваченным японцами Филиппинским островам. Традиционный японский синтоизм позволил императору причислить к военным богам всех добровольцев, вступавших в отряды смертников, предполагалось, что их души после смерти попадают в храм Ясукуни. Считается, что три-четыре тысячи японских пилотов намеренно разбили свои самолеты, атакуя противника, и что в результате действий камикадзе удалось потопить около 50 американских кораблей. В августе 1945 года, когда в войну против Японии вступил СССР, пилоты-смертники пикировали на советские танки.

Линкор «Миссури»

«Медленно рассеивается туман над Токийской бухтой в этот исторический день, – так начиналась заметка в газете «Известия» от 4 сентября 1945 года под заголовком «На борту линкора „Миссури”». – Миноносец мчит нас к линкору, на котором должна произойти церемония подписания акта о капитуляции Японии. Этот миноносец – маленький, но лихой корабль… Он заслужил ненависть врагов. 11 апреля его атаковал японский летчик-„смертник” и, разбившись, нанес кораблю лишь незначительные повреждения».

Далее описывается сама церемония подписания капитуляции 2 сентября 1945 года в 9:02 по токийскому времени. «Зеленым сукном накрывается небольшой стол, ставятся две чернильницы, промокательная бумага. При общем молчании присутствующих подходят к столу представители японской заносчивой дипломатии и оголтелой военщины… Жалкий вид являет вся эта группа! В течение пяти минут японская делегация стоит под суровыми взглядами всех присутствующих на корабле представителей свободолюбивых наций».

Так прямо и написали корреспонденты ТАСС Богданов и Бочарников – «свободолюбивые нации», и это, представьте, сказано об американцах. В то время мы были союзниками. Ну и, само собой, неприлично было вспоминать о взорванных незадолго до того атомных бомбах.

Трумэн устроил прием в Белом доме по случаю капитуляции Японии, куда, естественно, был приглашен «отец атомной бомбы», лидер Манхэттенского проекта Роберт Оппенгеймер. Андрей Сахаров в своих воспоминаниях пишет, что Оппенгеймер на том приеме плакал. И еще о том, что 6 августа 1945 года Оппенгеймер заперся в своем кабинете, в то время как его молодые сотрудники бегали по коридору Лос-Аламосской лаборатории, испуская боевые индейские кличи.

Сам Сахаров, в ту пору 25-летний аспирант Физического института АН СССР, в день, когда была сброшена бомба на Хиросиму, вышел из своего дома в булочную и замер в оцепенении у газетного киоска. «У меня подкосились ноги. Я понял, что моя судьба и судьба очень многих, может, всех, внезапно изменилась. В жизнь вошло что-то новое и страшное, и вошло со стороны самой большой науки – перед которой я внутренне преклонялся».

«Мы знали, что мир не будет прежним», – говорил Оппенгеймер три года спустя в интервью журналу «Тайм». И поведал, как в день первого испытания бомбы в Нью-Мексико в июле 1945 года ему пришли в голову слова из Бхагавадгиты: «Я – смерть, разрушитель миров». Правда, по воспоминаниям брата ученого, Франка Оппенгеймера, свидетеля испытаний, «мы просто сказали: „Это сработало”».

Грета

«Я работала ассистентом стоматолога на Лексингтон-авеню у братьев Берк, – рассказывала Грета Циммер Фридман в августе 2005 года в интервью в рамках одной из программ Библиотеки Конгресса (проект «История ветеранов»). – В тот день все утро пациенты говорили, что, похоже, война заканчивается». После того как ее боссы вернулись с ланча, она вышла, не переодевшись, на Таймс-сквер взглянуть, что там происходит. Не успела она прочитать на освещенном рекламном щите сообщение о капитуляции, как оказалась в чьих-то объятиях. «Этот человек, моряк, был очень сильным. Я не целовала его. Он поцеловал меня. Это был настоящий праздник, смысл поцелуя я бы выразила словами: слава Богу, война закончилась!» Как ей позже стало известно, моряка переполняло ликование, что ему не придется возвращаться на Тихий океан, и он был очень благодарен медсестрам, которые на его глазах заботились о раненых.

Так же внезапно Джордж отпустил ее и, спотыкаясь, поплелся к метро. Рита Петри последовала за ним, а Грета вернулась в свой офис. «Там я рассказала своим боссам о том, что видела. И они сказали: отмените все встречи, мы закрываем офис. Мне был 21 год, всего 21».

Грета Циммер Фридман родилась в Винер-Нойштадте в Австрии, в еврейской семье. В 1939 году, уже после аншлюса, в 15-летнем возрасте, ей чудом удалось эмигрировать в Америку. Она всю жизнь хранила паспорт 1939 года, выданный на имя «Греты Сары Циммер». Закон обязывал евреев, если их имя не являлось «чисто еврейским» (согласно списку, составленному самими нацистами), добавлять к нему второе имя: мужчины – «Израиль», а женщины – «Сара». В тот день, 14 августа 1945 года, она еще на знала, что ее родители, Макс и Ида, погибли в лагере смерти.

Альфред Эйзенштадт тоже появился на свет в еврейской семье, в прусском городке Тчев, который тогда (в 1898 году) назывался Диршау. В 11-летнем возрасте ему подарили его первый фотоаппарат. В Первую мировую войну он служил в артиллерии, после ранения вернулся к мирной жизни, продавал пуговицы и ремни в Берлине. А после того, как в 1927 году ему удалось продать первую фотографию, свое