И тотчас же… Черт побери, в его сердце вновь вонзились ножи. Она по-прежнему храбрилась.

Он хотел что-нибудь сказать ей – все, что угодно. Хотел приободрить ее, дать знать, что последняя ночь стала осуществлением его мечты, однако… Они оба знали, что мечты умирают при свете дня, поэтому молчали, слегка раскачиваясь в такт движениям экипажа, пока он не остановился у конторы.

Они поднялись по ступенькам, но прежде, чем Саймон положил руку на ручку двери, уже знакомый ему клерк открыл дверь.

– Добро пожаловать, мистер Шейл.

Линфорд взглянул на Элис, ожидая, что ее представят, но у Саймона не хватило терпения соблюдать все ритуалы. Он отдал клерку плащ и шляпу.

– Где остальные?

– У мистера Тафтона, – ответил клерк. – Я провожу вас.

Элис не произнесла ни слова, когда они шли по коридору. Но она с любопытством оглядывала обстановку – вне всякого сомнения, подсчитывала, что здесь сколько стоит, и прикидывала, что можно купить на эти деньги для рабочих «Уилл-Просперити». Однако она выглядела спокойной и безразличной – как и подобало светской женщине в подобной конторе, где ее заставляли заниматься столь неинтересными делами, как зарабатывание денег.

Молодые клерки, сидевшие за маленькими письменными столами, смотрели ей в след. Ее дорожный ансамбль был из бронзового с голубым муара, на голове – маленькая шляпка с пером, а в руках – атласная муфта с мехом, уберегавшая от осеннего холода. В этом мужском обществе она казалась приятным исключением, гостьей из другого мира. Эти клерки даже не подозревали, что на самом деле Элис была воином в муаровых доспехах.

В кабинете, кроме Тафтона, ждали Харролд и Стокем. При виде Элис все встали, улыбаясь и протягивая руки Саймону для рукопожатия. Даму же приветствовали поклонами. Потом Линфорда послали за чаем.

– Еще раз спасибо за гостеприимство, – поблагодарил Саймон, усаживая «жену» перед столом Тафтона.

– У меня никогда раньше не было столь познавательного вечера, как вчера, – сказала Элис.

Харролд благодушно рассмеялся.

– Счастлив, что вы так считаете. Как жаль, что вы живете так далеко, в Лондоне. Мы могли бы регулярно проводить такие вечера.

– Какая жалость… – согласился Саймон и взмахнул папкой. – Перейдем к делу?

По кивку Тафтона Саймон разложил документы на столе.

– Здесь бумаги, удостоверяющие наличие у меня собственности за границей. А это – акции. Они послужат закладом и гарантией возврата шахты. Когда шахта снова окажется в ваших руках, заплатите за акции, и все будут довольны.

– Как скоро могут ожидаться прибыли? – спросил Стокем.

– Прибыли невелики, но стабильны, как видно из этих документов, – заверил Саймон. – Но преимущество в том, что прибыль не облагается налогом и британское правительство не сможет ее коснуться.

Все мужчины заулыбались, и Харролд взял акции.

Саймон же выложил на стол другие документы.

– Как видно из этих бумаг, на них – девичья фамилия Элис. И указано, что тут она представитель «Корниш майнинг коллектив». Это гарантирует нам защиту ее брата. Нужны только подписи, передающие право владения.

– «Корниш майнинг коллектив»? – нахмурился Харролд. – Это… подлинная корпорация?

– Я сам создал ее, – объяснил Саймон. – Я ее и распущу. Важнее всего, что там стоит подпись моей жены.

Владельцы с готовностью подписали документ, и Харролд торжественно вручил перо Элис. Только Саймон видел, как дрогнула ее рука, когда она ставила свою подпись.

Вот, свершилось! Передача собственности состоялась. Шахта «Уилл-Просперити» больше не принадлежала этим мерзавцам.

Элис отложила перо и, тихонько вздохнув, снова села. Следовало отдать ей должное – она не смотрела на «мужа», не подавала никаких признаков того, что этот лист бумаги был для нее не более чем скучной необходимостью.

Да-да, она идеально сыграла свою роль. Черт возьми, она никогда не перестанет удивлять его. Оставаясь самой собой, она легко принимала любые обличья.

– Итак, джентльмены…

Дверь с грохотом распахнулась, и все, даже Саймон, вздрогнули.

В дверях появился Джек.

– Я вернулся! Как и обещал! – прорычал он. – И буду приходить каждый день, пока не заплатите долг. – Его взгляд остановился на Саймоне. – Какого черта? Что вы здесь делаете?

Саймон поднялся на ноги.

– Я делаю все, чтобы ваша уродливая физиономия больше здесь не показывалась.

Джек рванулся вперед.

– Эй, послушайте…

– Нет, мой друг Гаргантюа, – перебил Саймон. – Полагаю, это вам надо послушать. – Он взял стопку документов. – Вот… Все это свидетельствует о том, что я выбил почву у вас из-под ног. «Уилл-Просперити» больше не принадлежит этим джентльменам. Она принадлежит моей жене.

Харролд, Тафтон и Стокем с улыбками закивали.

– В таком случае я возьму налоги с нее, не так ли? – заявил Джек.

– Не выйдет. Прежде всего потому, что теперь шахта принадлежит корпорации, а это уже вне вашей юрисдикции. Теперь шахта свободна от ваших грабительских налогов. Может, вы захотите взглянуть на подпись моей жены?

– Какого черта? Зачем мне это? – Но Джек все же выхватил бумагу из руки Саймона и уставился на нее. После чего весьма убедительно побледнел, а потом побагровел.

– А вы все же не совсем простак… – продолжал Саймон. – Я уверен, что вы и раньше видели фамилию Карр. Как у заместителя главы Торговой палаты. Этому человеку вы вряд ли захотите перейти дорогу, верно?

Джека затрясло от ярости.

– Но это всего лишь бумага! Я могу разорвать ее, и никто мне ничего не сделает!

– На этот случай у меня есть дубликаты. Также подписанные. Так что можете уничтожить эти бумаги.

Саймон выхватил документы из огромной руки Джека и положил на стол.

– Колокол прозвонил, Дарби. Матч проигран. Проваливайте отсюда, иначе выставите себя еще большим дураком.

Джек развернулся и злобно уставился на Элис. У нее хватило ума картинно сжаться от ужаса – еще один прекрасно сыгранный ею эпизод… либо невольная реакция. Что ж, неудивительно. Джек Далтон, даже притворявшийся озлобленным, был ужасен. Бывшие владельцы шахты в страхе замерли. И только Саймон оставался спокойным. Он улыбался, явно наслаждаясь спектаклем. Внезапно Джек подскочил к нему и заорал:

– Я могу избить тебя до полусмерти перед твоей женой и этими джентльменами! Никакие бумаги этому не помешают!

Саймон никогда не видел, как Джек боксировал, но видел, как тот дрался во время двух последних заданий. С такой силой приходилось считаться. Они с Джеком никогда не были друзьями, и иногда сталкивались лбами, как все мужчины, любившие командовать. И Саймон подозревал, что Джек воспользуется первым же подходящим предлогом, чтобы его избить. Что ж, он даст сдачи, если придется. Но он надеялся, что Джек помнил о своей роли, в которой не было задачи превратить его, Саймона, лицо, в кровавое месиво, как он сделал с наемными громилами на предыдущих заданиях.