– Что в контейнерах?

– Все! – коротко ответил Бенито. – Шмотки, продукты, запчасти, детали… Все товары, поступающие в Венецию. Неподалеку проходит железная дорога. Грузы доставлялись по ней, все распределялось по контейнерам. Потом прибывали катера, на них перебрасывали все, по каналам переправляли в город.

Бабкин обратил внимание, что переводчик бойко перешел с настоящего времени на прошлое.

– Подожди! Железная дорога? Так доставлялись или доставляются? Если второе, это должно быть самое людное место в Венеции после Сан-Марко! Погрузочные работы, контролеры, работяги… Тогда обмен ничем серьезным не грозит, там будет полно свидетелей.

Бенито поморщился и перечеркнул рельсы на своем рисунке.

– Есть другая дорога, проложена два года назад. Она удобнее. Все хранилища перенесли в другое место. На Бари сейчас тишина. Остались только те грузы, которые подвозят с моря. Их немного. Там маленький порт, доки, краны, но даже это сейчас в запустении.

Бабкин поднялся:

– Короче, так! Надо глянуть своими глазами. Макар, на сколько этот хромоногий назначил обмен?

– На четыре.

– Уже темно будет?

Оба взглянули на Рвтисавари.

– А что вы на меня смотрите? – почему-то обиделся грузин. – Как будто я такой лентяй, только и делаю, что вечерами выползаю на балкон – и давай закатом любоваться! Вон, у Бенито спросите.

И без всякой видимой логики прибавил, покраснев:

– В пять тридцать солнце садится.

– Значит, светло!

– Относительно.

– В любом случае рекогносцировку местности надо провести, – кивнул Макар. – Серега, бери парня и отправляйтесь туда. У нас с Леонардо здесь кое-какие дела. Будьте очень осторожны! Раньери мог устроить там засаду.

– Ну, кольца-то у нас нет, так что пользы от нас немного, – усмехнулся Бабкин.

– Мы понятия не имеем, из чего этот Папа сможет извлечь пользу.

Макар Илюшин даже не подозревал, насколько он близок к истине. Ему и в голову не могло прийти, что Доменико собирается использовать профессионального убийцу, против которого даже прекрасно тренированный Сергей оказался бы бессилен.

– Оружие с собой есть? – деловито осведомился Рвтисавари.

– Откуда!

– А нужно?

Сергей немного подумал и качнул головой:

– Нет. Устраивать там перестрелку – это безумие! Лучше погибнем героями.

– Лучше вернитесь трусами, – попросил Макар. – Правда, Серега, давай там аккуратно.

Бабкин широко ухмыльнулся.

– Иначе жене твоей все расскажу, – невинно добавил Илюшин.

Улыбка сползла с лица сыщика. Как всякий человек, счастливый в браке, он был немного подкаблучником. Узнай Маша о том, что он рисковал попусту, Бабкина ждал бы такой прием, по сравнению с которым даже возможное нападение людей Раньери показалось бы встречей с бывшими одноклассниками: неприятно, местами противно, кое-где бьет по самолюбию, но в целом не смертельно.

– Ладно, ладно, – проворчал он. – Собирайся, Бенито. Времени мало.

2

– Она придет в себя к четырем? – спросил Раньери.

– Уже пришла.

– Имей в виду, ей придется пройти какое-то расстояние. Одной, без всякой помощи!

Франко поразмыслил и кивнул.

– Ногами перебирать сможет!

– Главное, чтобы не свалилась не вовремя, – пробормотал Раньери. – Адриан не такой хороший стрелок, как хотелось бы.

Франко собирался сказать, что стрелок-то он паршивый, но и задача нетрудная. Однако подумал и смолчал. Сглазит еще!

Сглазить их план было никак нельзя.

Адриану отводилась серьезная роль. Он должен был засесть на крыше одного из контейнеров с пистолетом в руках и ждать, пока Бенито передаст перстень. А потом застрелить русскую. Даже если женщина успеет добраться до лодки, расстояние не так велико, чтобы он промахнулся. Спрятаться на складах негде, она пойдет по линии, хорошо освещенной заходящим солнцем.

Склады Бари были знакомы Доменико как свои пять пальцев. Лучшее место для расправы трудно и представить. Тихо, далеко от города, некуда убежать. На случай, если Бенито заручится чьей-нибудь поддержкой, Раньери отправил на склады Луиджи: следить из укрытия, не появится ли кто. Пусть хоть какая-то польза будет от придурка!

Но в глубине души он не сомневался, что помощи Бенито ждать неоткуда. У мальчишки нет друзей. А те, что были, не пойдут против Папы.

Словно отвечая на его невысказанные мысли, Франко спросил:

– Ты не боишься, что парень что-нибудь придумает? Обратится в полицию, например?

Раньери негромко рассмеялся.

– Бенито? Никогда! Мера его самодовольства безгранична. Он обязательно что-нибудь выдумает! Может быть, даже найдет каких-нибудь неудачников, которых поманит перстнем и пообещает золотые горы за помощь. Они не будут помехой. Но в полицию, поверь мне, он не пойдет ни за что.

– Самоуверенность его погубит, – сочувственно пробормотал Франко.

– Его погубит то, что он предатель и негодяй!

Франко даже отшатнулся от ярости, исказившей лицо Раньери.

– А что будет с Алессией? – после короткого молчания решился спросить он.

Доменико тяжело вздохнул.

– Ты, как и мой сын, считаешь меня зверем? Я отправлю ее в больницу и оплачу содержание.

Франко отрицательно замотал головой, протестуя против зверя. Но Раньери не смотрел на него.

– Раньше я думал, что она послана сюда как напоминание о том, что сотворила Леона с нашим браком и со мной. Уродливая память о случившемся! Но со временем понял, что ошибаюсь. Девчонка – это живое доказательство расплаты. За измену, за унижение.

Франко подумал, что Леона вовсе не считала Алес расплатой. Насколько он помнил, жена Раньери обожала девчонку. Сам Франко не понимал, как можно любить убогих, и долгое время был уверен, что Леона лишь притворяется счастливой матерью. Пока не заметил незадолго до смерти женщины, какими глазами она смотрит на дочь. Тогда Франко начал что-то осознавать. Единственным человеком, у которого он видел подобный взгляд, был подросший Бенито. Тот тоже кудахтал над Алес, как курица над яйцом. Ну и чем все закончилось?

«Лучше б Леона сделала аборт. Дура, дура!»

– Ты сам убьешь Йакова? – спросил Франко. – Или хочешь, чтобы это сделал я?

Раньери усмехнулся.

– А ты как думаешь?! Ствол точно не засвечен?

Франко покачал головой.

– Чистый. На нем будут отпечатки Бенито. Пистолет Адриана подбросим Йакову. Нам на руку, что они с Викторией оба русские, – решат, что это были их разборки.