— Я долгие годы ждал этого дня, когда буду наслаждаться местью. И теперь смело могу выложить на стол все козыри. Я расскажу, что сейчас произойдет. Сэм спарится с твоей Снежаной, и ты будешь при этом присутствовать. Он сделает ее своей парой, а потом обратит.

— Что?! Нет!!! — рявкнул я и выпустил когти.

Я и до этого ненавидел Даймона, но сейчас ярость превосходила самый сильный гнев, какой я испытывал когда-либо в своей жизни.

Ривера рассмеялся, а потом сказал:

— Прежде чем ты попытаешься вырвать мне горло, я расскажу тебе одну маленькую историю. Уже почти пятьсот лет Альфы нашей стаи соблюдают традицию. Население не должно превышать пятнадцати человек. Раньше, когда еще не было цивилизации, было сложно прокормить большую стаю, поэтому так повелось, что для выживания оборотней в стае должно быть не больше пятнадцати. Если кто-то погибал в бою, я принимал в стаю еще кого-то. Если кто-то в тайне рожал щенка, я убивал его, чтобы поддерживать численность в пятнадцать человек. Времена изменились, сейчас я могу прокормить хоть целую армию, но я слишком сентиментален и чту традиции своих предков. В моей стае нет слабаков, каждый проходит испытание, прежде чем стать членом моей семьи. Но я сделаю исключение для твоей девчонки и ее отпрыска, который находится внутри нее. А ты будешь вечно мучиться чувством вины за то, что не сумел уберечь их обоих. Согласись, отличный план мести! Он стоит стольких лет ожидания.

После слов о том, что внутри Снежаны растет ребенок, я оторопел. Как я мог не почувствовать, что в ней зародилась жизнь? Как мог оставить ее одну на целых десять минут?

— Что здесь происходит, Даймон?! — голос Александры раздался слева от меня, и я повернул голову на звук.

Потом перевел взгляд на Снежану. Мне было больно на нее смотреть, ощущать ее беспомощность и просто стоять рядом, ничего не делая.

— Сейчас же уходи отсюда, Александра! — воскликнул Даймон. — Я же велел тебе не приходить!

В памяти всплыли слова Алекс: «Хочешь знать слабость Даймона? Так я тебе скажу — это я. А теперь ты должен решить, воспользуешься ли ты тем, что узнал сейчас».

И я, резко подскочив к Алекс, притянул ее к себе спиной и вцепился когтями в горло. Шавки оскалились, Даймон издал низкий гортанный рык, глаза его вспыхнули янтарным цветом, что было признаком овладевшей им опасной ярости.

— Я вырву твоей дочери глотку, если ты сейчас же не отпустишь Снежану, — я был настроен серьезно.

— О, как это мило, — агрессивный голос Даймона был пропитан ненавистью и желанием оторвать мне голову. — Убьешь и ее? Ну давай. Попробуй. Тебе все равно живым отсюда не уйти.

Он взмахнул рукой, призывая меня к действиям. Блефует? Я смотрел настороженно, пытаясь понять ход мыслей Даймона. Точно блефует. Ему меня не провести. Хоть и делает вид, что ему плевать на дочь, но глаза не лгут. В них было столько боли и страха… А уголок губ нервно подергивался.

— Я не шучу, Даймон.

— Неужели ты думаешь, что осуществив обмен, тебе удастся так просто уйти отсюда?

— Ну так что? — спросил я, прищурившись. — У тебя не было ни единого шанса спасти сына, но сейчас жизнь дочери в твоих руках. Что для тебя важнее: чертова месть или все-таки дочь?!

Даймон поджал губы. Некоторое время он молчал, собираясь с мыслями, затем посмотрел на меня и произнес:

— Сэм, освободи девчонку!

Тот расстегнул браслеты, помог Снежане встать и подвел к нам. Она была вялая, казалось, что не совсем понимает, что происходит. Кажется, ей вкололи какой-то препарат для подавления воли.

«Эйдан, забери Снежану. Отвези ее в стаю», — мысленно сообщил бете, повернув к нему голову.

«А как же ты? Что собираешься делать?»

Он подошел к Сэму и забрал у него Снежану, а я продолжал удерживать Алекс, надеясь на то, что все пройдет, как я задумал.

«Я уже говорил — брошу Даймону вызов. Я не передумал».

«Тогда удачи, друг! Мы будем тебя ждать».

«На случай, если что-то пойдет не так, позаботься о Снежане и о нашем ребенке, которого она носит», — с тяжестью на сердце произнес я.

Эйдан кивнул и повел Снежку на выход. Я велел своим парням отправляться вслед за ними. Они посомневались, но все-таки не стали спорить с Альфой.

— Я выполнил условие, теперь отпусти мою дочь, — потребовал Даймон.

— Только когда буду уверен, что Снежана и моя стая в безопасности. Не волнуйся, я сдержу свое слово, — пообещал я.

— Клянусь, если ты причинишь боль Александре, я уничтожу тебя! — Даймон приблизился, я шагнул назад, сдерживая дистанцию.

По прошествии нескольких минут я отпустил Алекс, шепнув ей на ухо: «Прости», а вслух произнес, с вызовом глядя на Альфу бурых:

— Я бросаю тебе вызов, Даймон Ривера!

— И я принимаю его!

Мы разделись, обратились в волков, и бой начался…

Я пришла в себя в нашей с Дареном комнате. Села в постели и увидела в кресле Эйдана.

— Эйдан, что ты тут делаешь? Как я здесь оказалась? — я пыталась вспомнить произошедшее, но в голове была каша. — Где Дарен?

Вроде все хорошо, Дарен пришел за мной (я ведь помню его голос), но сердце отчего-то отчаянно билось.

— Он остался.

— Как это — остался? — запаниковала я, комкая пальцами покрывало, на котором сидела.

— Он бросил Даймону вызов, — прокомментировал Эйдан.

— Что это значит? — настороженно поинтересовалась.

— Это значит, что они будут биться до смерти.

Сердце пропустило один мощный удар. Затем еще один.

— Но… ведь как-то можно это остановить? — в голосе слышалась надежда.

— Ничего нельзя сделать. Будет бой. Выживет сильнейший.

— А если его убьют? Он ведь совсем один, — дрожащим голосом проговорила я и сглотнула образовавшийся ком в горле.

— Когда волк бросает вызов другому волку, никто не вправе вмешиваться в процесс боя. Так что остается надеяться на то, что гнев станет Дарену союзником, и он выиграет в этой схватке.

Я скрестила пальцы и, закрыв глаза, начала повторять про себя: «О, Вселенная, пожалуйста, дай Дарену сил. Пусть он победит. Верни мне его невредимым».

Я верила в лучшее, потому что не могла иначе. Как я буду жить, если вдруг потеряю его?

Ход мысли нарушил голос Эйдана:

— Снежана, об одном тебя прошу: не делай глупостей. Ради Дарена и ради…

— Ради кого? — спросила я, желая услышать окончание фразы.

— Ради ребенка, который растет в тебе, — закончил он.

— Чего-чего? — опешила я. — С чего ты это взял?