владеет внешними формами, ловок и любезен в общении и постоянно готов пуститься в разговоры, ответить на заданные вопросы. Его настроение было в то время, когда он находился у нас в клинике, в общем веселым; он рассматривал все свое положение с несомненным оптимизмом. Как в его посланиях, так и в беседах проявляется сильное самолюбие, которое особенно охотно заставляет его задерживаться на оценке своих успехов и способностей. Вопросы он схватывает быстро и незамедлительно и отвечает на них метко и ловко. Во время длительных бесед еще больше, чем в его сочинениях, проявляется определенная рассеянность: он легко теряет нить, задерживается на незначительных деталях и только всевозможными кружными путями приходит к цели. Несмотря на это, он проявляет, без сомнения, искусную диалектику и особенно, способность обойти во время беседы неприятные для него подробности и дать ей желательное для него направление. Его наблюдательность не нарушена. Его память очень объемна, разумеется, часто за счет достоверности и надежности. В то время, как он способен вспомнить многие, часто сами по себе незначительные детали, нередко допускаются обманы памяти и фальсификации, особенно в областях, которые состоят с его “Я” в каких-либо эмоционально окрашенных отношениях. При хорошей восприимчивости, живом темпераменте и интересе, и хорошей наблюдательности его знания разнообразны и в отдельных областях также довольно глубоки. Он производит впечатление человека, который много с хорошей пользой видел, слышал й читал. О своем имущественном положении он проявляет себя полностью ориентированным. Поскольку я до последнего воздерживался от моего мнения о его психическом состоянии и следил за его изложениями с видимой верой, он сохранял в отношении меня определенную открытость и высказывался откровенно. Только, когда в один из последних дней перед освобождением я открыл ему, что тоже считаю его душевнобольным, на его лице появилось разочарование и глубокое недоверие.

Уже через год пастор К. умер после оперативного вмешательства.

Заключение. Личность, которая с давних пор была недоверчивой, склонной к концентрации на собственной личности и легко возбудимой, но толковой и разумной, всегда обладала высоким самосознанием, оптимизмом и предприимчивостью, в сексуальной области, в которой, очевидно, имеются отклонения от нормы, приходит к тяжелым психопатическим расстройствам. Молодым мужчиной он в результате обманутых сексуальных надежд впадает в странное возбужденное состояние, во втором браке он постоянно мучает свою жену упреком в полных приключений сексуальных проступках, в которых та, якобы, провинилась до брака, мучения, которые, наконец, приводят к разводу. В третьем браке у него появляются выходящие за все границы возможного бредовые идеи ревности о предполагаемой продолжительной супружеской неверности жены. К сожалению, не могло быть установлено, возникали ли абсурдные бредовые идеи уже с начала брака (1895 г,) или только в последние годы. Поскольку жена и другие никогда не говорили о начале болезни, все же вероятно, что она была всегда, только, наконец, проявилась больше и сделала его активнее, тем более что у него были сходные невероятные фантазии о сексуальных проступках жены уже в прежнем браке. Генезис бреда обязательно удерживается в границах комбинаторного толкования. Он ничего не видел и не слышал, что могло бы показаться объективному судье непосредственно обличительным, если бы это было правдой. Только одно примечательно в сравнении с фрау Фишер. Он утверждает, что его жена пыталась одурманить хлороформом, и частенько «по утрам у него было смутное воспоминание, как будто его жена ночью выходила из дома».

Мы считаем возможным оба эти случая опять-таки объединить как сходные и противопоставить двум первым. Общим является:

1. Медленное развитие из устойчивых свойств и стремлений личности (среди прочего сексуальное отклонение от нормы пастора).

2. Вспышка тяжелых бредовых образований, понятным образом и неоднократно повторяясь, примыкает к новым поводам: все новые сексуальные отношения пастора, климактерическое увядание и, особенно, отсутствие полового сношения из-за опухоли таза у фрау Фишер. В обоих случаях порой была попытка полной диссимуляции.

3. В противоположность двум первым случаям отсутствуют зачатки идей преследования, полное беспокойство, возбужденные, боязненные состояния, которые возникали у всех, правда, только однажды в относительно ограниченном промежутке времени. Отсутствуют попытки отравления и пластические описания предположительно пережитых событий.

4. Не обнаруживается ограниченный промежуток времени, в который в сопровождении других явлений (предполагаемые состояния отравления, беспокойство, идеи преследования и т. д.) происходит образование бреда, который затем остается постоянным. А бредовые образования придерживаются определенных переживаний и не удерживаются с такой точностью. Далее обнаруживаются все новые основания для них.

Напрашивается провести сравнение наших случаев бреда ревности с единственной группой заболеваний, которая обозначается «содержательно», с бредом сутяжничества. Составляя совсем кратко по литературе виды сутяжников, мы получаем схематично следующие.

1. Люди, сутяжничающие из раздражительного, возбужденного, активного, самоуверенного нрава — псевдосутяжники Крэпелина:

а) скандалисты (отчасти «маниакальные» по Шпехту);

б) сутяжники по действительной или воображаемой неспра-ведливости (отчасти случаи у Лёви, Gaupps Centralbl. 1910).

При обоих возникают заблуждения от аффектов и желаний. Они усилением неисправимости могут переходить в бредовые идеи. При этом:

2. Усиление этих процессов до бредовых образований, которые теперь становятся самостоятельной причиной дальнейшего поведения: «развитие личности» (например, случай у Пфистера А. z. f. Psych.: Bd. 59. 1-й случай Хетгиха). Существует психологическая связь с прежней жизнью. Каждая отдельная идея «может быть понята» из желаний, правовых требований, самосознания, гнева как образованная «целесообразно». Начальной формой является та, когда только фаза жизни, например, возраст, с ее изменениями образует основу, на которой предрасположенность к сутяжничеству достигает развития. (Случай Фрезе, Yur. Psych. Grenzfragen. 1909.)

3. При начальном развитии, как при п. 2 «понятные» связи покидаются. Развиваются совершенно несвязанные бредовые идеи или даже психическая слабость. Вильманнс (Centralbl. f. Neurol, Psych. 1910) установил этот тип и привел кратко один случай. «Развитие личности» второго вида или «процесс»?

4. В определенный момент жизни возникает бредообразовательный процесс, случайным содержанием которого является правовое ущемление. Объяснение предрасположенностью характера невозможно.

Из этого обзора в сравнении с предшествующим заключением случаев Кнопф и Фишер получается, что мы считаем оба последних полностью аналогичными типам 1-й и 2-й мании сутяжничества. 4-й тип, однако, при мании сутяжничества нами только конструируется. Мы не смогли найти соответствующие случаи в литературе. Этот тип мы, однако, подразумевали (что ясно и так) при наших двух первых случаях Клуг и Мор, которые мы объявили «психическими процессами». Для них, таким образом, не существует, как представляется, до определенного предела, никакой аналогии при мании сутяжничества. Правда, у обоих был бред правовой ущемленности, но только как необходимое логическое следствие из лежащего в основе бреда ревности. Они, собственно, также никогда не вели себя как сутяжники, а всегда, когда правовые средства были исчерпаны, даже если и затаив злобу, довольствовались этим. Образованием новых бредовых идей