– Очень мило!

Я горько рассмеялась.

– Это правда!

– Всколыхнуть, но ради чего?

Чужак открыл было рот, но что-то его остановило.

– Ты же видишь: Лео здесь нет, – наконец произнес он. – Он у Мириам!

– Тогда она бы мне позвонила! – сказала я.

– Она и звонила. Но сразу сработал автоответчик. Наверное, сел аккумулятор.

Я почувствовала, как глаза мои сузились до щелок. Не выпуская чужака из поля зрения, нащупала в заднем кармане джинсов мобильник. Левой рукой достала телефон и мельком взглянула на дисплей.

– Зара, мне очень жаль, – сказал чужак. – Я очень обо всем сожалею!

Он шагнул в мою сторону, я невольно отпрянула, но он продолжал наступать, настиг меня и притянул к себе. Стало трудно дышать, я оттолкнула его, сделала шаг назад и оказалась у кухонной стойки, я больше не думала, только действовала, выудила нож из блока, вытянула перед собой, но…

Не понимаю, как он это провернул: движения его неестественно быстры, я и глазом не успела моргнуть, а он уже стоял подле. Схватил меня за запястье, попытался завладеть ножом. Мобильник упал на пол, я изо всех сил сопротивлялась и мне удалось вырваться. Чужак, тяжело пыхтя, отпрыгнул назад. Я не стала медлить ни секунды: размахнулась и наотмашь полоснула его по груди. Он испуганно вскрикнул, попятился назад, рубашка на месте пореза повисла клочьями, сочившаяся из раны кровь пропитала ткань красным. Я зажмурилась. Тоже отступила назад. Чужак прижал руки к ране, но было поздно.

Я все увидела.

И в ту же секунду испытала озарение.

Мир разрушился. И неожиданно мне открылось, что соткан он не из атомов, но из неисчислимых нитей, давным-давно поистрепавшихся. Потянешь за одну из них, и вся действительность начнет распускаться, пока не подкатится к моим ногам эдаким спутанным клубком шерсти.

Нож выпал из моих рук.

Оставалось только одно, что я могла бы сделать, что надо было сделать. Собрав последние силы и последние капли решимости, я снова подошла к чужаку.

Он не отстранился и не занял оборонительную стойку.

Схватив его за рубашку, вернее за то, что от нее осталось, я сорвала ее и – увидела его. Оно было там, под неглубокой раной, которую я нанесла. Оно было там.

Родимое пятно Филиппа.

Я мечтала об этом долгие годы. Снова и снова.

Ночь. Мы стоим друг напротив друга. Мир выметен подчистую, и кроме нас – никого. Адам и Ева. Реки, горы и озера, луга и леса, дороги и поля, фруктовые сады, цирковые шатры и моря – все только для нас. Я не осмеливаюсь повернуться, даже ничего сказать не решаюсь, – боюсь, что чары разрушатся, что кокон, окружающий нас и сдерживающий мир вовне, даст трещину. Я чуть не вздрогнула, когда Филипп поднял руку и нежно, очень нежно коснулся моей щеки. Как будто хотел убедиться, что я тоже настоящая. Я закрыла глаза. Пыталась осознать, что стою здесь, и Филипп гладит меня по щеке. Так, как он делал уже сотни раз. Снова открыла глаза. Чары рассеялись.

Филипп отводит руку словно ребенок, вспомнивший вдруг о том, как опасно соваться между железными прутьями клетки.

Я неподвижно смотрела на Филиппа, Филипп смотрел на меня, я чувствовала, что качаю головой, говорю что-то, сама не знаю что. Крепко уцепилась рукой за спинку дивана, чтобы не упасть в бездонную пропасть, граница между сном и действительностью размылась, все определенности исчезли, я ничего не понимала, но в то же время знала все.

Я инстинктивно подалась назад. Сделала шаг, еще один. Сдавленный крик вырвался из моей глотки, я хотела обернуться, убежать, но не могла пошевелиться, так прочно сковал мои члены ужас.

– Зара! Прошу тебя, останься! – сказал мошенник, он же Винсент, он же мой муж, незнакомец, чужак, Филипп и схватил мою руку, но я вырвалась.

Взгляд мой скользнул по мобильнику, валявшемуся на полу, я наклонилась, подняла его, в то же время понимая, что действие это совершенно ненужное, но управлять ситуацией уже не могла. Как одержимая я принялась нажимать на кнопки, чтобы снять блокировку, но дисплей не зажигался. Неужели действительно сел аккумулятор или телефон приказал долго жить после того, как я уронила его на паркет.

– Зара, – сказал Филипп.

От его взгляда мне стало больно. Чужак. Он просто невыносим. И тут я как будто что-то вспомнила, вспомнила самое важное. Бросила мнимого Филиппа и, подстегиваемая внезапно пришедшей мыслью, машинально пошла, словно в моей спине повернули воображаемый ключ. Теперь нужно действовать наверняка. Действовать наверняка. Наверняка. Лео. Наверняка.

На негнущихся ногах я вышла из кухни, чувствуя затылком его взгляд, побрела в гостиную, схватила телефон, набрала номер Мириам, услышала прерывистые гудки и в полном замешательстве стала моргать им в такт. Нажала «отбой», уставилась на телефон в моей руке, подавила потребность еще раз набрать Мириам, не хотела занимать линию, давая подруге шанс перезвонить. Я сосчитала до десяти, но телефон молчал. Я выругалась и опять набрала. С облегчением вздохнула, когда раздался гудок «свободно». Один, другой, третий, никто не подходил.

Потом трубку сняли, и я услышала захлебывающийся в слезах голос Мириам.

– Зара, слава богу. Я так волновалась. У тебя все в порядке?

Я не могла вымолвить ни слова, словно в каком-то трансе.

– Куда ты вдруг сорвалась, и что это все означало – с Лео?

Лео.

– Он у тебя? – прохрипела я.

– Что? Конечно, он у меня. С ним все хорошо. Я о тебе беспокоюсь!

На несколько секунд мир как будто остановился.

– Скажи это еще раз, – потребовала я.

– Лео в полном порядке, – повторила Мириам. – У него все хорошо. Но что происходит с тобой?

Я закрыла глаза. От сердца отлегло и на несколько секунд я забыла обо всем.

– Мириам? – спросила я. – Где он был?

– Да в ванной он сидел, что тут такого!

«Он сидел в ванной», тупо повторила я.

– Тебе разве Филипп не передал? Я ведь ему уже сказала. Зара, с тобой все в порядке? – спросила Мириам. – Ты же знаешь – если я тебе нужна, ты можешь всегда на меня рассчитывать.

– Спасибо, Мириам, – ответила я и положила трубку.

Еще не совсем оправившись от услышанного, я обернулась и увидела его. Он стоял в дверях, как ни в чем не бывало. Филипп. Не тот мужчина из воспоминаний, но мой муж. На семь лет постаревший, за семь лет изменившийся. Я понимала – это он (родимое пятно служило очевидным тому доказательством), и, тем не менее, по-прежнему его не узнавала.

Филипп. Я увидела, как мы, еще совсем юные, стоим посреди людского моря и «Radiohead» играет для нас песню, разгар лета; мы сидим на берегу ночной Эльбы, рука Филиппа утопает в моих мокрых волосах, и губы наши встречаются; мы на пляже, Филипп падает на колени и я изображаю удивление; тучный имитатор Элвиса поет в нашу честь «Love Me Tender»; а еще я вижу Филиппа, его лицо, когда говорю ему, что опять беременна и что на этот раз все получится, я вижу, как он проверяет сумку, собранную для больницы, камеры и аккумуляторы как будто на целую группу, вижу, как держит на руках Лео; как мы ссоримся и как миримся и…