Невидящие, словно подернутые пеленой глаза уставились куда-то в пустоту, но на мгновение их взгляды скрестились, и Ив отчего-то показалось, будто она сумела заглянуть в его душу. Чувствуя что-то, отдаленно напоминающее жалость, она коснулась руки Брента.

— Я не хотела лезть не в свое дело. Просто пыталась понять…

— На это уйдет немало времени, беби. Надо стать ближе друг другу, что тоже нелегко. Я к такому не привык. Тебе придется помочь мне. Порой я бываю злобным, угрюмым подонком, однако постараюсь научиться давать, вместо того чтобы только брать. Дьявол…

— Осторожнее, — пробормотала Ив, — ты слишком открываешься передо мной, а я… может статься, в один прекрасный день я начну тебе симпатизировать, сочувствовать… и вдруг тебе это тоже осточертеет?

Брент положил руки ей на плечи, испытующе вглядываясь в лицо.

— Наверное, исключительно это мне и требуется — понравиться кому-нибудь. Возможно, и я желаю узнать, какие бездны скрываются за твоей внешностью нежной сексапильной кошечки.

Ив подсознательно ждала, что Брент опрокинет ее на постель, но он лишь легонько коснулся ее лба губами.

— Ладно, хватит переоценки ценностей. Кончай выяснять отношения. Почему бы не позвонить твоей матушке, прежде чем Джемисон позовет нас к ужину?

Она покорно согласилась. Брент и впрямь весьма непредсказуем! Может, именно это он и имел в виду, когда говорил о желании узнать друг друга получше.

Бренту снова, в который раз, удалось поразить Ив до глубины души. Он, казалось, искренне полюбил ее мать и мгновенно с ней подружился. Мать же, оправившись от первого потрясения, прониклась к нему симпатией, а может, обрадовалась, что дочь наконец выходит замуж — что ни говори, а много ли матерей могут похвастаться зятем-миллиардером?

Матушка, как обычно, сначала всполошилась, а потом кинулась к ним с поцелуями и объятиями. Дети сперва дичились, но постепенно освоились и в конце концов обступили Брента.

— Эй, вы вправду женитесь на Ив? А она говорила, что никогда не выйдет замуж!

— Вот это да! — смущенно охнула младшая сестренка Пат. — Вы и в самом деле классный парень! Жаль, что не я первая вас увидела!

Ив совсем забыла, насколько прилипчивыми, непосредственными и бесцеремонными могут быть ее родные, и думала, что Брент, как всегда, спрячется за своей непроницаемо-учтивой улыбкой. Но он совершенно оттаял, расцеловал ее мать, объявил, что только теперь понял, в кого удалась красотой его невеста, пообещал ее брату Стиву поиграть с ним в мяч и даже уверил Пат, что тоже хотел бы встретить ее прежде Ив.

Именно он предложил устроить свадьбу в ее городе и родительском доме, и Ив, отчаявшись понять, что у него на уме, отдалась на волю бурного течения событий.

Она даже не спросила, каким образом Бренту удалось так быстро получить результаты анализа крови и специальное разрешение на брак без предварительного церковного оглашения. Венчание было назначено на завтра, и для всех друзей и соседей пришлось придумать удовлетворительные объяснения столь неприличной спешки.

Ив сама слышала, как мать говорила по телефону с подружками:

— Что же поделать, Минни, тебе ли не знать, какова нынешняя молодежь! Твердят, что не желают никакой шумихи, хотят, чтобы все было как можно скромнее! Представляешь, они даже собирались сбежать куда-нибудь за границу и там пожениться, но в последний момент жених Ив передумал и решил, что лучше будет обвенчаться в церкви. Что ты говоришь? О нет, они заранее заказали билеты и номера в отелях на время медового месяца, и теперь уже ничего нельзя отменить, иначе придется ждать еще бог знает сколько, а им, конечно, не терпится!

Ложь во спасение! Ну почему вечно приходится оправдываться перед чужими людьми? Какое кому дело в конце концов?

Ив так устала от нагромождения вранья, что насилу добралась до постели. Мышцы лица ныли от дежурной, застывшей на губах улыбки. Но все же, лежа в своей старой кровати и глазея в знакомый низкий потолок, она поняла, что не заснет. Пришлось целую вечность ворочаться с боку на бок, прислушиваясь к голосам, доносившимся снизу из гостиной. Неужели ей единственной в этом доме хочется поскорее забыться?

«Закрой глаза и погрузись в спасительный мрак, Ив. Попробуй не думать о Дэвиде».

Придя в себя, Ив с удивлением обнаружила, что уже утро. Значит, ей все-таки повезло уснуть. Она лежала, обмякшая, обессиленная, надеясь, что удастся еще немного подремать, но вчерашние мысли назойливо сверлили мозг, не давая покоя. Вот уж в самом деле довольно странные раздумья в день свадьбы! Свадьбы с абсолютно чужим человеком. Но по крайней мере с ним не придется притворяться. И пусть любви нет, но нет также места ни лжи, ни иллюзиям.

О Дэвид!

Опять это имя, всплывшее так внезапно, ударившее так больно, совсем как в те времена, когда она повторяла его каждый день, непрерывно, словно молитву-заклинание. Дэвид — Дэвид — Дэвид…

Ив с ужасом увидела собственное лицо, отражавшееся в зеркале над комодом. Мертвенно-бледное. Смертельно испуганное.

Нет, ничего бы у них с Дэвидом не вышло. Он иссушил ее, выжал, как тряпку, подобно вампиру, высосал до капли все — любовь, ненависть, чувство собственного достоинства, самоуважение. И она сама, по доброй воле отдалась в его власть. Провоцировала на все большую жестокость и равнодушие по отношению к себе своим слабоволием и мазохизмом, в которых боялась сознаться.

Ив снова легла, тупо уставясь в потолок, думая о тех ночах, когда была совсем юной и вот так же лежала здесь, думая: «Я хочу… О, я хочу…», — но не могла выразить словами свои желания и стремления. Потолок внезапно превратился в зеркало, и она смотрела на свое извивающееся тело… принадлежащее и уже не принадлежащее ей, раздираемое чужими жадными руками, царапавшими, щипавшими, причинявшими боль… державшими… и золотоволосая голова Брента между ее распяленных бедер… Нет! Только не сегодня! Она не станет, не будет мучиться этим! Никогда больше!

Ив рассеянно взглянула в окно и заметила на ярко-синем небе ватные комочки облаков, повисшие над ветвями яблонь. Она наденет белое платье — ее подвенечный наряд обошелся в целое состояние, — и дядюшка Джозеф будет посаженым отцом.

Отдаст ее у алтаря жениху — Бренту. Отдаст чужому… опять она о том же! В конце концов невозможно влезть в душу другому человеку. Все люди в этом мире — незнакомцы. Она и Брент… что ж, они по крайней мере успели узнать друг о друге немало плохого и хорошего!

Ив опустила веки. Господи, только бы все обошлось. Пусть все будет хорошо.

Почему ей именно теперь пришла в голову эта коротенькая наивная молитва ее далекого детства? Самая-самая любимая. Самая привычная. Когда она просила, чтобы в день рождения не пошел дождь, чтобы ей досталась главная роль в школьном спектакле, чтобы мамуля не нашла губную помаду, которую Ив стащила у Андреа.