— Это сделали не мы, — возражал Йар. — Все произошло задолго до нас.

— Хорошо, подстегнули его. Неважно. И ведь это не остановится. Если так будет продолжаться, эта воронка целиком перетащит сюда население других миров. Хотя нет, нас убьют намного раньше, всех троих. Хотя не факт, что это поможет.

— Перестань, Вера!

— А что толку? Наверно, нам придется убежать куда-нибудь в лес или в горы, подальше. Построить хижину и жить там. Хотя и там найдут. Везде найдут.

— Мы пытаемся что-то сделать. Хоть немного замедлить вращение. И, кажется, нашли способ, но не хватает мощностей.

— Неужели вот эта энергия новой жизни настолько сильна? — не могла поверить я.

— Да что мы вообще об этом знаем? Как будто окунули мизинец в океан и пытаемся судить о том, что находится на дне в самом глубоком месте. Чувствуешь себя абсолютно беспомощным. И утешение только одно. Что мы вместе, Вера.

Я тоже цеплялась только за это. За то, что мы вместе. За то, что у нас будет ребенок. Все остальное, казавшееся важным, отошло куда-то на задний план. Даже «Дайна». Теперь она была спасательным кругом не для меня. Попаданцы и раньше тянулись в клуб — в место, напоминавшее о доме, туда, где они были среди своих, пусть даже из других миров. Сейчас, когда к нам стали относиться не просто с предубеждением, а откровенно враждебно, “Дайна” стала отдушиной. Можно даже сказать, окопом.

Дважды туда врывались толпы, по словам Бегрогана, обкуренные айчем, и устраивали драки. Еще раз пытались поджечь. Я удивлялась, что «Дайну» до сих пор не закрыли по какому-нибудь надуманному поводу, но рано или поздно это должно было случиться. И об этом я тоже старалась не думать.

Не сейчас. Потом.

Наверняка это будет завтра, — сказала Касма. — Ребенок уже совсем низко. Да и срок пришел.

Засыпая, я думала об этом.

Завтра… Невероятно!

Проснулась я от какого-то шума. За окном в ночной темноте мелькали огни. С трудом встав с кровати, я посмотрела, что происходит. За больничным садиком на улице собралась толпа. Люди размахивали фонарями, что-то выкрикивали пузырь, по ногам побежала теплая жидкость, и тут же мягко потянуло поясницу.

— Ну вот, — сказала я вслух. — Ну вот…

Пока на звонок прибежала дежурная помощница врача, я успела написать сообщение Йару.

«Уже еду», — ответил он.

Здесь не было принято, чтобы мужчины присутствовали при родах, и когда я сказала об этом, Йар сначала откровенно испугался, но потом подумал и решил, что хочет быть рядом. Касма удивилась, но возражать не стала, только проворчала:

— Если упадет в обморок, поднимать будет некому.

Он прибежал, когда я уже была в комнате для родов. Лежать мне не разрешали, только ходить, сидеть на упругом шаре вроде фитбола или стоять, нагнувшись.

— Я боялась, что толпа разорвет тебя в клочья, — проскулила я, когда Йар вошел и обнял меня. — Потри мне поясницу, пожалуйста.

— Я пробрался через другое отделение, — он принялся осторожно растирать мне спину. — Служба порядка разгоняет их, но как-то не очень активно. Наверно, они узнали, что ты должна вот-вот родить. Кажется, все стало слишком серьезно. Как бы не ворвались сюда.

— Йар! — завопила я, от страха и от боли: схватки становились все сильнее.

Касма заходила, проверяла, как дела, и уверяла, что осталось совсем немного. Но время шло, за окном сначала рассвело, потом солнце поднялось в зенит высоко и начало опускаться. Мне стало казаться, что я так никогда и не рожу.

Ну сколько можно?!

Обезболивания при родах здесь не признавали. Такой адской боли я и вообразить себе не могла. Как будто все внутри разрывалось, расходились кости, выкручивались суставы.

— Не могу больше! — я вцепилась в руку Йара так, что на ней должны были остаться синяки.

В этот момент пришла Касма, в очередной раз заглянула мне между ног и кивнула:

— Пора.

Мне помогли вскарабкаться на какое-то странное наклонное сооружение, то ли стол, то ли кресло.

— Как только будет схватка, выталкивай его из себя. Не раньше.

Я вдруг оказалась в открытом космосе, ледяном и бесконечном. Звезды вращались вокруг меня, скручиваясь в сверкающую спираль.

Вот она, воронка, успела подумать я, и в этот момент что-то огромное, как кит, вырвалось наружу.

— Девочка, — услышала я откуда-то издалека, сквозь звездный водоворот…

А потом волны отхлынули, я открыла глаза и увидела Йара, который сидел рядом с моей кроватью и держал на руках ребенка, завернутого в сиреневую пеленку.

— С ней все в порядке? — спросила я, с трудом ворочая языком.

— Да, — Йар наклонился, поцеловал меня и положил девочку рядом со мной. — Здоровая, крепкая. И очень красивая. Как мы ее назовем?

— Если ты не против, пусть будет Ольга. Так мою маму звали.

— Хорошее имя. Вера… ты долго была без сознания. Потом очнулась и уснула. Почти сутки прошли. Воронка остановилась. То есть вращается, но скорость не увеличивается. И ни одного гриза за сегодня. Вообще ни одного.

— Ты так и не рассказала Касме о гайе? — спросил Йар, наблюдая, как я собираю вещи.

— Нет. Не знаю, нужно ли.

Это был сложный вопрос, и я действительно не могла решить, должна ли раскрыть секрет. Хотя до самых родов не сомневалась, что расскажу.

Прошла неделя, и мне разрешили ехать домой. Разумеется, исследовав и меня, и малышку вдоль и поперек. И генетический анализ, само собой, подтвердил, что она дочь Йара. Я и так это знала, поэтому беспокоилась только о том, здорова ли она.

— Никогда не видела такого здорового ребенка, — развеяла мои опасения Касма. — Я бы сказала, ненормально здорового. Таких вообще не бывает.

Ну еще бы! Я ведь всю беременность пила отвар гайи, продолжала и после родов, а поскольку молока у меня было хоть залейся, все полезное доставалось Оле. Гайа помогла бы и другим женщинам, но…

Не повторится ли все снова, если кто-нибудь из гриз забеременеет от аборигена?

По словам Йара, за неделю скорость вращения пространственной воронки не только не увеличилась, но даже замедлилась. Ни одного обратного завихрения не возникло, ни один человек из другого мира не попал в Рэллу. Все это выглядело так, словно опасные изменения, вызванные ошибкой в эксперименте сто лет назад, накапливались все это время, а моя беременность загадочным образом их подстегнула. К моменту родов они дошли до критической точки — и произошел качественный скачок. Все прекратилось — но окончательно ли?

Йар на этот вопрос ответить не мог. Да и никто не мог.

— Вера, сейчас система находится в состоянии неустойчивого равновесия. Прошло слишком мало времени. Останется ли все так через месяц, год, десять лет — неизвестно. И как повлияет новая беременность — тем более.