Молодой оперативный сотрудник госбезопасности не привык сразу реагировать на изменения в поведении человека, да и не мог он ни в чём подозревать Сокова, потому не обратил внимания на его испуг в тот момент, но, когда уже в палате во время разговора с Аль-Саидом почувствовал, что Соков нервничает, то решил, что тот боится за свою карьеру, которая, быть может, как-то зависит от Аль-Саида и его неожиданной болезни. Во всяком случае, странным ему показалось следующее обстоятельство.

Олег, представившись через переводчика, с которым пришёл Соков, Аль-Саиду сотрудником министерства здравоохранения, и объяснив опасность распространения СПИДа, попросил вспомнить с кем тот был в интимных отношениях и по возможности с самого начала его пребывания в Союзе.

Аль-Саид, как показалось Олегу, растерянно посмотрел на Сокова и начал, было, говорить о праздновании какого-то рождества, но Соков тут же вмешался, сказав на русском:

– О чём ты говоришь? Это же была мужская компания. Там не было женщин. А тебя спрашивают о любовницах, с которыми ты спал.

– О, правылно, то я забывал или не понял, – ответил он тоже на русском.

Олег удивился такому повороту событий, не ожидав, что аспирант знает русский. Он проклял себя внутренне за бестолковость, так как, конечно, обязан был сообразить, что Аль-Саид больше года учится и должен был знать русский. Поразился он и тому, что Соков позволил себе перебить больного и даже поправить. Поэтому он мягко, но настойчиво сказал:

– Борис Григорьевич, у меня к вам большая просьба позволить нашему другу самому отвечать. Если что-то будет ему непонятно, я сумею объяснить. И зачем мы тогда пригласили переводчика, если Аль-Саид владеет русским?

Соков выдавил из себя нервный смешок и сказал, извиняясь:

– Виноват, конечно, только вижу, что он не понял и хотел помочь. Ну пусть говорит. Русский он знает, но не настолько, чтобы всё понимать, поэтому придётся иногда переводить что-то.

Тогда-то, заметив нервозность Сокова, Олегу и вспомнился пот на его лице и неожиданный кашель. Пришла в голову мысль о том, что они могли быть гомосексуалистами и теперь Соков боится, что это раскроется. Однако дальнейшие беседы с Аль-Саидом и теми, кто его знал, исключили эту возможность, но тем сильнее оставили впечатление странности поведения Сокова.

То, что, лёжа на больничной койке, нервничал алжирец, не удивляло, ибо тому уже сообщили, что у него не просто пневмония, с чем его сначала положили в больницу, а СПИД, который пока не излечивается. Но почему занервничал Соков, узнав о том, чем болен Аль-Саид?

На следующий день Поваров разговаривал с аспирантами Юрой и Валей, которые обучали коллегу русскому языку. Они вспоминали многих, с кем был довольно близко знаком алжирец, но на вопрос, осторожно заданный Олегом, о праздновании рождества ответили, что в прошлом году рождество с ним не отмечали, а в позапрошлом не помнят точно, с кем он мог быть, поскольку Аль-Саид ведь мусульманин и ему ни к чему христианские праздники.

Поваров не знал, что Соков сразу после их беседы в больнице поехал в университет и, встретившись с Юрой и Валей, просил их не говорить о том, что собирались вместе в рождественскую ночь, чтобы не поднимать снова вопрос о драке и смерти Вадима. Поэтому прошло ещё несколько дней в раскручивании любовных цепочек, не только связанных, но и не связанных впрямую с алжирцем.

Поговорив с несколькими десятками в основном молодых знакомых Аль-Саида, убедив некоторых из них пройти медицинскую проверку, Олег решил теперь встретиться с научным руководителем Аль-Саида и заведующей аспирантурой. Они в целом хорошо отозвались об аспиранте, хотя и не высоко оценили его научные познания, говоря, что, пожалуй, женщинам он уделял больше внимания, чем науке, но больших неудобств он руководству не доставлял, если не считать трагедии позапрошлого года, с которой он был косвенно связан.

Поваров поинтересовался, что имеет в виду зав аспирантурой. И она рассказала, что дело было в конце года, когда Юра и Валя попросили разрешение организовать в одной из квартир аспирантского общежития празднование рождества специально для Аль-Саида, чтобы познакомить его с русскими обычаями, но так случилось, что после празднования, когда в квартире ни алжирского аспиранта, ни Юры с Валей не было, в их квартиру ввалилась компания пьяных драчунов, один из которых оказался сыном очень большого начальника и он совершенно случайно погиб в драке, упав затылком на магнитофон. Разбирательство оказалось хоть и не долгим, но неприятным, в результате чего кое-кого повыгоняли из аспирантуры, ну и влетело многим. Аль-Саид был тут естественно совершенно в стороне, но так совпало, что и это шикарное торжество и драка оказались в одном месте.

Этот рассказ сильно заинтересовал Олега, но прежде чем окончательно оформить в голове причину растущего интереса, он почти машинально, по привычке всё уточнять, спросил:

– А почему вы сказали "шикарное торжество"? Вы там тоже были?

– Ну что вы? – изумлённо ответила худенькая пожилая заведующая аспирантурой. – Кто я для них? Там были повыше меня, наверное, если угощения для стола привозили из ресторана на машине и обслуживали специальные официанты.

– Откуда вы знаете?

– Да что же мы, в лесу живём что ли? – Вмешался в разговор ото-шедший, было, в сторону Павел Николаевич Розов – крупная фигура внешне и в науке. – Вахтёры видели, как еду подвозили, аромат от жареной дичи на пять этажей вниз и вверх шёл, да уборщицам работа была на другой день порядок наводить, хоть и приезжали потом официанты всё убирать и увозить. Тут, я вам доложу, не одну сотню рублей уплатили за вечеринку. Это и мне, доктору наук, такое пиршество, как, рассказывают, там было, не снится.

– А кто же платил такие деньги? – Спросил Олег.

– Ну, это, батенька мой, не наше дело, – ответил довольно сердито Павел Николаевич. – Мы, видите ли, учёные, нам не до сплетен и обывательских разговоров. У кого есть деньги, те и платят.

Для Поварова загадка начинала принимать какие-то очертания, формироваться в нечто определённое, но не совсем пока ясное. Почему Валя и Юра не сказали, что сами организовывали этот праздник?

Олег стал мысленно рассуждать: Понятно, что раз там произошла неприятность в виде драки да ещё с наличием после этого трупа, то привлекать лишний раз к этому внимание не хотелось. Допустим, что так. Тем более, что сами они, как выяснилось, не причастны. Можно предположить, что и Соков, как куратор Аль-Саида, по той же причине не хотел вспоминать этот вечер и оборвал начавшего было говорить алжирца.

– Стоп! – остановил сам себя Олег. – Но ведь я не