есть хорошие знакомства в той среде. Но вот этот ещё интереснее, — Ремезов показал на мужика, сидящего к камере спиной. — Всплыл откуда-то.

— Как говно в проруби… кх-кх! — Латыпов закурил и открыл окно, впуская холодный воздух.

На следующей фотке седой повернулся к камере в профиль, и я сразу его узнал.

— Да это же сам господин Нижегородцев, — сказал я. — Вот и он, давно его ждал.

— Пробили тему, — Ремезов начал пересаживаться, пытаясь вытянуть ногу. — Его отмазывали конкретно. Оказалось, он в хороших отношениях с кем-то из департамента экономической контрразведки…

— Где работает Шелехов, — добавил я.

— Ага. Да и не только он. Нижегородцев работал в Конторе, — Ремезов выделил последнее слово особой интонацией. — Друзья с тех времён остались.

— И вот, — я вернул снимки Латыпову. — Значит, они пришли и потребовали от Камаза, чтобы он отказался вести переговоры с нами. Оттягивают открытие комбината?

— Вероятно, — Ремезов смотрел на меня. Он снова начал рубить фразы, как раньше, когда говорил о работе. — Так что это, осторожно. Нижегородский тоже хитрый. Хотя он сейчас безработный. Как Горбань действовать не сможет, нет полномочий и прикрытия. Зато много кого знает, в том числе из криминала. И знает Ису, как оказалось.

— Он трусоватый, — сказал я, вспоминая тот день, когда мы впервые приехали на комбинат, охраняя новых хозяев предприятия. — Интриги вести может, но при грубом наезде он может уступить. Помню, как он тогда себя вёл в посёлке. На нас местная шпана наехала, и сразу потерялся. Но зато в спину кого-то ударил быстро и сильно. Можно к нему съездить, поговорить напрямую.

Оба переглянулись, так что сразу понятно, для чего они меня искали. Очередная неофициальная операция, но мне она на руку, потому что появление Нижегородцева грозит неприятностями. Лучше ударить самому, чем ждать, когда он придумает что-то против нас. А то, что он замышляет недоброе, я не сомневался, Нижегородцев точно приехал в Забайкалье не для туризма.

— И заодно с Камазом надо решить, — добавил я. — Чтобы не выделывался и договорился с нашими насчёт поставок. Вам всего раз показаться, и он согласится с чем угодно.

— Мы что, Волков, твоя крыша? — Латыпов кашлянул с недовольным видом.

— Нет, мне и не нужна крыша. Но раз они там все повязаны, то и мы должны быть вместе тоже. А вообще, я никогда так закон не нарушал, пока с вами не связался.

— Ринчиныч, организуй встречу с Камазом, — Ремезов усмехнулся и кивнул. — Чем больше мы им планов нарушим, тем лучше. А я слышал, Макс, ты там у себя дома помирил рынок с пивзаводом.

— Помог сделать им шаги навстречу друг другу. Дальше посмотрим. А что, кстати, с Эдиком?

— Ещё в психушке, но отмажется, сучёныш, — Латыпов помотал головой. — Так играет поехавшего, что даже я чуть не поверил, когда его видел. Актёрище, ему бы в кино сниматься. И следак верит, и врачи верят, все ему верят.

— Ну, нам Эдик пока не нужен. Главный вопрос — что с этими делать, — я показал на папку, куда фсбшник убрал фотки. — Надо узнать, что они там мутят.

* * *

Чита, областная психиатрическая больница

— Здесь ждать? — спросил Виктор Крюков, оглядывая кабинет.

Молчаливый санитар по имени Иван кивнул и вышел.

Виктор знал его, они познакомились в 94-м году на зоне, когда Иван мотал срок за мелкую кражу. Парень не знал тюремных обычаев и совершил несколько серьёзных ошибок, косяков, за который его вполне могли наказать, но Виктор его прикрыл и взял под опеку.

Иван, вышедший на волю и устроившийся на работу в психушку, добро не забыл, поэтому без проволочек помог Виктору попасть в больницу и привёл Эдика. Отощавший старик в больничной пижаме, с трудом вошёл в пустой кабинет, едва переставляя ноги, и сел на кушетку, глядя перед собой пустым взглядом. Иван пожал плечами и вышел.

— Едва нашёл способ, как на тебя выйти, — быстро зашептал Виктор, садясь рядом с Эдиком. — Старого-то санитара выперли, а про этого никто не знает. Так что все передачки можно через меня, и связь с волей тоже. Если маляву какую отправить хочешь, передам.

Эдик равнодушно посмотрел на него и снова уставился в стену.

— Короче, — Виктор наклонился ближе. — Череп хотел за твоей спиной с Монтёром договориться, но я не дал. Так что должок я тебе вернул, не выйдет у них ничего. И брата уговорил, чтобы он с твоим Мишаней договорился и…

— Мишаня? — Эдик медленно повернулся к нему. — Какой Мишаня? С которым ты в школе учился?

— Ты чего? — Виктор на мгновение опешил. — Твой бригадир это, Мишаня. Я же знаю, что ты ему…

— Ты главное это, Лёша, — Эдик начал подниматься, но снова сел. — За мамкой моей присмотри, а то болеет совсем. Больше-то некого просить, а я пока выйду…

Виктор замолчал, затем медленно выдохнул.

— Так это правда? — он покачал головой. — Накачивают тебя чем-то. Ладно, что поделать? Всё равно, присмотрю я за твоим делом, чтобы не сгинуло. И за кафешкой твоей присмотрю, за Альгамброй…

Услышал это слово, Эдик поднял голову.

— Монтёр много чего знает, — произнёс он, схватив Виктора за куртку и подтянул ближе. — В курсе всего он. Сколько раз меня прикрывал, столько всего разузнал. Верный это человек, надёжный. — он повернулся к Виктору. — Но только для меня, а тебя, Мишаня, он сразу Черепу продаст.

Перепутал Виктора с Мишаней Дунаевым, но Виктор решил промолчать и послушать.

— Ты человек хороший, — продолжал Эдик. — А я в людях понимаю, поэтому за тобой и приглядываю, чтобы ты не помер в этом блудняке. Но ты берегись его. Позвони одному человеку, я сам не успел это сделать…

— Кому? — спросил Виктор.

— Гоша не просто так меня звал, думал, я от Захара избавлюсь. Да не знал, с кем связался, — Эдик хмыкнул. — Вот, номер, позвони. Передай, что Эдик шлёт пожелания здоровья и об обещании напоминает. Расскажи, в чём суть, и он всё разрулит.

Из рукава пижамы выпал смятый листок в клеточку, Виктор коротко глянул, что там цифры, убрал маляву в карман и молча двинулся на выход. Эдик снова замолчал,