империю. Это неслыханно. Это информационная бомба. Это…

Погуглил князя Сладкобаева. Первая сотня, да, самая середина. Он единственный из правящей ветви остался, остальные в роду — дальние родственники.

Зачем ему всё это? Он богат, власти достаточно…

Не знаю, вот совсем не понимаю. Зато ясно, что за мой инфопланшет с материалами дела могут убить, ценнейшая улика. Надо его спрятать на всякий случай.

На парковку своего дома приземлился уже поздно ночью. Потупил немного в лобовуху, приходя в себя от сегодняшних событий, собрался с мыслями и вылез наружу.

Какой-то сосед ковырялся в багажнике машины. Кивнул ему, махнул рукой (надо соблюдать маскировку, быть вежливым, приветливым) и пошёлк лифту.

Отосплюсь, а потом буду думать. План на самом деле не сильно изменился. Ждать своих, передавать доказательства. Вот и всё. А пока сверну слежку, отключу сигналы маяков, да, залягу на дно полностью. И хрен они меня найдут.

Всё же я молодец. В одного, буквально на коленке, провернуть такую операцию. Нигде не наследил, нигде не засветился. Думаю, Растеряшев будет мной гордиться. Да что Растеряшев, Дед будет гордиться.

Мигнула кнопка лифта. Створки разошлись в стороны и в глаза ударил яркий свет. Ослепил, заставил зажмуриться. Что-то кольнуло в шею, затем ещё раз. Где-то рядом, послышался возглас. Под ногами закачался пол и меня повело в сторону.

Попытался удержать равновесие, но тщетно. Ноги подкосились. Выставил руки вперёд, упал. Попытался встать, но в шею снова кольнуло и навалилась темнота.

Глава 24

Темнота озарялась вспышками какой-то серо-красной мути. Порой крутились размытые лица, машины, потолок. Что-то холодное коснулось лица. Ребра пересчитали швы на полу.

Меня куда-то тащат?

Закружило, завертело. К горлу подступила дурнота. Красный свет залил тьму. Я в десантном боте? Нас подбили? Надо сказать парням, чтобы перешли на ручное управление, залили всё пеной.

Каким парням? Да вот этим же, голоса слышишь? Нет. Так прислушайся.

— А я тебе говорил, что это он, давай, грузи в салон, пока не очнулся.

Тряхнуло. Голова взорвалась болью. Влетел в переборку? Включите пену, разобьемся же!

— Да осторожней ты, убьешь ещё.

— Да за него и за мёртвого бабки дают.

— За живого больше, аккуратно, чтобы не очнулся.

— Там доза конская, не очнётся.

— Веки дёргаются, коли ещё. Быстрее!

Темнота. Как она может кружиться? А что это за точка? Хм, шипит, что шипит? Анаконда? Главное, чтобы не Джумамба. Пацаны, тут змея! Осторожно!

— Ты что делаешь?

— Да он губами шевелит, ща новую дозу вколю.

— Не просри мой результат.

— Твой⁈

— А чей? Это я его по камерам засёк и неделю выслеживал по городу, ты ещё не верил.

— Лицо ж другое.

— Так мультимаска вон.

— Хренаска, это общий результат, я стрелял.

— А я нашёл.

— На дорогу смотри! Разобъемся!

Под сидением бомба. Напротив меня. Матрос! Матрос, ты кто⁈ Отзовись, под тобой бомба! Ребята, кто это? Не молчи!

— какой у тебя номер?

Номер, что за номер? Кто спрашивает? У парня пятьдесят девятый над головой, а у меня, как же всё вертится… пятьдесят восьмой!

— Серёг, с меня причитается, никто и не узнает, ну чего ты раздумываешь? Это же просто учения!

Это ж голос Татарина! Гадел! Ты где, Гадел?

— Присаживайся Рос. В ногах правды нет.

Правда в голове, это да, в ногах мозга нет. Нет, в них только сила, в ступнях и пальцах. Хорошо пальцами шкрябать по траве. Горячий песок обжигает, надо скорее в воду.

— Забирайте его, давайте, а то он бред несёт.

— Сейчас, Сычкина вызвали уже.

— Э нет, давайте генерала.

— Сперва деньги, потом мичман.

— Ты определись, забирать или деньги.

— Деньги.

— Он вообще здоров? Вы сколько вкололи?

— Шесть кубов.

— Трижды.

— Да вы в своём уме? Он кони двинет.

— А ты сам с ним попробуй рядом!

— Страшно.

— Эй, ты слышишь?

Щёку обожгло. Туман. Туманный человек злится, машет руками.

— Двадцать пятый тоже пересел! — кричу ему, но он не отстаёт, снова бьёт по щекам.

— Чего? — гудит туманный человек.

— Под ним, под ним лежит! — кричу я, но он не слышит. — Пятьдесят девятый, под ним!

— Что там лежит? Видеозапись? — Это новый голос, не похожий на остальные, но я его слышал. А где слышал?

— Господин капитан, привезли вот.

— Генералу только отдадим.

Этих я слышал, Всю дорогу до земли.

— Что лежит⁈ Запись⁈ — кричит… его назвали капитаном. — Пятьдесят девятый это что? Номер в отеле? Говори! — Надо ему ответить.

— Родинка над губой, — отвечаю я капитану в тумане. — Ищи его, ищи, это он.

— Что за бред⁈ В камеру его.

— Только Генералу! Руки прочь, а то пристрелим.

— Стреляйте, чего ждёте? Ну!

— Я врач, где пациент… клюв вам вместо дудуля, рукожопы чешуйчатые… погоди, сейчас.

— Капитан, что здесь происходит⁈

— Ваше высокоблагородие, поймали вот…

— Наша добыча, награды бы нам…

— Где я!

Глаза раскрылись широко. Свет хлынул потоком, и я закричал. Плечи вывернуты, руки за спиной. Стянуты в запястьях. Больно! Со всех сторон люди. Подпирают, а ноги не держат. Вокруг жандармы. Сила, где сила⁈ Не чувствую!!! Урроды!!!

Дёрнулся и упал на пол. Врезался головой, но боль отрезвила. Вернула сознание. Перевалился на спину и посмотрел по сторонам. Меня поймали, это ясно, сила где⁈ Где сила⁈ Обкололи⁈

— Тише, тише, не убейся, — мужчина с красным крестом на рукаве склонился надо мной.

Блеснул иньектор в его руке. Шею обожгло и тут же прошло. Чёткость картинки размылась. Ясность сбавила обороты, но я не упал в темноту. Мысли не исчезли.

— Награда перечислена, загружайте его и в СИЗО, — распоряжался Генерал. — Док ты с ними, будешь поддерживать блокировку.

— Я с ними, — дёрнулся Сычкин.

— Нет, созывай пресс-конференцию, отчитывайся об успехе.

— Но он Гущина убил!

— Вот потому и остынь сначала. Всё, поехали.

Под конец речи сознание всё же помутилось. Глаза закрылись. Слышать — всё слышал, но не видел.

Меня вздёрнули на ноги и куда-то потащили. Матерились жандармы. Голос доктора ободрял, чувствовал его руки, как он пульс проверял, и в глаза светил, но не видел.

— Это шок, ты под блокиратором, знаю, тебе страшно, что сила пропала, но она вернётся, суд пройдёт, если оправдают…

—