плечи, притягивая к себе, и затем проводит другой по волосам. Его утешение заставляет меня потерять контроль, и я всхлипываю на его плече, пока тело трясется в его объятиях. Дрю меня крепко держит, целует в макушку и говорит что-то в волосы про то, «что это нужно отпустить».

После того, как мы рыдания постепенно стихают, Дрю мягко отстраняет меня, чтобы взглянуть в лицо.

— Может, хочешь выйти на улицу… подышать свежим воздухом? — его рука касается моей щеки, а ладонь прижимается к лицу, смахивая слезы большим пальцем.

— Нет, — говорю я, всхлипывая и хватая ртом воздух. — Мне нужно остаться… Мне нужно смириться с этим. Чем скорее, тем лучше.

Дрю кивает и убирает руку с моего лица.

— Ладно, тогда я оставлю тебя. — Он встает, выражение его лица серьезное, как никогда.

— Ты не останешься? — спрашиваю я.

— Думаю, я спущусь на кухню. Мне не помешает еще одна чашка сладкого чая твоей мамы.

Я расцениваю это, как нет. Он, должно быть, был серьезен, когда говорил ранее, что думает, что я недостаточно доверяю ему, чтобы поделиться таким личным. В одну минуту он обижается на меня, а в другую уже утешает. Начинает казаться, что он применяет на мне метод кнута и пряника. Мне нужно заглянуть глубже и узнать, что же его гложет.

— Дрю? — говорю я, останавливая его, прежде чем он доходит до двери. — Мы можем поговорить о вчерашнем вечере?

Дрю вздыхает и проводит рукой по своим каштановым волосам. Он выглядит уставшим и истощенным, а ещё слегка раздраженным. Все из-за меня, я уверена.

— Нам действительно есть, о чем говорить, Лилли? Что сделано, то сделано, так?

— Да… нет… то есть, да, нам нужно поговорить. Что-то не так, я же вижу.

— Я думаю, что сейчас проблемы в твоей семье намного важнее, чем проблемы с нашими отношениями.

Дрю дает мне секунду ответить, но мне нечего сказать. Он поворачивается и молча выходит за дверь.

— Куда он идет?

Я перевожу взгляд на маму, стоящую на пороге, ее руки заняты сумками.

— На кухню, или, по крайней мере, он так сказал. Если он умный, то даст деру и умчится к себе в квартиру. Я бы на его месте так и сделала. — Знаю, что говорю мрачные вещи, но так я себя чувствую. Не только я ощущаю, что что-то не так, но он подтверждает мои подозрения, когда говорит, что у нас есть проблемы в отношениях.

— Ох, не говори так, — говорит она, присаживаясь рядом со мной. — Он же любит тебя, или его бы здесь вообще не было.

— Любит меня? Нет, мам, я так не думаю. Да, он заботится обо мне, но чтобы любить? Мне так не кажется, особенно после того, что произошло вчера. И едкий комментарий, который он бросает потом.

Мама хлопает меня по ноге.

— Вам просто нужно поговорить друг с другом, разобраться во всем и понять, что не так. А еще, — она прижимает руку к моей щеке. — Если бы он тебя не любил, то не ехал бы ко мне два часа, а затем не стучался бы с телефонной книгой в руках в надежде, что он приехал по нужному адресу.

Он заботится обо мне, Дрю доказал это, но он до сих пор не говорит мне, что любит меня, и, вероятно, никогда уже не полюбит.

— Может быть, — все, что я могу сказать.

Мама встает с кровати, подходит к полке Джесса и берет случайную книгу. Затем еще одну и еще, покачивая головой.

— Я просто хочу сказать, милая, это что-то значит. Не отпускай это. Если Дрю что-то волнует, поговори с ним. Общение — ключ ко всему, нам с отцом не удалось понять его ценности. Если бы Дрю было все равно, его бы здесь не было, и он, кажется, тот человек, которого стоит удержать.

Дрю действительно стоит этого. Единственный вопрос, стою ли я того же?

Глава 26

Находиться в комнате Джесса намного легче, чем я думала. Мы с мамой решаем откладывать вещи на благотворительность на одну сторону, а в мусорку — в другую. Никому из нас не хочется ничего выбрасывать, но тут есть такой хлам, который никто не захочет взять, даже по доброй воле. Дырявую футболку и разорванные джинсы можно пару раз надеть, прежде чем выкинуть на помойку.

Также мы оставляем некоторые вещи, которые хотим сохранить для себя. Мама берет его награды и трофеи, блокноты, фотографии в комнате и альбом, что он собрал. Я беру немного, но все же мне удается собрать красивую, но небольшую коллекцию памятных вещей. Конечно же, я беру наш любимый фильм, его фигурки, несколько книг и дневник, который он писал. Я поражена, что нашла его. Думала, что он таким не занимается. Я также понимаю, что ни за что не покажу его маме. Все из-за того, какие сумасшедшие события он записывал в него, о которых, я уверена, маме не стоит читать.

После нахождения в течение нескольких часов в его комнате я готова отдохнуть. Чувствую себя голодной, поскольку ничего не ела с того легкого ужина на вчерашнем благотворительном вечере. Я уже жалею, что не согласилась съесть булочку, которую Дрю купил для меня этим утром.

Я думаю о том, где же он сейчас.

Но прогоняю эту мысль и предполагаю, что, возможно, он находится в гостевом домике, пытаясь избежать еще каких-нибудь поручений от мамы. Он же не подписывался на это. Я не понимаю, почему он все еще находится здесь. Может, мама права, но до меня все равно не доходит, с какой стати он все это терпит ради меня. На самом деле, я не заслуживаю этого.

Я прохожу мимо гостиной, в которую нельзя было заходить, когда я была маленькой. Всегда, когда ступала на белый ковер, я чувствовала себя непослушной и коварной. Даже сейчас, во взрослом возрасте, если мама увидит меня там, то тут же отчитает. Пока я иду по дому, слышу голоса с той стороны, куда направляюсь. Я останавливаюсь прямо у столовой и смотрю на кухню. Открытое пространство в стене четко показывает вид на Дрю и отца. Они разговаривают слишком тихо, чтобы что-то расслышать. Дрю сидит напротив моего отца, они оба пьют кофе. Отец кивает, пока Дрю говорит. Когда отец снова начинает говорить, Дрю смеется. Эта ситуация трогает мое сердце. Они выглядят такими спокойными и расслабленными, как будто являются старыми друзьями.

Я прижимаю руку к щеке, вспоминая, как отец ударил меня,