Это если повезёт, а если нет: их ждут допросы и Петропавловская крепость, где станет известно, что она женщина. Единственная женщина декабристка. Ну что за бред, ругнула себя Алиса и подошла к кроватке. Петя спокойно спал. Она снова села в кресло, закуталась в плед, закрыла глаза. Усталость взяла своё, Алиса не заметила, как провалилась в сон, обернувшийся кошмаром, что она лежит на краю льда и изо всех сил пытается вытянуть Стаса, который провалился под лёд. Сил не хватает, лёд трескается, но Алиса продолжает его тащить.

Неизвестно, чем закончился бы сон, если бы Петя не попросил пить. Алиса открыла глаза, дрожа от страха, не понимая, где находится.

− Мама, пить.

Протёрла глаза.

Пока поила мальчика с ложечки, в детскую вошла няня.

− Мария Алексеевна, вы так и не ложились. Что же вы меня не разбудили, я бы посидела?

− Ничего, я тут поспала, − ответила няне Алиса и склонилась над Петей.

− Как ты, хороший мой? Напугал нас. Завтракать будешь?

Петя улыбнулся и смешно закивал в ответ. Алиса почувствовала себя лучше. Опасность миновала.

Оставив мальчика на попечении няни, она прошла к Кити. Девочка спала, подложив крохотный кулачок под щёчку. Алиса коснулась лба: холодный. Малышка сдержала слово и не заболела.

Алиса вернулась в свои комнаты. Подошла к зеркалу. Сегодня досталось даже идеальной внешности Мари. Под глазами тёмные круги и еле заметные морщинки. Причёска растрепалась, платье помялось, а сил осталось только, чтобы дойти до кровати и лечь на неё одетой, вытащив шпильки из пучка.

Проснулась Алиса, несмотря на то, что спала чуть меньше двух часов, бодрой и даже запомнила сон. Она стояла у зеркала в длинном чёрном платье с отложным воротником, а под воротником повязан красный галстук, наподобие тех, носили пионеры. Лица своего не видела, даже не знала, была ли она Мари или Алисой, да и это было не важно. Дело было в этом, совершенно не подходящем к платью, красном галстуке.

Алиса позвала Дуняшу и с её помощью привела себя в порядок. Строгий низкий пучок, чёрное платье с узкими рукавами.

− Дуняша, мне нужен красный платочек.

Девушка, хоть и удивилась, но ушла. Алиса отправилась в детскую. Петруша расставлял солдатиков в кроватке. Увидев её, обрадовался.

− Мама, мне можно вставать?

− Нет, милый, сегодня нужно полежать.

− А ты поиграешь со мной в войну?

Алиса потрепала Петрушу по взлохмаченным кудряшкам.

− Нет, дорогой. Мне нужно съездить по делу, − Петя нахмурился, нижняя губка дрогнула, − но я постараюсь вернуться пораньше. И если у тебя не будет температуры, мы поиграем с тобой в войну.

Петя улыбнулся, и Алиса еле удержалась, чтобы не стиснуть его в своих объятиях, таким славным он выглядел. Глазки ещё влажные от непролитых слёз, пухлые губки уже в улыбке. Маленький ещё, а настоящий князь, который умеет держать себя в руках.

Зашла к Кити: та уже проснулась и завтракала. Алиса вернулась к себе в комнату.

− Вот только что нашла, Мария Алексеевна, − Дуняша протянула Алисе красный шёлковый шарф.

Алиса отпустила Дуняшу и накинула красный шарф. Попыталась завязать его, подобно пионерскому галстуку. Шёлковый шарф был слишком большим, шикарным и тогда Алиса решилась. Прошла в рабочий кабинет, выдвинула ящичек и нашла ножницы. Разложила шарф на столе. Вырезала треугольник. Подошла к зеркалу и завязала. Вместе с черным простым платьем получилась имитация школьной формы семидесятых годов, которую носила мама. Только платье слишком длинное. Гладко зачёсанные волосы и полное отсутствие косметики убавили несколько лет. Алиса и сама не могла понять зачем ей этот маскарад в пионерку. В голове носились мысли. Красный галстук символизирует пролитую кровь. Кровь, которую не хотели проливать декабристы, будет пролита всё равно. И это будет или кровь императорской семьи, или кровь декабристов или тех, кто погибнет от пушек, выпущенных по приказу императора. Её задача убедить эту кучку энтузиастов действовать, а не устраивать стоячую революцию. И она, Алиса, в теле Мари должна стать неким символом женской красоты, который вдохновит романтиков повернуться к действительности. У неё есть знания, как это было в семнадцатом году. Стоит вспомнить, что тогда царскую семью никто не пощадил. И никаких царствований больше не было. Алиса подошла ближе и вгляделась в лицо. Фиалковые глаза потемнели, пухлые губы упрямо сжались.

Внезапно она улыбнулась: ну что, Мари, если красота страшная сила, то мы используем её на благое дело. Жанна д' Арк смогла повести за собой воинов. И она, Алиса, использует тот же приём. Знания, которые она выложит перед ними. Галстук, который она им передаст. Ура революция!

Алиса прошлась по комнате. Сейчас она понимала Николашу. Его энтузиазм, жажду действий, эту сумасшедшинку в голове.

А вдруг им вдвоем с Николашей удастся сделать революцию?

Алиса остановила извозчика возле дома, где жил Рылеев. Ей показалось, что дом перестал выглядеть мирным. Словно в подтверждение, из парадной вышли два офицера в синей форме. До Алисы донёсся возмущенный голос: «Да как они собираются обойтись без жертв?» « Тише, Александр, тише", − толкнул его другой, встретившись взглядом с Алисой. Ей так и хотелось сказать: останьтесь, господа, мы это обсудим.

Из квартиры Рылеева доносились голоса. Алисе показалось, что она услышала звон бокалов. К восстанию они готовятся. Какое мальчишество. Позвонила: дверь открыл сам Рылеев. Одет парадно: белый галстук, жилет, коричневый фрак. На тонких губах улыбка, которая тут же исчезла, когда он увидел её.

− Мари? Что ты здесь делаешь?

− А разве воспитанные кавалеры держат даму в дверях?

− Но у нас собрание. Я не могу тебя пропустить.

Алиса выглянула из-за его спины: и о да, члены тайного общества пили шампанское.

− Кондратий, кто там? Трубецкой? − послышался мужской голос. К двери подошел молодой человек с бакенбардами и густыми усами. Совсем мальчишка, на щеках румянец. На вид не больше двадцати с хвостиком.

− Кондратий, ну пропусти же меня. Мне нужно с вами поговорить, − настаивала Алиса.

− Бога ради? О чём?

− Увидишь.

Рылеев сдался и отступил. Алиса вошла. В зале было накурено, пахло той самой мужской силой, которой так восхищался Николаша. Все взгляды обратились на неё, и Алиса почувствовала себя словно актриса на первом спектакле. Взгляды всех мастей: удивлённые, восхищённые ироничные.

− Кондратий, ты нас представишь? Впрочем, я могу сама. Княгиня Репнина. Можно по имени. Мари. Мой муж член вашего общества. Сейчас в отъезде. Можете считать, что я за него. И я бы выпила шампанского, − Мари улыбнулась, увидев как офицер, не сводя с неё глаз, выпил бокал залпом.