– Нет.

– Какая вкуснятина! Отличное карри.

– Ну что, кузнец сделал тебе цепочку? – поинтересовался Ричард.

Дверь приподняла цепочку, показывая, что вот она, на месте, и тут же отпустила. Под весом ключа цепочка снова натянулась.

– Дверь, познакомься, это Ламия, – сказал Ричард. – Она проводник. Говорит, что знает все уголки Нижнего мира.

– Все-все? – переспросила Дверь, откусывая кусочек пападама.

– Все-все, – подтвердила Ламия.

– Ты покажешь нам дорогу к ангелу Ислингтону? – спросила Дверь, склонив голову набок.

Ламия медленно прикрыла свои фиалковые глаза.

– К Ислингтону? Туда лучше не…

– Как к нему попасть?

– По Даун-стрит, – ответила Ламия. – Надо дойти до самого конца Даун-стрит. Но это не безопасно.

Охотница стояла, скрестив руки на груди, и со скептическим видом слушала разговор.

– Нам не нужен проводник, – объявила она.

– А мне кажется, нужен, – возразил Ричард. – Маркиза нет. И мы знаем, что нас ждет опасный путь. Но мы должны отнести Ислингтону… то, что я раздобыл. И тогда он расскажет Двери про ее родных и поможет мне вернуться домой.

Ламия с улыбкой поглядела на Охотницу:

– И он может дать тебе мозги, а мне – сердце.

Дверь выгребла рукой остатки карри из коробочки и облизала пальцы.

– Ричард, мы сами справимся, – проговорила она. – Все равно нам нечем расплатиться с проводником.

Ламия оскорбилась.

– С вас я ничего не возьму! – объявила она. – Со мной расплатится он.

– И чем же он с тобой расплатится? – спросила Охотница.

– Вас это не касается, – с обворожительной улыбкой проговорила Ламия. – Это знаю я, а ему остается только гадать.

Дверь покачала головой.

– Нет, мне кажется, это неправильно.

Ричард фыркнул.

– Просто тебе больше нравилось, когда я таскался за вами, как глупый щенок! Тебя бесит, что я сам что-то решаю, вот и все!

– Ричард, это совсем не так.

Он повернулся к Охотнице.

– Вот скажи, ты знаешь, как найти Ислингтона?

Охотница мотнула головой.

Дверь вздохнула.

– Ладно, идемте. На Даун-стрит, так?

Сливового цвета губы Ламии растянулись в улыбке.

– Да, леди.

* * *

Когда маркиз добрался до рынка, их там уже не было.

Они спустились с корабля по длинному деревянному трапу, потом перешли дорогу по подземному переходу и зашагали по улице. Ламия уверенно шла впереди. Через некоторое время они свернули в узкий, мощеный брусчаткой переулок. На стенах домов горели газовые рожки.

– Третий дом отсюда, – сказала Ламия.

Они подошли к нужному дому. На двери висела медная табличка:

КОРОЛЕВСКОЕ ОБЩЕСТВО

ПО ЗАЩИТЕ ДОМОВ

ОТ ЖЕСТОКОГО ОБРАЩЕНИЯ

Снизу мелкими буквами было выгравировано:

ДАУН-СТРИТ. СТУЧИТЕ

– Чтобы выйти на улицу, нужно пройти через дом? – удивленно спросил Ричард.

– Нет, – ответила Ламия. – Улица внутри дома.

Ричард постучал. Никто не ответил. Они решили немного подождать, хотя утро выдалось сырое и холодное. Ричард снова постучал, потом позвонил. Дверь тут же открылась. На пороге показался заспанный лакей в старом напудренном парике и алой ливрее. Он уныло оглядел пеструю компанию и явно пришел к выводу, что это не те люди, ради которых стоило вставать в такую рань.

– Чем могу служить? – спросил лакей, и Ричард подумал, что некоторые говорят: «Сдохни, ублюдок!» с гораздо большей теплотой и дружелюбием.

– Нам нужна Даун-стрит, – надменно ответила Ламия.

– Следуйте за мной, – со вздохом сказал лакей. – Только не забудьте вытереть ноги.

Они прошли в холл и подождали, пока лакей зажжет все свечи в своем подсвечнике, – такие подсвечники часто рисуют на обложках дешевых книг, только там подсвечник обычно держит запуганная до смерти девушка в развевающемся пеньюаре, а за ее спиной на фоне темного неба вырисовываются очертания огромного особняка, в котором свет горит лишь в мансарде.

Они спустились по массивной лестнице, устеленной дорогим ковром, потом – по другой лестнице, не такой массивной, устеленной гораздо более дешевым ковром, потом – по еще одной лестнице, довольно узкой, устеленной мешковиной, потом – по деревянной, ничем не устеленной лесенке.

В самом низу был старинный лифт, на котором висела табличка:

ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ

Не обратив никакого внимания на табличку, лакей открыл сетчатую наружную дверь лифта и пригласил гостей внутрь. Ламия вежливо поблагодарила его и вошла, остальные последовали за ней. Сквозь густую сетку двери Ричард увидел, как лакей развернулся, поднял подсвечник и стал подниматься по деревянной лестнице.

На одной стене были черные кнопки. Ламия нажала на самую нижнюю. Дверь с лязгом захлопнулась, заработал мотор, и лифт медленно, с протяжным скрипом, поехал вниз. Было очень тесно, и все четверо стояли, прижавшись друг к другу вплотную. Ричард вдруг почувствовал, что от каждой из трех женщин пахнет совершенно по-разному: от Двери пахло карри, от Охотницы – потом (Ричард с удивлением отметил, что это довольно приятный запах, а еще – что так обычно пахнет от пантер, тигров и пум в зоопарках), от Ламии пахло дурманяще – жимолостью, ландышем и мускусом.

Лифт все опускался и опускался. У Ричарда на лбу выступил холодный пот. Крепко сжав кулаки, так что ногти впились в ладони, он спросил притворно-веселым тоном:

– Наверно, сейчас уж точно не стоит говорить, что у меня клаустрофобия, верно?

– Верно, не стоит, – отозвалась Дверь.

– Тогда я не буду, – сказал Ричард.

Лифт продолжал опускаться.

Наконец кабина дернулась и с громким скрежетом остановилась. Открыв дверь, Охотница осторожно огляделась, потом шагнула вперед – на узкую деревянную площадку.

Ричард выглянул наружу. Кабина зависла в воздухе над странным сооружением, которое напомнило ему Вавилонскую башню, – по крайней мере такой он ее видел на одном рисунке. Только там она была изображена снаружи, а сейчас Ричард видел ее словно вывернутой наизнанку – высоченная каменная башня с винтовой лестницей, вырубленной прямо в камне. На стенах кое-где висели фонари. В их тусклом свете невозможно было разобрать, что находится в самом низу. Сверху видна была лишь лестница, уходившая в темноту, да крохотные огоньки фонарей. Кабина лифта висела на самом верху башенного колодца, в нескольких тысячах футов от земли. И слегка раскачивалась из стороны в сторону.