В открывшийся проход первой вошла коша, затем графиня, подсвечивая вторым фонариком. И потом уже я, еще раз обернувшись на зверя. Луч фонаря выхватил грубые пещерные стены, кое-где стесанные строителями гробницы, чтобы расширить проход.

— На этом остановимся, — предложил я. — Сейчас на Гаю: душ, праздничный ужин и здоровый сон. Продолжим после пробуждения со свежими силами.

Возражений не последовало, хотя каждого из нас мучило невыносимое любопытство: куда выведет этот узкий рукав пещеры, что там дальше и как выглядит усыпальница великого Арха Наргула.

Мы вернулись на Флагрум, сытые, довольные, неплохо выспавшись. Я с Элиан взбодренные напоследок хорошим кофе, а Агата налопавшись острых куриных крылышек от KFC — их заказали вчера два больших баскета. Правда у кеошерийки имелась своя тоска — она снова сокрушалась, что рядом с ней нет Уветича, но здесь ей никто не мог ничем помочь.

Мгновенный перепад от света московского дня к мраку пещеры, вынуждал не спешить с движением вперед. Мы стояли, привыкая к темноте, осматривая грубые стены пещеры, освещенной лучами фонариков. Когда я оглянулся, то снова увидел пещерного льва: он спустился за нами почти до места, где прежде каменная плита запирала вход. Ненормальный какой-то зверь, повадками напоминал собаку, которая ждала, что ей кинут кость.

— Иди отсюда! Иди нахер! — я снял с плеча калаш, кое-как зажав фонарик между пальцами. Был соблазн пальнуть вверх, в надежде, что зверь испугается и убежит. Хотя звук выстрела, мог вызвать и противоположный эффект.

Словно распознав мое недовольство, зверь отступил на несколько шагов назад, затем развернулся и медленно побрел к выходу. Элиан стояла рядом со мной, и я чувствовал, что она напряжена, готова в любой миг распахнуть магическую защиту.

— Ну идем, — прошипела Агашимая и беззвучно двинулась вперед.

С каждым шагом недавняя эйфория, что мы нашли легендарную гробницу и смогли вскрыть ее, сменялась тревогой и даже маленьким страхом. Он окутывал, словно окружавшая нас темнота, становился плотнее, обдавал холодом.

Минут пять мы медленно пробирались по неширокому проходу, уводящему постепенно вверх. Затем впереди появились крутые ступени, ведущие еще выше, к арке. Она была высечена в скале, справа и слева ограничена парными колоннами — их украшали аштумские знаки.

— Элиан, — прошептал я, — может есть смысл пустить твоего «светляка»?

Лучи фонариков были слишком слабы в огромном пространстве пещеры.

— Позже, Сершш, — прошипела в ответ вместо эльфийки Агата. — Здесь просто лестница и ничего интересного. Если хотите я пойду вперед на разведку, потом вернусь за вами.

— Нет, — отверг я. — Идем вместе.

Мы поднялись по лестнице. Дальше проход расширялся. С двух сторон стояли каменные изваяния, высокие — метра по четыре — держа в огромных руках оружие: мечи и боевые топоры.

Элиан здесь задержалась, освещая фонариком первую из статуй. В луче света, падающего снизу на каменное лицо, тени ложились так причудливо, что оно казалось живым.

— В нем есть душа… — прошептала эльфийка, выставив вперед левую руку, словно сканируя каменную фигуру. — В них всех есть частица души. Древние маги умели делать так. Серж, при определенных условиях статуя может ожить. Возможно, об этих Стражах речь в писаниях.

— Как каменный голем, что ли? — мне вовсе не нравились мысли графини.

Я прикинул, что если четырехметровое каменное изваяние в самом деле обратиться в подобие голема, то хрен знает, как с ним бороться. Ни калаш, ни один из доступных мне спеллов его явно не возьмет. Разве что джахнуть РГДшкой, и то не факт, что поможет, а нас самих осколками посечь очень даже может.

— Чего вы там? Идемте, — прошипела Агата.

Мы последовали за ней. Дальше открывался огромный зал, верх которого и дальняя стена тонули в густой темноте. Здесь уже без моей подсказки графиня, изогнула ладонь, создавая крупный светящийся шар. Толчком руки послала его вперед. Сразу стало светло, и я затаил дыхание: впереди возвышалась площадка, к которой с разных сторон поднимались ступени, и там на мраморном пьедестале лежал крупный скелет, облаченный в доспехи — скорее всего это и были останки Арха Наргула. Иначе кому такая честь, занимать самое видное место в огромном зале? Его череп венчал шлем из синеватого металла, инкрустированный самоцветами. На его груди, убранной адамантовым доспехом, поблескивал клинок, а рядом с пьедесталом стоял небольшой сундук, с приоткрытой крышкой, под которой угадывался золотой блеск. Занимаясь переводом древне-аштумских текстов, я знал: в традиции этого народа было оставлять в захоронениях важных людей деньги, иногда даже большие сокровища, чтобы душа умершего могла наилучшим образом устроиться в загробном мире и купить у богов прощение за грехи. При чем крышки ларцов, сундучков с погребальными сокровищами по традиции должны быть приоткрыты.

Агата было направилась к ступеням, но я ее остановил:

— Там может быть ловушка, кош. Не спеши. Давай сначала осмотримся.

Я повернулся, внимательно глядя под ноги, прошел к длинному ряду ниш, вырезанных в пещерной стене, — в них стояли скелеты воинов: в шлемах, металлических доспехах, вооруженные мечами и секирами. Удивительно, как за столько столетий, скелеты сохранили целостность, не распались на отдельные косточки. Может причина в сухом воздухе или какой-то особой магии, которую накладывали древние заклинатели на захоронения. Даже одежда и деревянные предметы здесь не истлели. И от этого ощущение возникло скверное: мертвяки казались не такими уж мертвыми. Пустые глазницы будто следили за тобой, и словно слышался пугающий шепот. Вдобавок Элиан поддала тревожных мыслей очередным высказыванием:

— Серж, в этих мертвых воинах, есть частицы души. В каждом. Какой-то общей раздробленной души одной на всех. Так не должно быть. Они будто связаны с кем-то, — эльфийка неотрывно следовала за мной.

— Хорошо, детка, давай не будем пугать друг друга без причин. Ты будь готова развернуть «щит», если что-то пойдет не так. От меня далеко не отходи и сама здесь ничего не трогай, — объяснял я ей и без того понятные вещи, которые она знала не хуже меня — ведь сколько прослужила в «Око Наирлесс».

Взяв длинную пику из костлявых пальцев одного из мертвяков, я направился к постаменту с останками Наргула. Прежде, чем подняться, я поочередно нажимал на каждую ступеньку и выжидал, не сработает ли какой-либо опасный механизм. Поднявшись на площадку, я прощупал острием пики соседние участки площадки. Вроде никаких смертельных сюрпризов здесь не таилось.

Элиан поднялась следом за мной, все так же выставив перед собой ладонь, сканируя пространство на предмет магических возмущений. В этот раз эльфийка словно ощупывала останки Арха Наргула, не касаясь его. Уже ясно, что она скажет дальше. Типа в этих великих костях тоже осталась часть души.

— Эти кости не совсем мертвы, Серж, — прошептала графиня. — Мы с людьми из миссии дважды вскрывали древне-аштумские захоронения, но такого я нигде не чувствовала.

— Я слышала, у аштумов была развита некромантия, — прошипела коша, разглядывая доспехи Наргула — под магическим светом они сверкали как новые. — Может пора заняться сундуком? Открою осторожно? — предложила кеошерийка.

Я кивнул, и Агашимая приподняла крышку. Раздался неприятный скрип, я даже глянул с опаской на хозяина гробницы, не побеспокоит ли его стол резкий звук. Увы, после рассуждений Элиан в голову лезли бредовые, тревожные мысли.

— Сершш, мы очень богаты! — радостно мявкнула кеошерийка, в ее зеленых глазах отразился золотой блеск.

— Так, стоп! Отойди-ка, надо проверить, — я оттеснил кошу, и острием пики потыкал сундук и плитки пола вокруг, потом ковырнул звякнувшее золотишко. Золото действительно было много, пожалуй, столько, что нам будет его трудно все унести. Ну так, навскидку, в этом сундуке не меньше, чем килограмм 50–60: насыпом монеты, кольца, браслеты, цепочки и серьги; очень много драгоценных камней, сверкавших яркими цветами. Но в первую очередь мое внимание привлек золотой цилиндр, с вязью затейливых знаков, инкрустированный самоцветами. Передав пику Агате, я осторожно поднял его и, посмотрев на Элиан, открыл крышку.

— Это он! — прошептала эльфика, заглядывая во вскрытый мной тубус.

— Точно ли, детка? — я решил убедиться, что величайший свиток «Дар Корхана» в наших руках.

Ведь именно он представлял главную ценность, а вовсе не золотишко в сундуке.