– Я еще не закончил! – перебил его Кит, поражаясь собственной дерзости. – Эта женщина любит тебя, хотя я не понимаю, за что. А ты отворачиваешься от нее из-за какого-то недоразумения.

– Недоразумения? Значит, так ты называешь письмо любовника и ваши объятия?

– Это были братские объятия, не более того.

– Хорошо. А письмо? Ты избегаешь разговора о нем. Если не ты его автор, то кто же? Если Джанет невиновна, то зачем обманывать меня или говорить полуправду? Что вы оба скрываете?

– Я не могу ответить на этот вопрос, задай его жене.

– Я задавал, но она тоже упорно молчит.

– Тем не менее ты должен доверять ей. Тень пробежала по лицу Адриана.

– Как я могу доверять ей, если вижу, что вы оба что-то от меня скрываете?

– Адриан…

– Довольно! – с горечью воскликнул герцог. – Ни слова больше на эту тему, ты меня понял? – Меркурий, конь Адриана, шарахнулся в сторону, но он снова направил его на середину дороги. – После рождественских праздников ты вернешься в университет.

Кит кивнул:

– Да.

– И запомни, мои отношения с Джанет тебя не касаются. – Их глаза встретились, и взгляд Адриана посуровел. – Если бы ты не был мне братом, я всадил бы тебе пулю в лоб. И я сделаю это, черт побери, несмотря на наше кровное родство, если снова застану вас наедине.

Адриан, пришпорив Меркурия, пустил его легким галопом и поскакал по дороге. Кит смотрел ему вслед до тех пор, пока он не исчез за пеленой снега. «Вот это да!» – сокрушенно думал молодой человек. Они попали в такой переплет, из которого трудно отыскать выход. Кит понятия не имел, что теперь делать. Зябко передернув плечами, он пришпорил лошадь.

В доме было шумно, как в растревоженном улье. Дети и взрослые предавались безудержному веселью. И только у Адриана было тяжело на сердце. Он сидел у огромного камина, наблюдая за тем, как пылает рождественское полено. По традиции оно было огромным, так как должно было гореть в течение двенадцати дней, начиная с сочельника, а в конце праздников, в канун Крещения, превратиться в груду пепла.

В гостиной на первом этаже горела рождественская свеча в подсвечнике, стоявшем на каминной полке. В этой комнате женщины и дети делали украшения из бумаги и яркие гирлянды из длинных золотых и красных лент. А мужчины в это время охотились на дичь в соседних лесах или катались верхом по окрестностям и возвращались домой голодные, с раскрасневшимися от холода и ветра лицами.

Сегодня вечером, в сочельник, все должны были обменяться подарками и выпить горячего пунша с ромом или специального напитка, приготовленного из молока, вина и сахара. Адриан знал, что за столом будут звучать поздравления и рождественские гимны.

Раньше он любил эти праздники, ему нравилось принимать у себя родственников и друзей, а также самому ездить в гости к соседям и арендаторам и дарить им подарки. Это были в основном продукты питания и напитки для праздничного стола.

Но в этом году ничто не радовало его. Адриан предпочел бы, чтобы родственники уехали восвояси. Хотя Вайолет согласилась делать вид, что у них с Адрианом все хорошо, в ее поведении чувствовалось напряжение. Адриану тоже приходилось притворяться и лгать.

На днях в Уинтерли приехала старая герцогиня с дочерью и ее младенцем, новорожденной девочкой, которую уже назвали Эммой. Туго запеленатая розовощекая малышка была представлена многочисленным членам семейства Уинтеров. Погукав и поморгав при виде незнакомых лиц, она высунула из пеленок крошечный кулачок и помахала им в воздухе. Однако вскоре ребенка сморил крепкий сон. Сестры Адриана, Анна, Лисанда и Зоя, понянчились с племянницей, укачивая ее, а потом настала очередь его жены взять дремлющую малышку на руки.

Адриан не мог отвести глаз от Джанет, когда она склонилась над ребенком. Прижав девочку к груди, молодая герцогиня стала что-то нежно ворковать ей, поглаживая пальцем по щечке. Ее лицо сияло от счастья.

– Когда вы с женой порадуете меня внуками? – спросила мать Адриана. – Ты же знаешь, я их обожаю.

Сердце Адриана болезненно сжалось от тоски.

– Мы работаем над этим, мама, – с улыбкой сказал он, надеясь, что вдовствующая герцогиня не прочтет его тайных мыслей.

Адриан, конечно, лгал. Ни о каких детях и речи не могло быть. Он давно уже не прикасался к жене. Но теперь, видя Джанет с маленькой племянницей, он подумал, что им, возможно, следует завести ребенка. Герцогу нужен был наследник. Однако где гарантия, что Джанет не забеременеет от любовника? При этой мысли в глазах у Адриана темнело и в его душе закипал гнев. Измена жены не давала ему покоя ни днем, ни ночью.

Он не мог спокойно смотреть на младшего брата. Адриана постоянно мучили сомнения. Ему хотелось верить, что Кит ему не лжет. И он почти поверил в это, когда наблюдал, как общаются между собой Кит и Джанет в кругу семьи. Они вели себя как брат и сестра. И тем не менее порой эти двое как-то странно переглядывались, напоминая заговорщиков. Когда Адриан ловил эти взгляды, его вновь охватывал гнев. Что за секреты могли быть у них от него?!

И сегодня, когда дети в галерее усадебного дома играли в прятки, Адриан видел, как его брат и жена перешептывались, стоя у окна. Более того, он заметил, что Джанет передала Киту записку. Адриана это привело в бешенство. Он видел, что брат небрежно сунул записку в карман.

Неужели это было еще одно любовное письмо? Адриан непременно выяснит это. Держа Кита в поле зрения, он дождался, когда взрослые сели пить чай в гостиной. Как только Кит встал и направился к буфету, Адриан последовал за ним. И когда брат потянулся за булочкой, он сделал вид, что натолкнулся на него, и незаметно вытащил из кармана Кита записку Джанет. Адриан овладел приемами, требующими ловкости рук, в годы войны, когда занимался шпионской деятельностью.

– Прости, я оступился, – пробормотал он.

Кит обернулся и, прищурившись, бросил на старшего брата подозрительный взгляд. Однако ему и в голову не пришло, что Адриан успел пошарить в его карманах. Пожав плечами, Кит положил себе на тарелку булочек и пирожных и сел на место.

Лишь через два часа у Адриана появилась возможность прочитать записку. Сев за письменный стол у себя в кабинете, он развернул сложенный листок бумаги. В комнате царила тишина, нарушаемая только громким тиканьем часов на каминной полке. Адриану не хотелось читать любовное письмо. Он не желал знать, что там написано… Однако отложить записку в сторону было бы малодушием. И Адриан заставил себя пробежать глазами ее строчки.

Это странное послание сразу же привело его в замешательство. Оно было написано на латыни! Зачем Джанет понадобилось общаться с Китом на мертвом языке? Все это казалось Адриану полной бессмыслицей.

Адриан без труда понял содержание письма. Древние языки были его любимым предметом в университете. Нет, перед ним была вовсе не любовная записка. Скорее это походило на перевод нудного и скучного текста об одной из малозначительных битв в истории Римской империи.