он не мог! — мой голос задребезжал. — Я и без этого знаю, что не мог, — взглядом показывает на лежащую на столе медицинскую карточку. — Папа всегда был очень внимательным. Когда мне было пять, или шесть, точно не помню. Папа привозил двух лисят. Маленьких совсем, тощих. Их маму, скорее всего, подстрелили браконьеры. И он увидел их, увидел, потому что всегда был очень внимательным. Мы их с соски кормили. Ухаживали с мамой за ними. Потом, когда они немного подросли и окрепли, папа какому-то заводчику их отдал, и тот должен был вернуть их обратно в дикую природу.

— Мирка, это всё забудется. Пройдёт время, вы заживёте.

— Да я знаю. — говорю скорее, чтобы этот разговор завершить. Я и так слишком сильно обнажила душу.

Свет фар освещает веранду. Мы слишком много выпили, и девочки уже легли спать. И это несмотря на то, что в начале вечера, все намеревались не спать до самого рассвета.

Я ничего не говорю Кати. Стягиваю со стола карточку и направляюсь к входной двери. Чуть не ушла в одной пижаме. На улице холодно, ветер и подмораживает. Уже в самом пороге, догнав меня, Катя накидывает мне на плечи свою пехоту.

В голове гул стоял. Артур сразу всё понял, не знаю, что именно, но как только он меня увидел, взгляд его стал более жёстким. Руслан — смешно сказать, но к Руслана мне вдруг захотелось подойти и по головке погладить, успокоить как-то. В его глазах тоска и обеспокоенность. Сердце щемит.

— последняя страница.

Я терпеливо жду. Луна светит достаточно ярко, и Артур хоть и приглядывается, но строчки разбирает очень быстро. Потом его лицо застывает.

Я не могу поверить. Как такое возможно? Я не понимаю, как он мог не вспомнить? Он видел папу, уверена, ещё до суда он его видел. Не мог забыть, у папы внешность такая запоминающаяся.

Неужели, при поступлении больного, смотрят исключительно на болячки, не видя лиц?

Что происходит, мамочки...

Мне сейчас эгоистично хочется думать, что Артур лжёт и ему намеренно было нужно посадить моего отца. Оклеветать его. Я хочу убедить себя в этом, но не могу. Слишком веская причина. Слишком жестокий мотив.

Дьявольская, всегда непроницаемая хладнокровная сущность Артура, сейчас в растерянности.

— Этого просто не может быть, — сказал мужчина спустя, не знаю, минуты три, может, пять. Но мне всё равно, казалось, прошла целая вечность.

— Я хочу проснуться этим утром, и чтобы мой папа был рядом.

— Малышка, это не…

— Никакая я тебе не малышка! — кричу настолько громко, что мой голос кажется истеричным. — Я имею на это право! Ты забрал у меня его. Ты лишил меня семьи. Я хочу проснуться этим утром, — говорю и с расстановкой, — и чтобы мой папа, был рядом со мной.

Я развернулась и быстро ушла. — Нет, не ушла, я убежала. Меня всю трясло. Катя непонимающе сейчас смотрела на меня. Она видела Артура и Руслана

— Мирослава, что происходит? Почему дядя Агаты приехал и с ними, я так понимаю …

— Да, Катя. Это отец Агаты. И это его детей, якобы убил мой отец! — подруга, пошатнувшись, едва не упала прямо на пол.

— Ты сейчас шутишь? — у подруги просел голос.

— Я очень тебя прошу, давай не сейчас, — мой голос снова задрожал. Я больше не могла сдерживать себя, мне было так плохо. — Если ты сейчас начнёшь меня мучить вопросами, я просто сдохну. Прошу тебя…

Катя больше не сказала мне ни слова. Она подошла и так крепко обняла меня. Бергер отвела меня в комнату, которую выделила для меня. Она была рядом с её спальней, но Катя не уходила. Она сидела, молча, гладила меня по спине, пока я, громко рыдала в подушку. Сердце рвалось на части. Да что там сердце, меня всю разрывало.

Я не заметила, как уснула. Мне кажется, я в один момент провалилась в темноту.

56 глава

Артур.

Отца Мирославы вывели из камеры в четыре часа утра. Он с трудом сдерживался, чтобы не перейти на бег. Мужчина понимал, случилось что-то серьёзное, и он молил бога только бы не с его дочкой!

Войдя в комнату свидании, первое, что увидел помимо спины Артура, лежавшую на столе медицинскую карту. Артур повернулся, и Зайцев понял всё в ту же секунду.

Сделав несколько шагов вперёд, уже неспешно Сергей сел на деревянный табурет, положил перед собой руки в сложил их в замок.

— Где мой ребенок? — как же безумно Зайцев волновался за Мирославу. Сейчас в десятикратном размере.

— Почему? — миллион раз Артур задавал этот вопрос Сергею. Но каждый раз в новом контексте «почему именно мои дети?» — «почему сдохни ты?» а в первый день, когда ему разрешили свидание, вернее, когда добится его, партнер отца помог. Первый вопрос Артура был — «почему не твоя дочь?» И много ещё таких “почему” было, но именно сейчас Сергей Валентинович Зайцев, вопрос этот понимает буквально.

— Ему нужно было вывести твоего отца из равновесия. Он хотел ослабить его. Хотел, чтобы, ты, бдительность потерял. — Сергей немного завозился. Артур видел, мужчина нервничает. Достав из кармана пачку сигарет, Акиев положил её на середину стола, и наконец сам, впервые сел напротив своего — всё ещё врага!

Артур терпеливо ждал пока Зайцев возьмет себя в руки. Снаружи он выглядел вполне спокойным, но подрагивающие руки выдавали его. Подкурив сигарету, он сделал несколько глубоких затяжек, и только после этого продолжил.

— Знаешь, когда он мне рассказал о своем первоначальном плане. Смеясь, так отвратительно, что даже у меня, взрослого мужика мороз шёл по коже… — Сергей запнулся, — если бы моя девочка… — гыкнув, мужчина сделал новую затяжку, и с огромным трудом договорил. — Я бы предпочел, чтобы случилось так как случилось. Вот только он мне пообещал, что с моей Мирославой случится однозначно первый вариант. И что я увижу всё своими глазами, в мельчайших подробностях.

— Почему именно ты?

— То что произошло с твоими парнями, не случайность. Их уже спящими привезли на это поле.

Внутри Артура было звенящее напряжение. Ему хотелось орать в голос. Снова, как тогда, и в тот же момент, хотелось сесть на пол и рвать на себе волосы.

Акиев сжимал и разжимал кулаки, а после, сделал глубокий вдох, тряхнул головой и опять поднял тяжёлый взгляд на отца Мирославы. Артур изо всех сил пытался остаться в реальности. Не погружаться настолько глубоко в воспоминания.

— Изначально они мне не угрожали. Арарат, прищёл ко мне почти ночью, прямо в реанимацию. Твой сменщик с похмелья