— Это ковры, — невозмутимо произнес Ингви. — Они набросили на борта кораблей ковры, серые, как море. Об этом упоминал еще старый скальд Браги.

— Ах да… — хлопнул себя по лбу Хельги. Теперь и он вспомнил. Действительно, описывался такой прием в старых сагах. У того же Браги Бодассона, прозванного Старым.

— Да… — покачал головой Снорри. — По всему видно, это бывалые воины.

— А ты сомневался?

Сын ярла осмотрел горизонт. Они — он сам с друзьями и Сельма — стояли на плоской вершине скалы, куда забрались после сообщения Снорри о чужих драккарах. Лишь чуть укрылись за камнями, когда корабли подошли слишком быстро. И куда теперь, не зная фарватера, двинутся яростные ватаги Хастейна?

— Я бы на их месте начала с отцовской усадьбы, — нахмурившись, отозвалась Сельма. — Там море рядом, не надо и во фьорд заходить, можно со стороны луга. Да и эти двое… Ну, те, что схватили меня и затем передали Ирландцу… Они хорошо вызнали те места, я слышала, как хвастались этим. — Девушка запнулась, подумав о чем-то нехорошем, так что явственно стала видна набежавшая на лицо тень. — Хутор Курид — это их работа? — с ненавистью глядя на уходящие, уже почти совсем незаметные, корабли, тихо спросила она.

Хельги покачал головой:

— Нет. Курид — это работа Бьярни Альвсена.

— Недавно убитого им в честном поединке, — кивнув на Хельги, поспешил дополнить Снорри.

— Это плохо, — задумчиво протянула Сельма. — Плохо для всех нас.

Харальд и Снорри недоуменно переглянулись. Ингви стоял чуть в стороне, не слыша, а вот Хельги все понял правильно. Говоря «для всех нас», Сельма, конечно же, имела в виду обитателей Бильрест-фьорда, от центральных усадеб до дальних лесных хуторов. Опасность от внешнего врага грозила сейчас всем, и эта опасность усугублялась во много раз опасностью внутренней — распрями, недоверием, предательством. Ведь Скьольд Альвсен здесь не один такой, что хочет под шумок прибрать к рукам чужие земли. Много желающих найдется, на кого, быть может, и не подумал бы никогда. Тот же, к примеру, Свейн Копитель Коров. До поры до времени сидит тихо у себя на хуторе, ни Альвсена толком не поддерживает, ни Сигурда, ни еще кого. Сам себе на уме, хитрован. И таких хитрованов — почти на каждом хуторе. Кто их знает, с чем они связывают надежды резко улучшить свое существование — с привычным порядком вещей при ведущей — правда, пошатнувшейся за годы болезни — роли Сигурда или с приходом Хастейна? Хастейн — коршун. Морской конунг. И никогда он не будет сидеть в Бильрест-фьорде — разграбит, сожжет и отвалит, как волк, с добычей, оставив после себя разлагающуюся кучу трупов. А вот на обломках-то этих после его ухода и можно будет начать новую игру в Бильрест-фьорде. Молодец, Сельма, умная девочка! Быстро сообразила… не то что некоторые. Правда, Снорри для подобных рассуждений еще маловат, а Харальд вообще не любит особо мозгами ворочать.

— Да, кто-то может и поддержать Хастейна, — вздохнул Хельги.

— Если Хастейн вообще нуждается в помощи, — усмехнулась Сельма. — И тогда этот кто-то сильно рискует, как говорил Ирландец, «держа руки в гнезде гадюк».

Ничего больше не сказал сын Сигурда ярла. Да и что говорить-то? Права была Сельма, со всех сторон права, как ни крути, и картина недалекого будущего округи вырисовывалась весьма жуткая. И, что самое плохое, вполне реальная…

— Ты сказала — «Ирландец». — Хельги вопросительно посмотрел на девушку. — Он что-то еще говорил?

— Да нет, больше ничего особенного. — Сельма неожиданно улыбнулась. — Хотел принести меня в жертву какому-то своему богу. И знаешь, мне показалось, будто он кого-то очень сильно боится.

— Ну, ясно кого — Хастейна. Вот погоди, Хастейн еще ему выдаст за погубленный драккар.

— Хастейна? Может быть… — Сельма задумчиво посмотрела в сторону моря. — Хотя… я думаю, Ирландец боится вовсе не людей. Сильно боится, очень сильно. Какой-то темной злой силы. Именно против нее он выспрашивал помощи у своего божества.

— И напрасно, — хмыкнул Хельги. — Не везет его божеству с жертвами, хоть убей! То с Трэлем не вышло, теперь вот с тобой. Невезучий человек этот Ирландец.

— Зато он деятельный и, похоже, далеко не глупец. Сам посмотри: сколько времени прошло, как приняли его в род Сигурда? Всего ничего. Он появился гораздо позже, чем, скажем, Хрольв Приблуда. И кем стал Ирландец — управителем усадьбы! А Приблуда до сих пор кто? Да никто! Вот, кстати, еще один возможный предатель. Чего ему терять-то у Сигурда? В смысле — у тебя?

— Ну, уж эдак-то всех в возможные предатели занести можно. Да вот взять хоть того же Дирмунда…

— Да не о Дирмунде речь, Хельги. Об Ирландце. Неспроста он сюда приехал, ох, неспроста. И как развернулся? То он с Гудрун, то с нидингами, то с Альвсенами о чем-то сговаривается, то с Хастейном. Ты что обо всем этом думаешь?

— Думаю, Ирландец ни с кем. Просто ищет свою выгоду… и пока, кажется, сам не знает — какую. А что он кого-то или чего-то боится… Может быть, ты и права. Недаром же пытался он принести человеческие жертвы, а это, сама знаешь, делают или в крайнем случае, или по большим праздникам. А какой у Ирландца в последнее время праздник? Вот и я не знаю… Ладно, пес с ним, с Ирландцем. Давайте думать, что нам сейчас делать? Ведь драккары Хастейна уже к ночи здесь будут… Ингви, не заметил, куда повернули?

— К Снольди-Хольму.

— Что я говорила? — обреченно произнесла Сельма. — Мало нам бродяг да Альвсенов.

— Значит, до утра время еще есть. Хастейн — викинг и не станет нападать ночью. Но вот утром, едва рассветет…

На соседний берег переправились тут же. Высадили Сельму в сопровождении Снорри — Хельги все-таки опасался отпускать девчонку одну в начавшиеся смутные времена. Прощаясь, сын ярла долго глядел им вслед, пока они не скрылись за валунами. Затем, будто проснувшись, крикнул друзьям:

— Вперед! У нас еще много дел.

Дел действительно было много. Поднять тревогу в усадьбе, сколотить хотя бы небольшой отрядец на помощь Торкелю, послать людей по дальним хуторам — предупредить, ближних соседей собрать на тинг. И все это нужно было успеть сделать до вечера. В крайнем случае — ночью. Уж утром-то Хастейн время терять не станет.

Подняли парус, быстро наполнившийся ветром, и лодка ходко побежала к родному причалу. У противоположного берега навстречу им шли под веслами рыбаки, высоко взлетая на спинах волн. Приподнявшись на корме, Хельги закричал, завопил что-то — лишь чаще замелькали чужие весла.

— Видимо, люди Скьольда, — пожал плечами Ингви. — Не хотят и знаться.

— Ну и пес с ними. — Сын ярла махнул рукой. — Пошлем потом слугу к Альвсену, заодно предупредит и Свейна.

Не оглядываясь больше на рыбачью лодку, друзья навалились на весла.

А рыбаки, посмотрев им вслед, перевели дух.

— Надо же, чуть не столкнулись нос к носу, — недовольно проворчал кругломордый и нагловатый Приблуда Хрольв. — И чего их на острова носило? Нет, нужно было нам в усадьбе ждать. В крайнем случае, в лес бы ушли.