Анри протянул руку, взял золотую монетку, и его тотчас осенило: «Это же монеты тамплиеров! Точно такие, как были в той шкатулке в Монсоне».

– Где вы это нашли?! – воскликнул он, обращаясь к Веславу.

– Да вот у этого, здорового. Там у него за пазухой еще какие-то бумажки лежали.

– Какие бумажки?

– Да не знаю. На всякий случай не стал выкидывать, – сказал Веслав и что-то еще приказал своему солдату.

Тот вытащил из сумки, куда, видимо, сложил всю добычу, два смятых листа и протянул их офицеру. Анри взял документы и был просто потрясен: один из них оказался не чем иным, как грубой копией плана, надпись на котором он когда-то расшифровал. Видно было, что эта копия снята совсем недавно. Но куда удивительнее был другой документ – пергамент с рисунком и надписью готическим курсивом, надписью, которую сделала та же рука, что составляла документ, найденный в Монсоне.

«Что это? – мелькнуло в голове. – Неужели наша история с тайной тамплиеров еще не закончилась?»

– Бумажки, если ты не против, я возьму с собой, ну а деньги – это ваш трофей.

– Ну нет. Так нечестно, – сказал Веслав, – мы сражались все вместе, вы были ранены, а ваша паненка нас вовремя позвала на помощь. Так что давайте делить добычу.

Анри улыбнулся и, глядя в сияющие глаза Инессы, в которых было написано куда больше, чем просто дружеские чувства, ответил:

– Нет-нет, это все ваше, но, с вашего позволения, я возьму на память одну золотую монетку…

Все четверо возвращались с прогулки в каком-то восторженном настроении. Анри был просто счастлив от того взгляда любимой, который поймал на себе, когда лежал, приходя в себя после нападения бандитов. Инесса время от времени посматривала на своего спутника и, улыбаясь, то и дело спрашивала о его самочувствии. Но, наверно, больше всех были рады Веслав и Дарек.

Старый воин, накануне узнав на дне рождения, что Анри поедет на следующий день на большую конную прогулку с Инессой, как опытный солдат, начал убеждать молодого адъютанта, что ему обязательно нужны хотя бы два сопровождающих. Они с Монтегю с готовностью предложили де Крессэ свои услуги, но рано утром, когда Веслав заехал за Монтегю, тот сказал, что у него какие-то срочные дела, и он не сможет поехать.

Пришлось попросить улана, который сопровождал старого унтер-офицера, чтобы тот поехал с ним дальше. Молодой солдат Дарек Абрамский согласился без особого восторга, ведь он хотел в воскресенье погулять в свое удовольствие, а не выполнять скучную миссию, эскортируя молодого человека с девушкой. Но отказаться он не мог, настолько все уважали Веслава, слово которого было для молодых воинов законом. Как и приказал унтер-офицер, они держались далеко позади Анри и его прекрасной спутницы.

– Пусть пан поворкует со своей голубкой, – улыбаясь, сказал Веслав.

И Веслав с Дареком поехали в трехстах шагах позади, дабы не мешать своим присутствием влюбленному офицеру.

Ну а потом пришлось немножко посражаться. Зато теперь уланы возвращались с богатым трофеем. Двух лошадей, конечно, отдали Анри и Инессе, но зато три остальных, четыре карабина, да еще кучу серебра и даже несколько золотых монет уланы взяли в качестве трофея.

– Пан старший вахмистр, – с глубоким уважением произнес Дарек, – а лошадей почем сможем продать?

– Да уж по двести франков штука, не меньше.

– А ведь еще четыре карабина!

– Ну за эти много не выручишь.

– А монет-то сколько! – в восторге приговаривал Дарек. – Если все собрать – лошадей, оружие и монеты – так тысяча франков получится!

Веслав усмехнулся.

– Ну вот, за сегодняшний день ты заработал годовое жалованье! Доволен?

– Так точно, пан старший вахмистр! Какая все-таки хорошая прогулка получилась! Спасибо, что меня взяли! То-то все завидовать будут!

Уланы вели этот разговор, по-прежнему держась на значительном расстоянии от Анри и Инессы. А Анри, почти уже не глядя по сторонам, смотрел только на лицо своей возлюбленной, и сердце его радостно билось.

Вечер уже приближался, и с гор подул холодный ветер. Инесса, у которой руки были затянуты в тончайшие лайковые перчатки, тихо сказала:

– У меня руки замерзли, – и, улыбнувшись, по смотрела на Анри.

Бросив поводья своего идущего шагом коня, Анри с замиранием сердца взял в свои руки ладони Инессы и с радостью увидел, что она не возмутилась, не оттолкнула его. Лицо девушки не изменилось и выражало все ту же доверчивую кроткую радость.

Тогда Анри совсем осмелел:

– Можно я их согрею? – дрогнувшим голосом промолвил он, поднес к губам ее руки в перчатках и благоговейно поцеловал их. Инесса ничем не выразила ни малейшего недовольства. Сердце Анри заколоти лось сильней, и он хотел было тотчас признаться красавице в своей любви. Но воспоминание о праздничном вечере в саду остановило его. Ведь тогда лицо девушки было таким же лучезарным и добрым до тех самых пор, пока он не попытался ее поцеловать.

«Нет, – подумал Анри, – не сейчас. Еще не время».

На следующее утро Анри должен был заступить на дежурство. В семь утра в своем вычищенном синем мундире с золотым аксельбантом, в надраенных до блеска гусарских сапогах, таких же, как у остальных адъютантов, он был в приемной командующего. Проводив вчера вечером Инессу домой, он удостоился столь теплого приема со стороны ее отца, что в голову стала закрадываться мысль: «А не попросить ли просто-напросто официально руки юной графини?» Конечно, можно было опасаться отказа, но Анри подумал, что, если главнокомандующий даст ему что-то вроде рекомендательного письма или каким-то другим образом намекнет старику Вегуэра, чтоб тот выдал дочь за одного из своих адъютантов, его шансы резко возрастут. Эта мысль не давала ему покоя всю ночь, но не только она…

Едва возвратившись домой, Анри достал обнаруженный у бандитов пергамент и разложил его перед собой на столе. Сомнений быть не могло: это была та же рука и наверняка, тот же шифр, что и в послании, найденном в подземелье Монсона. Прочитать документ для молодого офицера было делом всего лишь четверти часа. Когда все буквы были поставлены на свои места, к восторгу Анри, перед ним появился следующий текст: «Любезный брат Жоффруа, обстоятельства заставляют меня перенести то святое, что мы спрятали от клятвопреступников, из замка Гарден в другое, более надежное место. Отныне наша священная реликвия и все, что ее сопровождает, сокрыты под полом капеллы Святого Вото, что стоит над монастырем Сен-Жан-де-ла-Пенья».

«Вот почему в Гардене ничего не было! – подумал Анри. – Вот в чем дело! Значит, эти бандиты каким-то образом нашли тайник в замке Гарден! Вот почему Монтегю говорил, что стена была сломана буквально накануне, и тайник кто-то открыл прямо у нас перед носом. Значит, это был какой-то промежуточный тайник! Вероятно, что-то заставило тамплиеров перепрятать свои сокровища и, возможно, сам волшебный Грааль, и они решили дополнить первое послание своим сторонникам этим пергаментом!»