он заходит слишком далеко, но не осмеливались бунтовать. Главной своей мишенью он выбрал Кейт, и мне было немного стыдно, что я не защищал ее. Зато Скотт уже тогда принял сторону сестры. Из-за этого Джон обвинил его в том, что он зарится на тринадцатилетнюю девчонку, хотя у Скотта и мыслей таких не было. Он увидел Кейт другими глазами, только когда у нее появился жених. Не помню, как его звали…

– Нил! – напомнил Джордж.

– Ах да, Нил! Он даже купил обручальное кольцо, представляете? И по всей форме попросил ее руки у мамы и Ангуса. Это был во всех отношениях прекрасный молодой человек и даже внешне симпатичный, но Кейт он не нравился, она чувствовала себя ужасно неловко, и тут Скотт пришел ей на помощь. До сих пор он смотрел на нее скорее как на младшую сестру, а благодаря Нилу у него как будто пелена спала с глаз.

– Какая романтичная история! – воскликнула Сьюзен и разразилась веселым смехом.

– У меня такое впечатление, что он до сих пор не оправился, – вставил Малькольм. – Он так влюблен в Кейт, что даже терпит Джона под своей крышей – разве это не героизм?

Джордж встал, по-прежнему держа Сьюзен за руку.

– Мы вас оставляем, а сами пойдем прогуляться по городу. Я безвылазно сижу на фабрике и соскучился по цивилизации!

– Лучше признайтесь, что идете покупать кольца. Вы уже выбрали свидетелей?

Джордж улыбнулся брату и ответил:

– Имей в виду: ты не отвертишься.

Он наклонился и ласково потрепал Филипа по волосам.

– Пользуйся последним днем отдыха и начинай заниматься со своим симпатичным физиотерапевтом.

Он увел Сьюзен из палаты, радуясь, что брат оказался в хорошей форме, и изнывая от нетерпения прогуляться по улицам Глазго. Решение просить руки Сьюзен вдруг со всей очевидностью пришло к нему однажды утром. Он с волнением смотрел, как она спит, уткнувшись лицом в подушку, в своей девчачьей пижамке, которая подчеркивала ее округлости, и вдруг ясно понял, что уже не может представить себе жизнь без нее. Благодаря Сьюзен он повзрослел, обрел уверенность в себе и теперь ясно видел свое будущее. Его усилия привели к тому, что производство на прядильной фабрике стремительно набирало обороты, и он понял, что сможет добиться ее процветания.

Проходя мимо витрин на Аргайл-стрит, Джордж поделился своей главной тревогой со Сьюзен:

– Из-за этих пакостей Джона я боялся, что у Скотта не останется другого выхода, как только продать фабрику! Ему срочно нужны деньги, чтобы удовлетворить требования адвоката, и он оказался в тяжелой ситуации. Я поговорил с ним начистоту, хотел знать, какое решение он примет. Он имеет полное право отказаться от предприятия, которое не особенно его интересует. Скотт не стал бы колебаться между виски и тартанами!

– И что?

– Он утверждает, что держит фабрику в память о своей матери… но я не думаю, что причина в этом.

– А в чем же?

– Скотт – достойный и разумный человек. И он не станет решать проблему в одном месте, нанося ущерб в другом. Он видел, как бестолково я взялся за дело и как потом начал стараться и вкалывать. Теперь я очень увлечен, и у меня все получается! Он это знает, видит и не хочет выдергивать из-под меня табуретку, на которой мне удалось усидеть…

– Ты думаешь?

– Мое мнение о нем с годами изменилось… Когда я думаю о том, что мой брат, моя мать – короче, моя собственная семья – отравляют ему жизнь, мне становится очень неловко перед ним.

– Джон хотя бы понимает это?

– Да ему наплевать! Его интересует лишь он сам.

Они вошли в пассаж – торговую галерею в парижском стиле, под крышей которой находилось не меньше трех десятков ювелирных лавок. Сьюзен остановилась у первой же витрины, и Джордж увидел, как загорелись ее глаза. Было не время обсуждать семейные проблемы.

– У нас еще полдня впереди, – шепнул он ей на ухо.

Обручальные кольца они найдут без труда и в огромном количестве, но вот выбор займет время.

* * *

Кейт перевела и распечатала статью из французского журнала о потреблении алкоголя в мире и прогнозах на будущее.

– Открытие маленьких винокурен, которые производят алкоголь для местного потребления, свидетельствует о потребности возрождения кустарного производства и ценностей ремесла. Теперь люди хотят знать, кто стоит за конкретным продуктом, и возможность проследить его происхождение для них очень важна.

– Вот видишь, дорогой, они с тобой солидарны!

– Папа всегда считал, что не стоит слишком расширяться и прежде всего надо уважать традиции, не обращая внимания на модные веяния. Я никогда не сомневался в его правоте.

Они сидели на диване в гостиной и пили чай.

– Твоя мать скоро спустится?

Ожидание затянулось, и Скотт заметно нервничал. Амели всегда дремала после обеда, а потом присоединялась к остальным за чаем.

– Я слышу ее шаги, – объявила Кейт.

Скотт тут же встал, чтобы встретить тещу в холле у лестницы.

– Ты меня ждал? – удивилась Амели.

– Да. Нам надо поговорить, и желательно прямо сейчас, если вы не против.

Она взглянула на него с непроницаемым лицом и кивнула.

– Пойдем к тебе в кабинет?

– Думаю… мы могли бы немного прогуляться, раз уж погода позволяет.

Скотт не хотел, чтобы кто-нибудь помешал им или даже просто услышал их разговор. Они вместе спустились по ступенькам крыльца, прошли по центральной аллее, и Скотт указал на каменную скамью, скрытую в гуще деревьев, где раньше Амели любила сидеть вместе с Ангусом. Был по-настоящему весенний день – теплый и ласковый, небо сияло голубизной, и повсюду виднелись головки распустившихся цветов.

– Бетти очень помогла Дэвиду, парк просто великолепен! – заметила Амели.

– Кстати, о Дэвиде – меня возмутило то, как Джон разговаривал с ним сегодня утром, я такого больше не потерплю.

– «Не потерплю!» Зачем так высокопарно? Если хочешь говорить со мной о Джоне, так давай поговорим.

– Я не собираюсь говорить о нем, потому что вам это будет неприятно, но замечу, что его присутствие здесь больше нежелательно. Бетти подыскивает квартиру в Глазго.

– Хочешь выставить его за дверь? – резко бросила Амели.

– Вроде того. И предпочитаю сказать вам об этом сейчас, чтобы между нами не было никаких недомолвок. Не стану ни задабривать вас, ни действовать исподтишка.

– Однако какое вступление…

Она быстро взглянула на него и перевела взгляд на ряды разноцветных тюльпанов.

– Амели, я знаю, что вы собираетесь продать свои акции Гринока. И то, что вы выбрали покупателем Мак Делла, для меня настоящая катастрофа. Я не хочу, чтобы посторонний человек вошел в компанию «Джиллеспи», поэтому я готов предложить вам практически ту же цену.

После короткого