class="p1">– Нет, бейсболка была самая обычная. Просто стояла вторая половина сентября, листья уже вовсю опадали, а весь наряд этого мужчины был такой… скорее, пляжный. Шорты, гавайская рубаха и кепка. Вот я и запомнила.

– И вот этого человека на фотографии вы смогли представить в таком наряде?

– Да. Именно смогла представить. Но я вовсе не уверена, что это действительно он.

– Вы знаете, кто это? – спросила Лена у Бекетова.

Тот не успел ответить.

– Я знаю. – Дорошин успел удовлетворить ее любопытство первым. – Я разговаривал с этим господином, и он мне представился. Это Василий Мамонтов, одноклассник Эдика, в прошлом капитан дальнего плавания, ныне пенсионер, работающий в отделе продаж одной крупной строительной компании. Весь разговор пытался мне продать квартиру в новостройке, расположенной у черта на куличках, в Новой Москве. То ли в Щербинке, то ли в Троицке… А я с той же любезностью неуклонно отвергал его предложения.

– То есть он вернулся в Москву недавно? – тут же уцепилась за немаловажную деталь Лена. – Значит, вполне мог проводить поиски следов, ведущих к сервизам Токменевых в Рыбинске и Питере.

– Уточню, – тут же пообещал Бекетов. – Ладно, Нина, спасибо вам, мы пойдем. Отдыхайте.

Молодая женщина выглядела задумчивой.

– Вы велели говорить все, что мне придет в голову во время просмотра фотографий.

– Конечно. Вы еще что-то заметили?

– Да, но этого не может быть.

– И все же?

– Понимаете, из всех фотографий, которые я просмотрела, я смогла представить в предполагаемых обстоятельствах только Мамонтова и еще Костика.

– Костика?

– Да, мальчика-диджея, который ставил музыку. Он бы очень органично смотрелся в черной толстовке, к слову, он в ней и был, и в холле отеля тоже был похожий молодой парень.

– Нина, – Лена мягко улыбнулась, – Костику восемнадцать лет. Четыре года назад он был еще подростком.

– Поэтому я и говорю, что это невозможно. – Нина снова вздохнула. – Костик точно не мог являться ко мне под видом похоронного агента. Вы можете оставить мне ноутбук? Я сейчас посплю, а завтра проснусь и к вашему приходу отсмотрю остальные фотографии, если не все, то большинство. Может быть, я еще кого-нибудь узнаю.

* * *

Однако наступивший день не принес им ничего нового. К полудню Нина Невская досмотрела все кадры, которые были на диске, и с уверенностью никого на них не узнала. К потенциальным подозреваемым, которых ее воображение могло представить в рыбинской гостинице и на ее собственной кухне, кроме Василия Мамонтова и Костика добавились бизнесмен Константин Пелешенко, тот самый, которого Петр Волков заклинал не жениться на балеринах, а также Марина и Сергей Матвеевы, давние друзья Киреевых и соседи по прошлой квартире.

Именно они провожали другую семейную пару, которая уехала с праздника раньше прочих, и фотографировались за калиткой, благодаря чему в кадр попала Ирина Волкова. Нина сказала, что внешность Марины, которую она видела впервые, отчего-то показалась ей знакомой, да и Сергея она, кажется, видела раньше. При этом Марина Матвеева в юности занималась баскетболом, а потому была высокого роста, да к тому же носила короткую, практически мужскую стрижку. Так что в список подозреваемых Бекетов внес ее с полным на то основанием.

Теперь оперативникам предстояло проверить алиби всех подозреваемых, а также выяснить, бывали ли они в Рыбинске и в Санкт-Петербурге в интересующие следствие даты. Работа эта была кропотливая, а потому быстрых результатов никто не ждал.

Вадим Горелов все еще не пришел в себя, его состояние врачи оценивали как стабильно тяжелое, однако прогноз давали все-таки благоприятный. Нина, услышав это, снова заплакала, а у Лены словно камень с души свалился, да и Дорошин, она видела, был искренне рад. За те две недели, что они провели в Поселке художников, с бизнесменом он сблизился и даже сдружился.

В отсутствие Горелова на плечи Дорошина легла организация похорон Эдика. К счастью, секретарша Вадима оказалась понимающей, а потому согласилась дать все контакты и даже заверила, что галерея по-прежнему сохранит за собой все расходы. Помощь девушки, которую звали Алиной, оказалась неоценима, но все равно забот было много, и практически весь день Лена провела вдвоем с Татьяной.

Точнее, в доме еще находился прораб Михаил, вдвоем с напарником колдующий над восстановлением разрушенной стены тайной комнаты. Принеся им по просьбе Татьяны чай с печеньем, Лена услышала недовольное бурчание. Мол, как же так, есть же люди, не берегущие чужой труд. Столько сил на ремонт потратили, а теперь приходится все восстанавливать.

– Точно. Это же вы здесь ремонт делали, когда Киреевы купили дом, – вспомнила Лена.

– Ну а кто ж еще? Татьяна Михайловна меня потому и позвала, что я тут каждый сантиметр своими руками прошел. Кому и чинить, как не мне? Но было бы лучше, если бы вы меня позвали, когда это все ломали. Проще бы было. И последствий меньше. И грязи.

В тот момент, когда они все тут ломали, никакой Михаил им был не нужен.

– А скажите, вы, когда ремонт делали, даже не догадывались, что здесь есть еще одна комната? – полюбопытствовала Лена. – Я все пытаюсь понять, как же так могло получиться, что люди здесь десятилетиями жили, вы сами говорите, каждый сантиметр руками прошли, но ничего не заподозрили.

– Нет, – покачал головой прораб. – Сделано-то хитро. На совесть. Стена глухая. Окон на ней нет. В современных квартирах так гардеробные отделяют. Если бы не дверь, то и не предположишь, что там еще помещение есть. А тут дверь заделана на совесть. Не хотел старый хрыч, чтобы его богатство нашли. Ох как не хотел.

– Вы про художника Никанорова сейчас говорите? – уточнила Лена. – Вы разве его знали?

– Да господь с вами! – Прораб Галкин (Лена вспомнила фамилию) даже рассмеялся от подобного предположения. – Я в этих художниках вообще ничего не понимаю. Да он же уж помер шестьдесят лет как. Я столько и на свете не живу. Опоздал родиться.

– И откуда вы тогда так уверены, что он не хотел, чтобы нашли его богатство?

– Так если бы хотел, тайники бы не устраивал, – разумно заметил собеседник. – Ладно, спасибо за чай. Вы поставьте его вон там, на столик. Мы позже выпьем, работать надо.

– Кисловские, наверное, ждут не дождутся, пока вы к ним вернетесь. Хуже нет, когда работа встает. По своему ремонту знаю. Но у вас вроде еще какой-то объект появился? Хорошо, что нашлось время Татьяне помочь.

– Так как не помочь? Татьяна Михайловна нам не чужая. Тем более такая беда с Эдуардом Николаевичем. Хороший был мужик, умный. И простой. Трудового народа не чурался, всегда был готов за жизнь поговорить. Хотя