распределенных покупок через множество брокерских контор сработала безупречно. Никто не видит полной картины, кроме нас.

Мы заняли стратегические позиции в галерее для посетителей. Угловые места с прекрасным обзором всего торгового зала и, что особенно важно, поста, где торговались акции UGI.

С высоты галереи открывался впечатляющий вид. Огромный зал с высокими потолками постепенно заполнялся брокерами в темных костюмах.

Я уже бвл здесь недавно. В день операции по манипуляции акциями Consolidated Oil. С тех пор тут ничего не изменилось.

Вдоль стен располагались большие доски, на которых клерки в белых рубашках с подтяжками меловыми палочками выписывали котировки. По периметру стучали телеграфные аппараты, а посыльные мальчики в фуражках сновали между постами, доставляя записки и распоряжения.

В центре зала находились специальные «посты». Места, где торговались акции определенных компаний. Каждый пост обслуживался «специалистом», брокером, ответственным за сопоставление заказов на покупку и продажу.

— Видите пост UGI? — Кляйн едва заметно указал на группу людей в восточной части зала. — Специалист сегодня Гарольд Вестон. Обычно спокойный человек, но в такие дни, как сегодня, даже он может потерять хладнокровие.

Я внимательно следил за тем, как брокеры начинают собираться вокруг поста UGI. Пока их было немного, но я уже мог заметить несколько знакомых лиц. Брокеров, работавших на крупные финансовые дома.

В девять сорок пять галерея наполнилась посетителями: бизнесменами, наблюдающими за своими инвестициями, иностранными гостями, изучающими американскую финансовую систему, и праздными зеваками, привлеченными атмосферой биржи.

Ровно в десять часов раздался гонг, возвещающий об открытии торгов. Зал мгновенно взорвался шумом. Брокеры начали выкрикивать ордера, размахивать руками, специалисты фиксировали цены.

Я сверился с тикерной лентой. UGI открылась по тридцать шесть долларов сорок центов за акцию, незначительно выше вчерашнего закрытия.

Объемы торгов чуть выше обычного, но без резких движений. Признак того, что основные игроки выжидали.

— Их брокеры, — прошептал Кляйн, кивая на группу мужчин, концентрирующихся вокруг поста UGI. — И еще люди Уитни.

Я узнал нескольких. Высокий рыжеволосый мужчина, Томас Эвертон, известный агрессивной манерой торговли. Пожилой джентльмен с золотым пенсне, Джеймс Ллойд, один из старейших брокеров биржи, тесно связанный с Morgan Bank.

Следующий час прошел в напряженном ожидании. Мы с Кляйном почти не разговаривали, внимательно наблюдая за каждым движением на торговом полу.

Цена UGI колебалась между 36,30 и 36,50, типичная волатильность для ничем не примечательного торгового дня.

Минутная стрелка огромных часов над входом в торговый зал приближалась к одиннадцати. Моё сердце забилось чаще. Весь предыдущий опыт, все расчеты и перепроверки были ради этого момента.

Ровно в одиннадцать председатель биржи поднялся на специальную платформу и поднял руку, призывая к тишине. Гул постепенно стих, и сотни глаз обратились к нему.

— Господа, — произнес он звучным голосом, — только что получено важное сообщение. Universal Gas Industries объявляет о приобретении трех региональных газовых компаний: Midwest Gas Corporation, Northern Pennsylvania Utilities и West Ohio Gas Company. Сумма сделки составляет пятьдесят миллионов долларов. По оценкам компании, слияние увеличит их территорию обслуживания на сорок процентов и приведет к ожидаемому росту прибыли на пятьдесят процентов в течение следующего года.

На мгновение в зале повисла тишина, а затем он взорвался шумом, который можно сравнить только с ревом морского прибоя. Брокеры ринулись к посту UGI, размахивая руками и выкрикивая ордера:

— Покупаю UGI по тридцать восемь!

— Даю сорок за тысячу акций!

— Беру пять тысяч по сорок два!

Специалист Вестон, окруженный плотным кольцом кричащих брокеров, пытался сопоставлять заказы на покупку и продажу, выкрикивая текущую цену:

— UGI, сорок два с половиной!

Цена взлетела как ракета. За первые пять минут после объявления акции UGI подскочили с тридцати шести долларов до сорока двух с половиной. долларов. Рост более чем на шестнадцать процентов.

Настал момент действовать. Я незаметно коснулся левого уха. Сигнал Кляйну активировать первую волну продаж.

Он едва заметно кивнул и вышел из галереи, направляясь к телефонам в вестибюле. Через нашу заранее подготовленную систему кодовых фраз он даст сигнал двенадцати разным брокерам начать методично продавать акции UGI, которые мы аккумулировали в последние недели.

Я продолжал наблюдать за торговым залом. Брокеры братьев Уитни агрессивно скупали акции, дополнительно толкая цену вверх. Но в отличие от нашей хорошо скоординированной сети, их действия были более хаотичными и заметными.

Через пятнадцать минут Кляйн вернулся и занял место рядом со мной.

— Все точки активированы, — тихо сообщил он. — Продажи начались в соответствии с графиком.

Цена UGI продолжала быстро расти, достигнув сорока пяти долларов к одиннадцати тридцати. Рост почти на двадцать четыре процента с начала дня.

Это момент максимального ажиотажа, и наши брокеры активно продавали акции на пике энтузиазма покупателей.

— Пора перебазироваться, — сказал я Кляйну. — Здесь мы уже сделали все, что могли.

Мы незаметно покинули галерею и направились к выходу из здания биржи. Я внимательно следил, не привлекаем ли мы чье-то внимание, но все взгляды были прикованы к торговому залу и быстро меняющимся ценам на досках котировок.

Несколько кварталов от биржи мы прошли пешком, затем поймали такси до офиса «Прескотт Бразерс». Там уже подготовлен наш импровизированный командный центр. Отдельный кабинет с несколькими телефонными линиями, тикерным аппаратом и столом для оперативных совещаний.

Едва войдя в кабинет, я снял очки и отклеил усы. Они начали раздражать кожу, а здесь нам уже не требовалась маскировка.

— Какова текущая ситуация? — спросил я помощника Кляйна, молодого клерка, следившего за тикерной лентой.

— UGI — сорок шесть долларов, — доложил он. — Объем торгов уже превысил сто тысяч акций.

Я быстро провел расчеты. При средней цене покупки тридцать шесть долларов сорок центов и текущей цене сорок шесть долларов, мы зарабатывали девять долларов шестьдесят центов на каждой акции.

С нашей позицией в шестьсот тысяч акций (на три миллиона инвестиций) потенциальная прибыль составляла уже пять миллионов семьсот шестьдесят тысяч долларов.

— Текущий статус продаж? — обратился я к Кляйну.

Он сверился с бумагами и телефонными отчетами от брокеров.

— Реализовано около восьмидесяти тысяч акций со средней ценой сорок четыре доллара семьдесят пять центов.

Значит, мы уже заработали около шестиста семидесяти тысяч долларов и продали лишь малую часть нашей позиции. День только начинался, и перспективы выглядели блестяще.

Следующие несколько часов превратились в напряженную партию финансовых шахмат. Я координировал действия наших брокеров через сеть телефонов, постоянно адаптируя стратегию к меняющейся рыночной ситуации.

— Бостон, увеличьте темп. Продайте еще десять тысяч блоками по пятьсот, — распоряжался я.

— Филадельфия, приостановите продажи на двадцать минут. Цена начала снижаться.

— Чикаго, Нью-Йорк, группа два, продать пятнадцать тысяч, максимальное распределение по времени.

Тикерный аппарат стучал почти непрерывно, выбивая