Они вошли в кабину лифта, Лида нажала кнопку и, улыбнувшись, добавила:

– Ваш кабинет уже подготовлен. Но картины мы пока не повесили. Хозяева кабинетов обычно сами выбирают их по вкусу. Мебель мы поставили, но вы можете ее и поменять. Наши консультанты считают, что человек должен сам подбирать себе антураж, наиболее комфортный для работы.

– Я не очень привередлива, – улыбнулась Марина, – но к живописи у меня свои претензии.

– У нас есть еще время, – любезно сказала Лида, взглянув на часы. – Мы можем спуститься в нашу галерею. Там вы можете отобрать картины для кабинета. Или вы хотите сначала посмотреть свой кабинет?

– Давайте сначала посмотрим кабинет, – решила Марина.

– Конечно. – Створки кабины лифта открылись, и они вышли в коридор.

– Там наша приемная, – показала Лида, – и кабинет Валентина Давидовича. А ваш расположен рядом с приемной. Возле кабинета Леонида Дмитриевича. Пройдемте, я покажу.

Она прошла по коридору и открыла дверь в кабинет. Марина вошла следом за Лидой. И чуть не ахнула от неожиданности. Кабинет напоминал небольшую квартиру. Метров тридцать – тридцать пять. Обставлен темной итальянской мебелью. Такую мебель она видела в кабинете заместителя директора их службы. Да и то не в полном варианте. На столике стоял букет цветов.

– Телевизор подключен к общей системе службы безопасности. Кроме того, с вами может связаться и сам Валентин Давидович, если ему понадобится, – пояснила Лида, – один телефон прямой связи с ним. Другой – городской. На столе есть список газет и журналов, которые обычно подписывала работавшая до вас Карпотина. Но там много журналов на английском.

– Это хорошо, – одобрила Марина, – я думаю, что можно пополнить список. Кроме английских, выпишем еще испанские, итальянские и французские издания. Они, полагаю, нужны будут в работе.

Она помнила, что не должна говорить о своем знании французского, но здесь нужно было срезать Лиду.

– Да?.. – Лида посмотрела на нее с уважением. – Здесь список внутренних телефонов, – продолжала она, – столовая у нас бесплатная. У всех работников удерживают по триста долларов на столовую. Вы будете питаться в первом блоке, я вам потом покажу. Но это только тогда, когда вы будете в Москве. Здесь факс и лазерный принтер. Вам нравится? – не удержалась от вопроса Лида.

– Нравится, – кивнула Марина, – а компьютер подключен к Интернету?

– Вы умеете работать на компьютере? Но у нас есть для этого специальные операторы, – удивилась Лида.

– Ясно. Теперь займемся картинами. – Марина понимала, что нужно сразу посадить на место эту наглую девочку, так явно подчеркивавшую, как повезло Чернышевой, попавшей на столь высокооплачиваемую работу.

– Пойдемте в галерею, – предложила Лида, выходя из кабинета.

Она снова вошли в кабину лифта и спустились на первый этаж. В дальнем конце коридора располагалась галерея. Марина, войдя в помещение, невольно замерла. Ей показалось, что она попала в небольшой музей. Здесь висели действительно прекрасные картины. Мясоедов, Поленов, Крамской.

– Вы собираете только передвижников? – спросила Марина.

– Почему… передвижники? – не поняла Лида. – У нас очень хорошие картины.

– Не сомневаюсь, но их так называли, – улыбнулась Марина. – И эти полотна замечательные. Это, кажется, Коровин, а там Саврасов, Малютин. У вас есть даже Пукирев и Перов. Конечно, я бы выбрала вот эту картину Коровина и вон ту Нестерова, если возможно. Но лучше бы оставить их здесь, чтобы не нарушать целостность галереи.

Лида молчала. Ей было стыдно сознаться, что она никогда не слышала таких фамилий.

– Идемте наверх, – сухо сказала она, дернув плечом, – картины, которые вы захотите, вам поднимут наверх.

«Ну и язык», – подумала Марина. Нужно было сказать в данном случае не «захотите», а «отберете» или «выберете». Впрочем, и девочке она, кажется, не очень понравилась…

Когда они входили в кабину лифта, к ним присоединился Кудлин.

– Добрый день, – бодрым голосом поздоровался он с Чернышевой. – Ну как экскурсия? Лидочка вам все показала?

– У вас такая прекрасная галерея. Настоящий музей русского искусства девятнадцатого века, – сказала с восхищением Марина.

– Это идея Валентина Давидовича, – сообщил Кудлин. – Он считает, что мы обязаны собирать именно русское искусство последних двухсот лет. У нас в другом здании есть собрание картин начала века. Оно считается одним из лучших в Москве.

– Не сомневаюсь, – кивнула она.

– Ну как, Лидочка, вам новый начальник? – спросил Кудлин. Очевидно, он был еще немного и садист, так как при упоминании того очевидного факта, что личный секретарь будет выше по должности, чем обычный секретарь президента, Лидочка передернула плечиками. Ее чем-то смущала эта гордячка, посмевшая претендовать на такую работу уже старухой, в сорок лет. И сразу стать ближе к шефу, чем она, Лидочка. Если бы кто-нибудь объяснил Лидочке, что выражение ее красивого, но глупого лица сразу выдает все ее мысли, она бы наверняка обиделась. Но ни за что бы не призналась, что умные и насмешливые глаза Чернышевой в миллион раз эротичнее и красивее, чем пустые глазки-пуговки самой Лиды.

– Мы подружимся, – сказала Марина. Когда они выходили из кабины лифта, зазвонил телефон у Лиды. Она подняла аппарат, который держала в руках, и сразу побежала в приемную.

– Вернулся Валентин Давидович, – пояснил Кудлин.

Она промолчала. Очевидно, все это входило в некую заранее отрепетированную сцену. Вряд ли Лида была посвящена в подобные тонкости. Но очевидно, что сам Рашковский или Кудлин хотели, чтобы она сначала увидела все, что должна была увидеть, а лишь затем попала на собеседование к президенту банка.

Когда она вошла в приемную следом за Кудлиным, там, кроме Лиды, сидели еще двое молодых людей, очевидно, телохранители. В просторной приемной, протянувшейся метров на семьдесят, кроме трех диванов, стояли в ряд стулья, на журнальных столиках лежали свежие журналы на многих языках мира. В вазах стояли цветы. Правая дверь вела в кабинет Рашковского, левая, очевидно, в небольшую комнату для секретарей. Кроме Лиды, в приемной никого не было. Уже позже Марина узнала, что в небольшой комнате была оборудована кухня, где дежурившая пожилая женщина готовила чай, кофе, сандвичи, разливала сок, чтобы не отвлекать Лиду от более важных дел.

– Садитесь, – предложил Кудлин Чернышевой, показывая на диван, – Валентин Давидович сейчас вас примет.

В приемную вошел пожилой мужчина лет пятидесяти пяти. Лида показала на него и сказала, обращаясь к Чернышевой:

– Он будет вашим водителем.

– Что? – не поняла Марина. – Каким водителем?

– У личного секретаря президента банка должна быть машина, – сухо пояснила Лида. – Познакомьтесь с Матвеем Ивановичем.

– Очень приятно, – растерянно кивнула Марина. Она даже не подозревала, что у нее будет прикрепленный служебный автомобиль.