Для Германии это был беспроигрышный ход. Ленин и его приспешники обещали после успешного государственного переворота сделать то, чего не сделал бы царь, и вывести Россию из войны. Даже если бы им не удалось захватить власть, «целью было сломить сопротивление России в Первой мировой войне, распространив революционные волнения»[234]. А Россия, ввергнутая в пучину революции или, что еще лучше, гражданской войны, будет слабой Россией. По этой причине «после апреля 1917 года немцы продолжали субсидировать разрушителя Ленина, а потом и его большевистский режим, и это продолжалось и в 1918 году»[235].

И Германия получила то, за что заплатила, во всяком случае, в краткосрочной перспективе. Поначалу германская стратегия работала так, как было задумано: Россия погрузилась в хаос. Большевики свергли Временное правительство. Царя и его семью убили. Более того, марионеточное правительство сделало именно то, что ему было велено, и вывело Россию из войны. И все-таки Германия проиграла.

Предназначенное для подарка в 1917 году пасхальное яйцо «Созвездие» («Синее созвездие цесаревича») стало последним императорским пасхальным яйцом и единственным, которое Фаберже так и не закончил. Хотя революция прервала работу над «Созвездием», яйцо из темно-синего кобальтового стекла представляло собой небесную сферу с созвездиями, которую поддерживали облака из непрозрачного горного хрусталя. А сюрприз? Им должны были стать часы с диском с цифрами из золота и серебра, вращавшимся по кругу, словно кольца планеты.

Пасхальное яйцо «Созвездие» исчезло, и его местонахождение десятилетиями оставалось загадкой. Некоторые считали его «утраченным яйцом Фаберже», но большинство полагало, что оно так и не было создано. Оказалось, что две его незаконченные половинки лежали на полке в Московском минералогическом музее. Его ошибочно принимали за лампу. Праправнучка Фаберже Татьяна говорит: «Они утверждали, что мой дед отдал их им… в 1928 году. Но он бежал в 27‑м, поэтому я не уверена»[236].

Получив власть, первое, что сделал Ленин, – это вывел Россию из войны, выполнив свою часть сделки с Германией. Затем он создал жестокое, беззаконное государство. Начались убийства, грабежи и неизбежное экономическое падение.

В начале 1918 года большевики переименовали себя в Коммунистическую партию России и объявили о том, что они проводят в жизнь принципы Карла Маркса. Но то, что делал Ленин, было чем угодно, только не коммунизмом. Он сказал народу: «Грабьте награбленное», предполагая тем самым, что любой, у кого были деньги или успех, добыл это нечестным путем. Более того, считалось приемлемым и необходимым лишать богатых всего имущества самым жестоким образом, в стиле Великой французской революции. Не экономическая реструктуризация, а экономический развал, и «революция» Ленина скатилась до жестокого убийственного мятежа, охватившего всю страну.

На Карла Фаберже работали тысячи людей, он выполнял военные заказы и руководил самой крупной и успешной ювелирной фирмой в мире. Но когда к нему пришли ленинские комиссары, то они дали ему, по его собственным словам, несколько минут, «чтобы надеть шляпу и пальто»[237], и выгнали из дома.

Карла Фаберже, который вел почти социалистический бизнес в стране с авторитарной монархией, Лев Троцкий впоследствии объявил военным спекулянтом, и ювелир с семьей едва успел бежать в Швейцарию.

Жизни Фаберже ничего не угрожало, но его бизнес был сначала остановлен, а потом национализирован. Здания, полные сокровищ и великолепных работ, были конфискованы. Революционеры писали новые законы. Все императорское имущество и сокровища (включая пасхальные яйца Фаберже) объявили собственностью государства. В неразберихе вседозволенности, последовавшей за революцией, многие из драгоценных яиц пропали и оказались в руках частных владельцев.

Ювелирные яйца были, пожалуй, самой впечатляющей добычей коммунистов. Но они оказались под угрозой. Ленину удалось пробудить в людях дикую ярость и ненависть, которую он сумел направить на разрушение прежнего порядка. Частная собственность принадлежала всем. Банковские ячейки опустошали, шкатулки с драгоценностями вскрывали и раздавали украшения всем желающим. Даже церкви больше не были священными и неприкосновенными: иконы и украшения срывали со стен, вырывали из алтарей. Это была черная зависть, вырвавшаяся наружу. Даже русский писатель-социалист Максим Горький, «буревестник революции», открыто противостоявший царскому правительству в течение долгих лет, личный друг Ленина, не смог скрыть своего отвращения. Он осудил то, что называл «злобным желанием разрушать предметы редкой красоты». Горький написал: «Они грабят и продают музеи и церкви, продают пушки и ружья, тащат все с армейских складов, грабят дворцы бывших великих князей; все, что можно украсть, украдено, все, что можно продать, продается»[238].

И все же это не было случаем черной зависти, желанием лишить богатых их имущества и привилегий. Не было это и случаем белой зависти, которая привела к деструктивному поведению. Ничего общего с использованием пиратского флота, чтобы украсть у соседа то, что вам не принадлежит. Эта революция сумела объединить белую зависть беспрецедентно многочисленного низшего класса, нуждавшегося и желавшего больше, с массовой и обладающей законным статусом черной завистью. Так создавалась социальная система, в которой богатство становилось проблемой. Это была санкционированная государством черная зависть в сочетании с настоящей депривацией.

В новой Красной России у так называемых белогвардейцев – аристократии и буржуазии – можно было взять все и пользоваться этим, пока кто-то другой, более сильный, не отберет это у нового владельца. Всё и все оказывались подходящей целью для гнева миллионов. Горький настаивал на том, что «в течение двух революций и одной войны я наблюдал сотни случаев этой темной мстительной потребности разбить, изуродовать, высмеять и обесчестить красоту»[239]. Это был ядовитый плод союза белой и черной зависти. От этого союза родилось то, что мы теперь называем Коммунистической Россией.

После 1917 года пасхальных яиц Фаберже больше не было.

К 1918 году большевистская революция была в разгаре. Одна шестая часть мира была вынуждена смириться с принципами и идеалами большевиков. Коммунисты выкорчевывали русскую культуру и переписывали собственную историю, поэтому большинство фактов о них, которые мы считаем подлинными, на самом деле выдуманы. К примеру, представление о том, что при новом коммунистическом режиме народу стало жить лучше, чем при царской власти, – это в лучшем случае абсурд. Все осталось по-прежнему. Но в большинстве случаев все стало намного хуже.