по приколу заплатили? Вы же их потеряете, я назад аванс не верну, - показалось, что этот аргумент может подействовать на практичного музыканта, но зря. Он как с цепи сорвался, взмахнул рукой, так что кофе вылился на асфальт и принялся кричать, тыча пальцем мне в лицо:

- Деньги, деньги, деньги! Одними деньгами все меряешь? Есть их, нет их – человек от этого счастливей не станет, поняла, дурында? - И чуть успокоившись, добавил: - маленькая ты еще, чтобы такое понимать.

Меня давно так не отчитывали. Что уж, меня никогда так не отчитывали: громко, эмоционально, при посторонних, и что главное – несправедливо.

Губы задрожали, а рот некрасиво поехал в сторону:

- Валерий, вы сами меня наняли.

- А теперь сам увольняю. Ян, я устал. Наигрался, понимаешь?

- Я не хочу этого понимать, - мой голос срывался, - я поставила все на эту работу, все что было.

- И обосралась. Ты уж прости, Сладуся, но спроси ты мое мнение, я бы первым посоветовал со мной не связываться. Ты что, не видишь, что я придурок? И фильм у нас получается придурочный.

- Это из-за статистов? – я как букашка, цеплялась за соломинку и надеялась выбраться на поверхность. Но кто-то большой и сильный снова припечатал меня камнем по голове:

- Да при чем тут они. Просто не получилось, Янусь, так бывает, не сердись на старика. Может получится с кем-нибудь другим. Отпусти, а?

Я достала из кармана телефон, чтобы посмотреть время. Пара часов до суда и целая вечность до принятия неизбежного. Кажется, Валера озвучил вслух то, что давно крутилось у меня на языке: я ошиблась. Так сильно уперлась в свое желание вырасти, построить свой бизнес, утереть носы конкурентам, что оглохла и перестала слышать голос здравого смысла…и Игнатова.

Он оказался прав. Я – не очень. В сотый за жизнь раз.

Медленно, будто к ногам привязаны гири, я брела обратно на студию. Там сновали любопытные стажеры, что-то обсуждала съемочная группа, скучал ассистент. Никто не обратил на меня внимания, потому что на самом деле я так и не смогла стать центром их команды. Так бывает.

- Секундочку внимания, - попросила я.

Никто даже не посмотрел в мою сторону.

- Секундочку внимания! – Мой голос прозвучал чуть громче. Увидев удивленные взгляды сотрудников, я продолжила: - У меня для вас важное объявление…

Слова давались с трудом. Умом я понимала, что нужно сказать, но на деле получалось какое-то бесформенное «ква». Уже все участники съемок смотрели на меня, кто с удивлением, кто с недовольством. Были и те, во взглядах которых читалась откровенная насмешка.

Я вспомнила правило лейкопластыря и открыла рот, чтобы быстро сообщить о роспуске группы, как вдруг почувствовала, как что-то изменилось. Воздух в помещении стал тяжелее и гуще, а температура выросла на пару градусов. Интуитивно, все еще не видя, кто там за моей спиной, я ощутила присутствие постороннего. Все остальные как косули вытянули головы и повернулись в сторону выхода, напряженно ожидая начала охоты.

Сильная рука легла мне на плечо и прижала к себе.

- Даже не думай. – Прошептал он мне на ухо: - Яна, которую я знаю, никогда не сдается.

Обернувшись назад я встретилась с черными, как ночь глазами, и единственное что могла сказать, глупое и киношное:

- Ты пришел!

- Пришел, - кивнул Игнатов, - а теперь забираю тебя.

- Забираешь? Куда это? – Я откашлялась, чтобы голос звучал более основательно и жестко. Хотя все внутри меня лопалось от удовольствия, как пузырьки шампанского. В животе протяжно заурчало, то ли от голода, то ли это сдерживаемые годами бабочки рвались из плена наружу. Хотелось улыбаться и плясать, лишь бы рядом был картавый засранец в деловом костюме. От его нахальной ухмылки земля уплывала из под ног, и я была готова согласиться на любое безумие, но вдруг остановила себя: - Ты не приехал к Мише, Хотя обещал.

На самом деле сказать хотелось совсем не это, на начать я решила с козырей. Виталик не дал мне шанса на долгую обиду и припечатал ответом:

- Я предупредил его, что не смогу.

- УК тебя есть телефон моего сына?

- Разумеется, есть, Яна.

Это уже был удар под дых. Разумеется, у Игнатова был телефон Мишки, и вероятно они даже переписывались, потому что сын был совершенно спокоен, когда в назначенный день картавый не пришел. Я же изо всех сил отвлекала родную кровиночку, чтобы тот не вспоминал о предательстве нового друга. А они все знали. И молчали. Оба.

- Прости, у меня съемки, я не могу сейчас никуда уехать, я сделала шаг в сторону.

Виталик усмехнулся и ответил:

- Можешь. Бери сумку и поехали.

Кажется, люди за моей спиной шептались. Кажется, кто-то из них был не доволен. Кажется, все это меня больше не волновало, и стало глубоко начхать, что там творится за иллюминатором нашей подводной лодки.

Я смотрела на то, как его пальцы переплелись с моими и образовали крепкий узел. От рук взгляд заскользил вверх: по ткани пиджака, белой как снег рубашке, лицу. Игнатов брился пару дней назад, но даже щетина его не портила. По синякам под глазами угадывалось, что Виталик много нервничал или мало спал, и было приятно думать, что все это из-за меня.

- Едем?

Я кивнула и согласилась на очередную авантюру легко, без раздумий, даже не спрашивая, куда все это меня приведет.

Только оказавшись на пороге, вспомнила о съемочной группе и, обернувшись назад, произнесла:

- На сегодня все свободны. Следующий сбор через Сашу в группе вотс ап. – И чувствуя, как по лицу моего ассистента расползается понимающая улыбка, грозно добавила: - Я очень, очень недовольна вашей работой. Подумайте об этом.

Виталик шел размашисто и быстро, я едва плелась следом, осторожно переступая через мартовские лужи. Рухнуть прямо у него на виду – немыслимо и вполне реально. Тонкая подошва туфель скользила по хрусткой корке весеннего льда. То ли шла, то ли ехала на лыжах, балансируя, чтобы не упасть.

- Давай сюда, - Игнатов устал наблюдать за моими мучениями и взял меня под локоть. Чувствуя твердую опору, увереннее ступила на асфальт. Но руководствуясь неожиданно проснувшейся вредностью, бросила:

- Сама справлюсь, - руки его, однако, не отпустила.

- Я имел честь наблюдать, как ты справляешься, Яна, - хмыкнул Игнатов.

- Это ты про что?!

- Это я про все. Садись.

Он