Не теряя больше ни секунды, он сел за руль, и машина сорвалась с места. Несколько раз я думала, что мы разобьемся, врезавшись в одно из сотен деревьев, встретившихся нам на лесной дороге. Когда мы выехали на трассу, я отвернулась к окну, и изо всех сил вцепившись в плед, старалась сдержать накатывавшуюся волнами дрожь.

Вся дорога прошла в полном молчании, и только когда автомобиль остановился, я поняла, что Пахомов привез меня к себе домой. Накинув оказавшуюся сухой куртку, он вышел, и, открыв переднюю дверь, буквально вытащил меня из машины. На миг его лицо исказила гримаса боли, но быстро справившись с собой, он взвалил меня на плечо и, поднявшись по пролету, вошел в квартиру.

В комнате царил полный разгром, было видно, что ребята постарались на славу. Жаль, что они так ничего не нашли, и я по-прежнему нахожусь в руках человека, который пообещал убить меня последней. В таком случае, зачем же он меня спас?

Я не сразу сообразила, что он пытается сделать, забрав у меня плед и срывая остатки одежды. Затем, приказав оставаться на месте, вышел в другую комнату. Наверное, я могла бы попытаться сбежать, хотя прекрасно слышала звук запираемой двери. Но я бы могла попытаться… Я встала с кровати, и, сделав пару шагов, упала на пол.

— Я же сказал тебе оставаться в постели, — он снова подхватил меня, и швырнул на кровать. В его руке была открытая бутылка водки. Плеснув ее себе на ладонь, он подался ко мне, и когда его руки коснулись мое тела, я закричала. Я кричала так, как никогда в жизни, сама не ожидая этого от себя, в глубине души понимая, что, скорее всего он хочет мне помочь, а не навредить. Но ничего не могла поделать со своим страхом, испытать в его руках то, что он совсем недавно заставил меня пережить.

— Тихо! Успокойся! Я не причиню тебе вреда, — обхватив двумя руками мою голову, он смотрел прямо мне в глаза, стараясь найти там проблеск разума. Видимо, его попытка не увенчалась успехом, поэтому, размахнувшись, он слегка ударил меня по лицу, пытаясь привести в чувство. Похоже, это сработало, потому что уже через секунду, переборов себя, я посмотрела на него:

— Достаточно. Я в порядке, — мой голос немного охрип, а зубы все еще стучали от выходившего из тела холода. Но я не солгала. Меня пытался убить человек, которого я считала наиболее безобидным из всех, на моих глазах был застрелен главный виновник смерти моего брата, и совсем недавно меня спас тот, кто жаждал моей смерти. Но, похоже, я была в порядке.

— Я собираюсь растереть тебя водкой, — его голос изменился, стал немного мягче, но настойчивее. Словно он говорил с больной или сумасшедшей. Я поняла, что действительно веду себя глупо. К тому, же, вряд ли он сможет… Сглотнув, я снова посмотрела на его раненный бок и тело, покрытое синяками. Впрочем, совсем недавно ему это не помешало, — обещаю, держать себя в руках.

Не отреагировав на его последний выпад, я сдалась, позволив ему растереть себе спину. Его руки мяли кожу, словно хотели ее разорвать, но от этих движения я почувствовала тепло, разливающееся по телу. Когда его пальцы коснулись ребер и груди, я выхватила у него бутылку и тихим голосом попросила выйти из комнаты. К моему удивлению, он подчинился. И уже через несколько минут я услышала в ванной шум воды.

— Невероятно, пробормотала я, растирая шею, грудь и ноги, — тоже мне, мать Тереза!

Когда шум воды стих, я завернулась в покрывало, пытаясь угадать, когда именно этому человеку надоест играть роль спасителя, и мы вернемся к тому, с чего начинали. Он вышел, завязывая на бедрах полотенце. Из ванной шел густой пар.

— Рекомендую. Если, конечно, не хочешь умереть от воспаления легких.

Бросив на меня насмешливый взгляд, он скрылся в другой комнате. Воспользовавшись этим, я вошла в ванную, закрыв за собой дверь на щеколду. Что же, он прав. Прежде чем бежать отсюда, куда глаза глядят, неплохо бы для начала хорошенько отогреться.

Когда я вышла, моя комната по-прежнему была пуста, а входная дверь заперта. Плюнув на все, я опустилась на постель и, замотавшись с головой в покрывало, заплакала. Что бы я ни говорила самой себе, как бы ни пыталась себя убедить, я не знала, что делать дальше. Я узнала все, зачем сюда приехала, и теперь просто не понимала, как жить. Столько лет сомнений, ожиданий, и вот, к чему я пришла — кровь, ненависть, трупы тех, кого я когда-то считала близкими людьми. Но если бы я знала, что все закончиться именно так, отказалась бы я от мысли сюда приехать? Нет, — твердо ответила себе самой, и, постаравшись выбросить из головы все, что не давало мне покоя, уснула в комнате, зная, что где-то там, за дверью находиться мой насильник. Но почему-то в тот момент мне было на это наплевать. Я слишком устала…

— Нет! Не надо прошу вас. Не делайте этого! Нет! — мой крик разорвал тишину, и я проснулась. Перед глазами все еще было лицо моего умирающего брата. Я вернула себе память и прошлое, и видимо, это была цена, на мой взгляд, вполне справедливая.

— Плохой сон? — я метнула взгляд в сторону говорившего. Надо было совершенно выбиться из сил, и выжить из ума, чтобы не почувствовать, как он вошел. Впрочем, чем я смогла бы ему помешать?

— Зачем ты здесь? — я понимала, как глупо звучит мой вопрос, но все же…

— Оберегаю твой сон, — снова эта ирония, от которой хочется забиться подальше и заплакать, — ты проспала почти двое суток.

— Не стоило беспокоиться, — резко ответила я, садясь на постели. Обхватив колени руками, почувствовала себя более защищенной и вызывающе посмотрела на Макса.

— Ты знаешь, что с Никитой?

— Знаю, — в комнате достаточно рассвело, чтобы я увидела, как по его губам пробежала улыбка, — я же говорил, что рано или поздно его найду. Того, кто пытался нас поджарить.

Поясняя мне, он встал со стула и пересел на кровать, поближе ко мне. Не желая демонстрировать свой страх, я осталась на месте, с силой вцепившись в одеяло.

— Как?

— Они следили за тобой, а я за всеми вами.

— Они следили? Но почему? — я искренне удивилась. Почему-то мне казалось, что я всегда смогу почувствовать слежку. Тем более тех, кто этому не был обучен.

— Видимо заметили мой к тебе интерес и решили использовать как приманку. Вынужден отдать должное их сообразительности — у них получилось меня достать. Почти.

На последнем слове его голос изменился, и я почувствовала, как по телу прошла дрожь. На этот раз не от холода.

— Так что с ним? — пытаясь его отвлечь, спросила я.

— Исчез, — Пахомов широко улыбнулся, — застрелил одного дружка, взорвал второго и исчез. Впрочем, если его когда-нибудь найдут в реке, кое у кого могут возникнуть вопросы насчет сломанной шеи. Хотя, нас это уже не касается.

— Нас? — переспросила я, поднимая на него взгляд. Выражение его лица изменилось, в нем появилось что-то странное, и незнакомое.

Звонок мобильного вырвал у меня вздох облегчения. Макс вытащил телефон и бросил раздраженное «да». Послушав минуту, он улыбнулся, и снова посмотрел на меня. Закончив разговор, он помолчал несколько секунд, почти доведя меня до истерики: я чувствовала, что этот ранний звонок касается меня.