Некоторые отрицательные черты Иоанна были очевидны еще до коронации. Предательство старого короля в 1189 году и попытка переворота в 1193–1194 годах показали, что, как и все его братья, Иоанн был способен на измену, но в его случае ситуация усугубилась отсутствием политической проницательности и склонностью к жестокости. Тем не менее в последние годы XII века он выказал и некоторые положительные качества. Иоанн честно поддерживал Ричарда и приобрел некоторый опыт в искусстве войны. Хотя у него, безусловно, не было творческого гения и прозорливости Ричарда Львиное Сердце, Иоанн был способен на решительные действия. Конечно, сомнения в его способностях и компетенции были велики, но в 1199 году можно было надеяться, что королевская власть придаст ему зрелости и целеустремленности.

Характер и неудачи короля Иоанна

Иоанн оказался беспокойным и причиняющим беспокойство монархом. Возможно, он не был почти демоническим злодеем из легенд, равно как и ленивым бездельником, коим его изображали хронисты сразу после его смерти. Они утверждали, что он может спокойно заниматься любовью со своей молодой супругой, в то время как французы грабят королевство. Нет, скорее он был опасным, непредсказуемым королем, вероломным, мелочным и злобным. И этому глубоко порочному индивиду теперь был вынужден служить Уильям Маршал, стараясь указать ему нужное направление и пережить его нападки. Уже через год после коронации Иоанна проблемы стали очевидны. Хорошо информированный очевидец Ральф Дисский определил их так: действия нового короля «недостойны королевского величия».

В некоторых аспектах Иоанн не слишком отличался от своих прославленных предков. Он был отпрыском семьи властных и жестких монархов. Правление его отца, старого короля, не обошлось без тирании и угнетения. Ричард тоже проявил склонность к жестокости и насилию. В начале 1180-х годов он казнил и увечил наемников и с удовольствием насиловал женщин Аквитании (по крайней мере, так говорят). Во время Третьего крестового похода по его приказу были казнены тысячи мусульманских пленных. Но самое главное – военные и политические успехи Генриха II и Ричарда I заставляли замолчать даже самых ярых критиков, а превышения власти были по большей части направлены против отдельных групп, которые англо-норманнская и анжуйская элита считала «аутсайдерами».

В отличие от них Иоанн быстро приобрел репутацию человека, грубо обращавшегося с собственной знатью, выходящего за рамки социально приемлемого поведения и настраивающего против себя тех самых людей, на которых опиралась его власть. Впоследствии один из его подданных признал, что Иоанн – жестокий и распутный король. Уже к 1200 году западноевропейская знать стала проявлять нетерпимость к спорным или излишне жестоким наказаниям (во всяком случае, наказаниям подвергались высокопоставленные люди). Поэтому Иоанн, как правило, воздерживался от публичных казней. Его любимой карой было заключение врагов в тюрьму, где их морили голодом до смерти. Много говорили и о его сексуальной неразборчивости. Для королей считалось нормальным наличие любовниц, но не навязчивое преследование жен и дочерей собственных придворных. Ходили слухи, что он попытался уложить в постель супругу видного северного барона де Вески – Маргарет. Ее спасло лишь то, что в это время в комнату вошла проститутка, одетая как благородная дама, и внимание короля переключилось на нее. Короля также обвиняли в покушении на честь дочери Роберта Фицуолтера Матильды. Пока все это проходило мимо Уильяма Маршала и его семьи, но новоявленный граф теперь оказался вынужденным лавировать в опасных и совершенно непредсказуемых политических водах, служа монарху, которого современники называли «врагом природы».

Самыми неприятными чертами характера короля Иоанна были его неспособность внушить доверие другим и его собственная маниакальная подозрительность. В «Истории Уильяма Маршала» сказано: «Ему, который не доверяет никому, в свою очередь, не доверяет весь свет». Сохранившиеся королевские документы проливают свет на королевскую паранойю, описывая невероятно замысловатую систему шифрованной связи, которую он ввел. В этой несуразной схеме предполагалось, что отдельные королевские приказы чиновники должны намеренно игнорировать, если те не сопровождаются специальным тайным знаком. Использованию этой схемы отнюдь не помогало то, что Иоанн нередко забывал свои же тайные символы. Король имел еще одну весьма неприятную черту: сначала он возвышал сторонников, а потом начинал лишать их земель и власти, посчитав, что они стали слишком могущественными. Там, где король Генрих II держал своих придворных впроголодь, Иоанн позволял им кормиться, но затем отбирал награды без причины или предупреждения.

При столь изменчивом режиме Уильяму Маршалу пришлось утроить осторожность. В ходе беспокойного правления Иоанна отчетливо выявилась сеть взаимозависимостей, связывавшая Анжуйскую династию и аристократию империи. Средневековые короли полагались на знать, которая поддерживала королевскую власть на всей территории империи, но эта поддержка не была безусловной. Ожидалось, что монархи будут править строго, но справедливо. Также все чаще подразумевалось, что они должны придерживаться тех же рыцарских идей чести, что и сами рыцари. Королям, более склонным к тиранической эксплуатации, нужен был доступ к неограниченным резервам земель и почестей, с помощью которых они могли покупать уступки. Для Иоанна ситуация была неудачной. Его правление совпало с сокращением земель, а не с новыми завоеваниями. В этих условиях проверенной репутации Уильяма Маршала – безусловной лояльности – предстояло выдержать еще одно испытание.

КРАХ АНЖУЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Правление Иоанна изобиловало кризисами, но не за все катастрофы вину можно возложить только на него. Уже в момент своего восхождения на престол новый король встретился с вызовами, которые были бы серьезной проверкой стойкости любого правителя. С самого начала право Иоанна на власть оспаривалось, правда, только за пределами Нормандии и Англии. В других регионах Анжуйской империи, таких как Анжу, Мэн и Бретань, где господствовала система первородства, поддерживалось право на престол герцога Артура Бретонского (сына старшего брата Иоанна), даже несмотря на то, что юному герцогу было всего двенадцать лет. Естественно, король Филипп-Август с радостью подливал масла в огонь династической вражды, понимая, что юным Артуром можно будет легко манипулировать. Итак, французский монарх открыто объявил о своей поддержке Артура и получил его ленную присягу за анжуйские владения на континенте.

В то время как Иоанн после смерти Ричарда I заручился поддержкой английской и норманнской аристократии – во многом благодаря Уильяму Маршалу, – в других местах многие преданные слуги короны, такие как Андрэ де Шовиньи, перешли на сторону герцога Артура. Самым влиятельным из них был Уильям де Рош, опытный рыцарь, процветавший при короле Ричарде. После Третьего крестового похода де Рош сражался с Ричардом в его кампаниях против Капетингов и женился на Маргарите де Сабле, наследнице поместий в Анжу и Мэне. Но в 1199 году де Рош поддержал Артура Бретонского, за что был назначен сенешалем Анжу с контролем над Ле-Маном.

Такой раскол среди анжуйской аристократии был неизбежным, учитывая отсутствие ясности в вопросе престолонаследия в конце 1190-х годов. До трагедии в Шалю Ричард, вероятно, считал, что у него впереди еще много лет, и он успеет решить вопрос с наследником. Скорее всего, он все еще надеялся произвести на свет собственного сына. Тем не менее Иоанн сделал ряд шагов к примирению. Уильям де Рош усомнился в намерениях Филиппа-Августа осенью 1199 года, когда французский король вторгся на анжуйскую территорию и разрушил крепость Баллон. Де Рош заявил, что Филипп превысил свои полномочия, поскольку этот регион принадлежит герцогу Артуру, но Капетинг нисколько не раскаялся. Иоанн сумел воспользоваться возникшим отчуждением и привлек де Роша на свою сторону (одновременно подтвердив наследственные права сенешаля на должность, как часть сделки). Это был чувствительный удар. Как и Уильям Маршал, де Рош обладал большим влиянием на общественное мнение в Анжуйской империи. Он отдал Ле-Ман в руки Иоанна и стал посредником в мирных переговорах с Артуром. Мальчик и его мать, Констанция Бретонская, прибыли в Ле-Ман, чтобы обсудить условия. В этот момент Иоанн был, как никогда, близок к объединению империи. К сожалению, его подвела плохая репутация. По прибытии в Ле-Ман до Артура дошли слухи, что король намерен захватить его в плен и бросить в тюрьму. Той же ночью юный герцог и его мать поспешно бежали в сопровождении группы анжуйской знати. Шанс был упущен.