В этот момент я осознал, что едем мы уже часа четыре, не меньше. Я поделился своими наблюдениями с Беппе, но тот предложил покушать, а уж потом продолжить нашу беседу. Я возражать не стал, стол выглядел очень аппетитно. Чего тут только не было: устрицы, икра, гребешки, семга, муксун, осетрина. Я понял, что проголодался, когда набросился на еду. Когда с рыбой было покончено, настал черед мяса. Нам подали шашлыки из баранины и телятины, горячие, еще пахнущие дымком. Запив все это стаканом виски и чайником зеленого чая, я понял, что мир прекрасен и жить в нем одно удовольствие.

Стол убрали, из ниши в стене достали еврораскладушки, поставили их в проходах между диваном и лавками так, что получились две большие кровати. После сытной еды и спиртного я с удовольствием развалился на одной из кроватей и задремал. Вот проснусь и выясню, куда мы держим путь.

В Славене было утро. Мой дом уже проснулся. На кухне гремели горшками, пахло блинами и гречневой кашей. Я с удовольствием потянулся, взял в руки Тричар, наслаждаясь идеальным балансом старинного оружия, сделал пару выпадов. Меч отозвался легким звоном. В спальню вошла Беляна, принесла кувшин теплой воды и деревянный таз. Умытый и размятый, я спустился на кухню, позавтракал гречневой кашей с овощами и мясом и блинами с медом. Потом почти бегом влетел в конюшню, счастливый и полный энергии. Возле Ассама терся тот самый подросток, которого я раньше видел. Увидев меня, парнишка прекратил чесать густую черную гриву коня и бросился наутек. Но шалишь, теперь поближе познакомимся. За три шага я легко нагнал беглеца и подхватил на руки. С головы упала шапка, освободив водопад огненных волос.

– Пусти, медведь, больно! – крикнула Заря.

Я тут же поставил ее на ноги и замер, пораженный. Я уже забыл, как на меня действует эта девушка. Я мялся и блеял, как школяр, которого застали с порнографической открыткой. Заря посмотрела мне прямо в глаза, подобрала шапку и стремглав бросилась прочь. Вот и пообщались, какой же ты все-таки лопух, корил я сам себя. Столько надо было ей сказать, а ты только бе да ме.

Я наверное, еще долго бы так стоял, но Ассам подошел и, по своему обыкновению, куснул меня за плечо. Я взобрался в седло и, не думая о последствиях, представил стрельбище. Вороной встал на дыбы и за два прыжка очутился там, только по сторонам дороги замелькали смазанные картины Славена.

На стрельбище уже собирался народец, зеваки и витязи, которые прошли испытания. Осетр заметил меня, подозвал.

– Василий, здравствуй, ты чего носишься как угорелый? – с укором произнес воевода. – Чай, не война. Стопчешь кого-нибудь, тебя самого конями разорвут. Будь потише!

– Буду! Прости, воевода, не совладал с Ассамом, – повинился я.

Когда все собрались, начались конные соревнования. Всего было три этапа: лук, копье и меч. Из лука на полном скаку нужно было попасть в квадратную мишень примерно полметра на полметра. Для нас с Ассамом это семечки. Когда настал мой черед, первая стрела сломала мишень на три части, и я еще в каждый обломок всадил по стреле под одобрительный гомон зрителей.

Копье было специальное, больше похожее на дубовый кий. Этим кием нужно было попасть в намертво закрепленное стальное кольцо на железной палке, торчавшей из земли примерно на метр. Кольцо было размером с обручальное и точно соответствовало диаметру острия «кия». Задача была бы сложной, если бы не мой конь. Ассам настолько точно приблизился к кольцу, что мне осталось только, пардон, вставить. В долю секунды, пока длилось попадание, я внезапно понял, что «кий» нужно бросить, иначе он или поломается, или вышвырнет меня из седла. Но я не просто его отшвырнул, я точным движением метнул копье через кольцо и подхватил с другой стороны, только кольцо и удерживающая его штанга задрожали от мощного рывка, и во все стороны брызнула деревянная стружка. Все произошло так быстро, что Осетр подозвал меня и осмотрел «кий», чтобы убедиться, что попадание все-таки было. Но свежие царапины на палке и мой невозмутимый вид убедили воеводу в том, что испытание пройдено честно.

Если первое конное испытание прошли почти все, то колечко многих вывело из борьбы. На стрельбище стоял треск сломанных копий и крики вылетевших из седла всадников. Тве немало всех позабавил. Когда его мохнатый шестилапый варан[116]поравнялся с колечком, тролль точным ударом вогнал копье в цель, но бросать его не стал, а вывернул железную штангу и потащил за собой вместе с огромным комом земли и травы, победно рыча и размахивая тремя свободными руками.

Когда настал черед меча, на поле выставили дощатые заборы, притащили веревки, вывели на поле конные упряжки. Теперь нужно было поразить мечом деревянного болвана, сидящего на деревянном коне. Через хитрую систему блоков «всадник» и его «скакун» были привязаны к четырем настоящим лошадям, которые очень шустро его тащили вдоль деревянного забора. При этом «буратинки» крутились вокруг своей оси, размахивая топорами и булавами, как мельница Дон Кихотом. На груди и голове деревянного «ротора» были нарисованы красные мишени. Как объяснил Осетр, достаточно поразить одну из помеченных целей, чтобы испытание считалось пройденным.

Осталось нас не больше десятка, испытание обещало быть коротким, тем более что заборчиков поставили в аккурат для каждого. По сигналу воеводы все выставили коней на исходные точки, отмеченные красным шестом. Запели рожки, я пустил Ассама в галоп. Навстречу мне мчался вращающийся древоид, размахивая топором и булавой. Для пущего устрашения моему противнику намалевали страшную харю: оскаленные зубы, черные глаза без зрачков, сросшиеся брови, словом, тот еще красавец. Метров за десять до точки встречи я достал из ножен Тричар, клинок зазвенел.

Учитывая длину моей руки, испытание не выглядело запредельно сложным, но как только Ассам поравнялся с мои деревянным визави, шар булавы вылетел из руки болвана и увлек за собой железную цепь, которая захлестнула передние ноги моего коня. Скакун, спасая конечности, остановился как вкопанный, погружаясь в рыхлую землю почти по колено. Меня же неумолимая сила инерции легко подняла в воздух и потащила через голову Ассама. В полете я рубанул по цепи, освобождая скакуна, и, ухватившись за забор, уселся на деревянного коня позади «ловкого» соперника. Пока мы доехали до конца спортивного снаряда, я ему крестов на мишенях наставил, да таких, что деревяха переломилась.

Осетр по результатам испытаний отобрал нас троих: меня, посадского бойца Никулу и, к моему удивлению, Тве.

Провел нас в княжеский дом и оставил в светлице, сам прошел во внутренние покои и долго не показывался. Через минут сорок вышел, показал на меня, буркнул: останься. С Никулой и троллем протопал во двор.

Еще с часок я в светлице потоптался, и ко мне вышел – ба! – сам князюшка, светлый государь. Я его до этой минуты ни разу так близко не видел.

Невысокий крепкий блондин лет пятидесяти, редкие светлые волосы, голубые глаза. Ничего особенного, если бы не ощущение внутренней силы и убежденности. Стоит и просто рассматривает, а хочется стать по правую руку и – сделать все, что скажет, все, что надо для России-матушки, и пусть только укажет цель – дальше наше дело. Вот что значит харизма.