Может, не стоит выходить замуж за Джорджа Марако? Рафаэлла решила, что еще не жила.

В дверь позвонили. Подумав, Рафаэлла решила, что вернулся раскаявшийся Джордж, она не посмотрела в глазок.

Открыв дверь, Рафаэлла впервые оказалась лицом к лицу с необыкновенно красивым мужчиной. Это был бразилец, приблизительно ее возраста, с длинными черными вьющимися волосами, зелеными глазами и ртом, до которого хотелось дотронуться. На нем были голубые джинсы, рабочая рубашка и шлепанцы. Рафаэлла удивленно заметила, что одеты они одинаково.

Какое-то время оба молчали, разглядывая друг друга. Мужчину, видимо, также поразила внешность Рафаэллы. Она инстинктивно дотронулась до волос, завязанных в хвостик.

– Простите, вы миссис Ле Серре? – наконец, спросил он. Рафаэлла взяла себя в руки и кивнула. Ее давно уже не называли миссис Мейфэа.

Он улыбнулся. Белые ровные зубы. Пьянящая улыбка.

Когда-то Рафаэлла считала Эдди красавцем, но он не шел ни в какое сравнение с этим мужчиной.

– Чем могу быть полезна? – сказала Рафаэлла, стараясь не пялиться.

– Я брат Джоаны.

– Кого?

– Джоаны, вашей служанки, она работала у вас.

– А, Джоаны, – как в тумане произнесла она.

– Вы, наверное, беспокоитесь, что она не пришла.

– Она заболела?

– Отравилась едой.

– Ужасно.

– Креветки, она поела их и раздулась, как шар.

Они вели обыденную беседу о Джоане и ее проблемах, но глаза сами разговаривали на каком-то таинственном языке.

Рафаэллу бросило в жар. Она посмотрела на мужчину и увидела, что он чувствует то же.

– Хотите выпить чего-нибудь холодненького? – быстро предложила Рафаэлла.

– Может быть, пива – согласился он. – А потом мне надо идти на работу.

– Чем вы занимаетесь?

– Я музыкант.

– Как интересно. На чем вы играете?

– На многом. Гитара, барабан, флейта. А кроме того, я пою. Рафаэлла ухмыльнулась:

– У вас так много талантов?

Он улыбнулся в ответ:

– Наверное, так.

– Я принесу пива, – сказала Рафаэлла, не понимая, почему так бешено бьется сердце. – Пожалуйста, входите.

Мужчина пошел за ней в квартиру, огляделся и присвистнул:

– Здорово!

– Мне здесь нравится, – сказала она и пошла к холодильнику. – Американское подойдет?

Мужчина кивнул и приблизился к высокому бару, который отделял кухню от гостиной.

Рафаэлла неловно открыла банку, и пиво тут же пролилось. Оба схватились за салфетки. Их словно обожгло от взаимного прикосновения. Она быстро отпрянула, налила пива в стакан и передала мужчине.

– Знаете, я не ожидал, что вы такая, – сказал он и сделал глоток.

– А чего вы ожидали?

– Джоана всегда рассказывала о прекрасной английской леди, у которой работает. Я думал, вы старше. И, кроме того, совсем не похожи на англичанку.

– Моя мать наполовину англичанка, наполовину француженка. А отец – наполовину американец, наполовину эфиоп. Он погиб, когда мне было семь. Мы жили в Париже, а потом в Лондоне.

Зачем рассказывать незнакомцу семейную историю? Мужчина посмотрел на нее ясными зелеными глазами и сказал:

– Джоана придет в следующий понедельник. Вас это устроит? Рафаэлла кивнула и не удержалась от замечания:

– Вы хорошо говорите по-английски.

– Неплохо. Я учился сам.

– Это трудно.

Он пожал плечами:

– Иногда. Хорошее легко не достается. Так ведь? – он закончил пиво и направился к двери. – До свидания, миссис Ле Серре.

– До свидания, – сказала она и внезапно покраснела.

Когда он ушел, Рафаэлла поняла, что даже не знает, как зовут этого мужчину.

– Боже! – воскликнула Одиль. – Что за суета! И зачем нам идти в этот маленький клуб? Ты ведь сама там не была.

– Перестань корчить из себя сноба, – ответила Рафаэлла. – Говорят, там хорошо.

– Кто говорит? – поинтересовался Руперт. – Могу поспорить, что не Джордж.

«Слава Богу, она отложила Марако на запасную полку, – заметила про себя Одиль. – Ее квартира напоминает цветочную лавку».

– Бедняга не находит себе места, – сказала она вслух.

– Значит, теперь ты называешь его беднягой? – кисло заметила Рафаэлла. – Определись наконец-то. На прошлой неделе ты считала, что Марако мне вообще не подходит.

– Он один из самых богатых людей в Латинской Америке, – заметил Руперт.

– Ну и что? – дерзко ответила Рафаэлла. – Вы мне оба надоели. То он плох, то хорош. Вы же говорили, что мне не нужны его деньги.

– Это так, – согласилась Одиль.

– Вот именно, – поддержал Руперт.

– Теперь мы можем идти? – беспокойно спросила Рафаэлла. Она узнала, как зовут брата Джоаны – Луиз Оливейра и название клуба, в котором он работал, – «Пасси Сатин».[1]Сия помойка соответствовала вывеске. Там часто бывали туристы, танцевали нагие танцовщицы, а в боковых комнатах погружались в азартные игры. Джорджа Марако туда не поведешь. Именно поэтому Рафаэлла уговорила родственников на этот культпоход.

Клуб был весьма не примечателен. Прокуренный, темный, многолюдный. Официантки в ярких прилегающих нарядах больше походили на женщин легкого поведения. Здесь были огромный переполненный бар, столики и маленькая сцена, на которой музыканты играли быструю самбу. На танцплощадке исступленно дергались пары.

– Боже сохрани! – воскликнул Руперт. – Ну и дыра!

– Привет, милый, – поздоровалась женщина в красных рюшах и тюрбане. Ниже лифа виднелась загорелая полоска кожи. – Нужен столик?

– Должно быть, так, – ворчливо ответил Руперт.

– На троих, – добавила Одиль, стараясь не смотреть на толстяка, призывно подмигивавшего ей.

Женщина в красном передала их заботам крошечного молодого официанта. Он отвел их к столику, вперед потребовал чаевые и спросил Руперта, не нужна ли ему подружка.

– Конечно, нет, – возмутился благочестивый Руперт. Официант безразлично пожал плечами. Ему было плевать на все, пока платили хорошие чаевые.

– Шампанского? – автоматически спросил он.

– Нет, – сказал Руперт.

– Да, – возразила Одиль, повернувшись с обезоруживающей улыбкой к мужу. – Давай повеселимся, коль мы здесь. Хотя бы для разнообразия. Так осточертели скучные деловые приемы, на которые ты меня водишь.