— Как истратит, так и восстановит. Только поспешите, а то нас скоро истыкают булавками с ног до головы. И не факт, что мы удержим периметр. Вы ведь мажете эти колючки какой-то гадостью?

— Да, — прошелестел Линнувиэль. — Насколько я знаю, раньше это была «Черная смерть»…

— А сейчас? — с нескрываемым подозрением покосился в его сторону Шранк, но эльф не ответил — был слишком занят.

Зато вместо него отозвался Иттираэль. Устало опустив руки и сокрушенно покачав головой, маг подошел ближе и тяжело вздохнул:

— Слава богам, для нас это не смертельный яд. Но действует он быстро — те, кого ранили, через десять минут утратят способность сопротивляться и упадут. Умереть не умрут, но дня три не смогут даже пальцем пошевелить. А магам станет и того хуже — их резерв будет недоступен на ближайшие десять дней. Смертным же и вовсе лучше этих шипов не касаться, поэтому я бы настоятельно вам не советовал высовываться.

— Все слышали? — подал голос Элиар. — Если кого оцарапают, падайте в сторонке, чтобы не мешать остальным! И желательно так, чтобы это случилось внутри круга, — вытаскивать вас будет некому! Иттираэль, противоядие есть?

— Есть. Но до него еще добраться нужно. Не говоря о том, что понадобится время, чтобы оно подействовало.

— Чудесно, — мрачно подвел итог Шранк. — Нас с каждым залпом будут не только фаршировать деревянной начинкой. От этого нас еще и парализует? В смысле, вас парализует. А если заденет меня, то можно спокойно рыть могилу. Это при том, что нам придется без конца уворачиваться, стараться не попасть под ваш огонь, попутно спотыкаться о соседей и одновременно успевать следить за тем, как бы эти шипы не достали до магов, потому что только они способны все это прекратить?!

— Ну… да, — кивнул хранитель.

— Таррэн, шевелитесь! И доставайте этого владыку быстрее, пока не схлопотали стрелу в мягкое место!

— Время, — вдруг напряженно обронила Белка, заставив Шранка осечься. — Готовьтесь, сейчас выстрелит.

Чертоги в третий раз содрогнулись и буквально выплюнули внутрь несколько сотен ядовитых шипов. Затем напряглись и ударили второй раз, третий. А потом — снова и снова… Воздух буквально взвыл от вырвавшихся на свободу «копий». В тронном зале еще сильнее потемнело, что-то коротко свистнуло, ухнуло. Что-то заскрипело, будто приводился в действие некий скрытый механизм. А потом мир словно взорвался, потому что одновременно из-под земли, как и предполагала Белка, выстрелили таившиеся до поры до времени корни. Толстые, гибкие, они с невероятной скоростью взвивались вверх, стараясь отделить бессмертных друг от друга. Но, едва первый ряд шипов бессильно осыпался на взрыхленную землю, щупальца тоже опали и жадно потянулись к упавшим эльфам, намереваясь то ли раздавить, то ли схватить подобно голодному осьминогу.

В зале мгновенно стало шумно, душно и жарко. Перворожденные сражались остервенело, совсем не дорожа своими долгими жизнями. Они, как безумные, вертелись на месте, стараясь не попасть под шипы, но умудрялись держать строй вокруг владыки и тех троих, что пытались его спасти. Магия хранителей оказалась почти бесполезной против напоенного силой, прекрасно защищенного от огня дворца.

Шранк выругался, неутомимо рубя неподатливые корни. Как живые, они вились и вились повсюду, то и дело утаскивая куда-то самых невезучих. Вот опять кого-то зацепило, кто-то оступился, кого-то толкнул сосед… с каждой секундой рядом с воеводой оставалось все меньше эльфов. Они падали, насквозь пронзенные шипами или опутанные корнями с ног до головы. Правда, кричали недолго — бьющиеся в судороге тела очень быстро исчезали под слоем густой листвы, а потом их утягивало в стены.

Белка, наблюдая за схваткой со стороны, заметно нахмурилась. Глядя на то, как дворец пытается устранить сгрудившихся в центре тронного зала эльфов, она все больше замечала несомненное сходство чертогов с Проклятым лесом. Все эти ветви, шипы, что умели искусно прятаться, даже стойкий цветочный запах, от которого Линнувиэль едва не превратился в послушную марионетку! Как это было знакомо и до отвращения похоже на действия умного, скрытного и осторожного врага. Кажется, в первый раз он еще готовился, испытывал перворожденных на прочность, изучал реакцию. И только потом перешел к активным действиям. А это было странно. В первую очередь потому, что у Проклятого леса во все времена был хозяин. Сперва Изиар, затем его сила перешла в амулет, а в последние годы повелителем пределов стал Таррэн. Однако чертоги…

Гончая вдруг переменилась в лице. Боги… и почему она раньше не подумала, что Изиар творил Проклятый лес не с нуля?! Ведь именно его вмешательством объяснялось это потрясающее сходство! Его волей были созданы кордоны, так же, как здесь, — полуразумные кусты, искусно прячущиеся в чаще леса свиллы, многие другие секреты, которые были созданы в непроглядной зелени этих удивительно густых крон. А шипы! Эти корни и ядовитые колючки! Темная бездна! Да вот же он — ответ! Творения одного создателя всегда похожи! И чертоги… славные, теплые, надежные и преданные хозяину чертоги не просто так пытаются прибить чужаков! После гибели владыки у них появился новый хозяин, пусть ритуал передачи и не был завершен до конца. И именно он отдал приказ!

Белка зло выдохнула. Еще раз оглядела схватку, в которой перворожденные явно проигрывали. Покосилась на сосредоточенное лицо Таррэна, что все еще был далеко отсюда, на юного Тира, на испуганно сжавшуюся в комок Милле, с надеждой посматривающую на застывшего рядом Элиара. На едва дышащего владыку, которой при всем желании не смог бы вмешаться. Затем наткнулась на ненавидящий взгляд умирающего эльфа, который в последние мгновения своей жизни осознал, что теряет бессмертие ради смертных. Проследила за тем, как его соседа накрыла зеленая волна, в зародыше загасив отчаянный, полный боли крик. А потом резким движением задрала голову вверх и, крепко зажмурившись, неожиданно выдала такой жуткий рык, что от него задрожали стены.

— Гр-раир-рэ!..

Чертоги недоуменно замерли, различив в ее зове нечто знакомое, неуверенно качнулись навстречу, на какое-то время позабыв про все остальное, но Гончая не обратила внимания. Поднявшись во весь рост, она зарычала снова, выдав нечто еще более непроизносимое. Ее губы приподнялись, обнажив заметно удлинившиеся зубы, руки сами собой сжались в кулаки, а из горла плавными волнами выкатывалось бархатистое рычание — рев охотящейся хмеры, призывающей стаю.

— Гр-раир-рэ! Тар-раз! Гер-ртэ!..

Сартас разрубил очередную корягу, вздумавшую испробовать на прочность его шею, и опасливо отодвинулся в сторону. Бездна! Так и поверишь, что Белик в действительности — сущее чудовище. Мало того что Гончая. Мало того что не простая, а самый что ни на есть вожак. А теперь вот выяснялось, что они многого о нем не знали! Вон как взревел! Даже сошедший с ума дворец неожиданно присмирел! Интересно, как малыш это делает? А главное, зачем?

Правда, Сартас быстро пришел к выводу, что не хочет просвещаться на эту опасную тему. И не хотел бы встретиться с Беликом ночью где-нибудь в глубине Проклятого леса, тем более — знать, чем аукнется потом эта встреча.