Не тебе судить.

Переделанный Демиург мог разрушить Верн за несколько часов. И дело не только в его запредельной мощи и размерах. Кракен владел частью забытых технологий. Знаниями, унесенными в Глубину.

Тропинка привела прохожих к арке, над которой первый иерофант много веков назад высек изображение спрута. В небо, по которому мчались тучи, упирался шпиль. Клубящиеся сгустки постепенно заслоняли луны.

Иерофант извлек из широких складок мантии ключ, вставил его в невидимую скважину и со скрежетом провернул.

– Морской воздух, – словно извиняясь, прокомментировал Самаэль. – Разъедает механизм.

Дверь отворилась.

Из провала потянуло холодом и сыростью. Коэн знал, что Святилище Глубины выстроено над старой карстовой пещерой. Работы велись в те незапамятные времена, когда человечество еще не пошло по пути деградации.

– Нужен факел, – тихо проговорил Самаэль. Коэну показалось, что голос иерофанта дрожит.

Навершие посоха замерцало холодным серебристым пламенем. Иерофант, покосившись на спутника, достал спички (в Верн их привезли с Облаков), чиркнул пару раз и с третьей попытки зажег факел, закрепленный в пристенном держателе. Сняв факел, иерофант двинулся вниз по спиральному коридору.

Все было в точности так, как описывал Кьюсак. Посредник вспомнил давний вечер, когда он сидел в комнате полупустого постоялого двора. Вот так же надвигалась буря. Хотя нет – шторм уже начался. Молнии рвали небо за хлипким окном, гром мешал спокойно разговаривать. А Кьюсак рассказывал Ольгерду и Коэну историю своего бегства с Когтя.

Спираль завивалась во тьму. Толстые стены отрезали звуки моря. Шаги гулко отдавались под каменным сводом. Затем стены расступились, и факел осветил огромное пустое пространство, в котором собирались адепты культа. Пламя факела управляло тенями, пляшущими на стенах.

Амфитеатр.

Четыре колонны, уступы-скамьи, зияющая тьма в центре. Тьма, заключенная в каменное кольцо.

– Тот самый колодец, – прошептал Коэн, глядя на окружность невероятных размеров. Небольшое озеро – такое не сразу и переплывешь.

– Тот самый, – подтвердил иерофант.

Они неспешно двинулись вперед.

– Как вы с ним связываетесь? – поинтересовался посредник.

Иерофант ответил не сразу.

– Звуками.

– Как?

Иерофант шагнул к непонятному выступу в колонне. Бочка? Коэн осветил пространство перед собой посохом и понял, что это барабан, вмурованный в резную каменную поверхность. Вот оно что! Колонны были полыми. Самаэль приблизился к барабану, взялся за подвешенные палочки с внушительными наконечниками. Ударил.

Низкий звук прокатился под сводами подземного амфитеатра. Удар получился утробным и каким-то рычащим. Вибрация тотчас ушла по колонне в глубину. Интересно, Коготь выстроен на каменном карнизе или внизу скрывается сеть пещер? Второй вариант казался более правдоподобным.

Новый удар.

Ритмичные звуки сплетались в общий повторяющийся рисунок. Длинные и короткие паузы. Азбука Морзе. Странно, неужели Кракен разучился понимать человеческую речь?

– Он может не услышать, – заметил Коэн.

Иерофант на миг оторвался от своего занятия.

– Услышит. Барабаны хорошо слышны под водой.

Пожав плечами, Коэн стал ждать.

Происходящее напоминало медитацию в каком-нибудь восточном храме. Но это не было медитацией. Так адепты культа призывали самое мрачное создание, жившее когда-либо на Тверди. Творца Срединного моря, если верить их мифам.

Размеренные удары неслись по каменным туннелям.

«Великий Кракен, приди».

Коэн успел выучить азбуку Морзе перед визитом в Святилище. Никто в Преддверье уже не помнил, кто такой Морзе и для чего разработан этот древний язык. Короткие и длинные паузы. Буквы объединенного терранского алфавита. Буквы, складывающиеся в слова умирающего языка.

И Кракен пришел.

Чернильная гладь колодца зашевелилась. Коэн увидел вспучившуюся воду и щупальца, неотвратимо рвущиеся наружу. Животный вопль рвался из глотки, но посредник подавил в себе страх. Пинками загнал жуткие образы обратно в подсознание. И сосредоточился на происходящем.

Вспыхнули две желтые луны.

Демиург вознесся над своими потомками.

На камбузе вкусно пахло.

В памяти Навсикаи всплыли забытые картинки из детства. Дом над пропастью, улыбающееся лицо матери, что-то помешивающей в котелке, мягкий баритон отца. Ароматы казались чем-то осязаемым – удивительным мостиком, протянувшимся из настоящего в прошлое. Из пережившего битву с оборотнями Крумска к парящему в небе Атоллу Миядзаки.

Навсикая зажмурилась от удовольствия.

«Мемфис» ей нравился, но здесь было скучно. Браннер уже давно никуда не летел. Просто стоял на приколе у замка Ратимира. Кьюсак, Брин и Лакоста по очереди выбирались на рынок за покупками. Коэн, Сдвиг и Мерт не показывались. Краем уха девочка слышала, что они отправились на войну. Навсикая знала о войнах очень мало, поэтому не беспокоилась. Мерт сильная. Она и Сдвиг защитят славного волшебника от любых напастей. В этом девочка не сомневалась.

Гарнайт возился с какими-то устройствами на верхней палубе. Ли заперся в своей каюте с медицинскими свитками и манускрптами. Кто же готовил?

По всему выходило, что Кьюсак, Брин и Лакоста вернулись из города. Значит, принесли много вкусного.

Девочка пересекла коридор и вошла в кубрик. Ее накрыло волной запахов. Жареная рыба, отварной картопль, невесть откуда взявшаяся зелень… И еще что-то. Наверное, похлебка.

Навсикая заглянула в дверь камбуза и радостно вскрикнула. Человека, готовившего еду, трудно было не узнать. Даже со спины.

Вячеслав обернулся, и его лицо озарилось добродушной усмешкой.

– Проголодалась?

Девочка кивнула.

Когда брат уходил с Коэном на «Мемфисе», Навсикая оставалась одна. Ей приходилось подолгу жить в пристенном городе на Атолле Миядзаки, а это непросто для маленького ребенка. Тогда же ей встретился Вячеслав, поселившийся по соседству в одном из пустующих домов. Позже Навсикая узнала от брата, что Вячеслав – мастер ножей. Он учил Ольгерда, а позже присматривал за ней.

Хороший человек этот Вячеслав.

Вот только появляется неожиданно. Словно выныривает из ниоткуда. Прямо как Гримлиэль, друг посредника Коэна.

– А где Ольгерд? – спросила Навсикая.

Наставник погрустнел.

– Далеко.

Девочка не унималась:

– Очень далеко?