litbaza книги онлайнДетективыТа еще семейка - Алексей Макеев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 61 62 63 64 65 66 67 68 69 ... 73
Перейти на страницу:

Через минуту высокий настиг невысокого бегуна и резко его толкнул. Человек в вылинявшей футболке упал вниз и, пробив тонкий лед, опустился глубоко в воду. Однако его запрокинутое, красно-сизое лицо с зажмуренными глазами и открытым ртом скоро показалось в черной воде. Человек взмахивал руками, стараясь ухватиться за малейший выступ бетонированного берега. Но отвесная стена, покрытая ледяной коркой, не давала тонущему зацепиться. Лед крошился под его ногтями, и, чуть приподнявшись, он обрушивался обратно в реку.

Прошло несколько минут исступленной борьбы за жизнь. Тонущий человек, в очередной раз показавшись из-под воды, издал захлебывающийся сиплый крик. Уйдя снова под воду, он уже не мог вынырнуть. Только рука судорожно хватала воздух, потом и она скрылась. Несколько секунд были еще заметны пузыри и волнение воды, после чего в пробитой падением полынье установилась черная гладь.

Пушистый снег продолжал лететь с низкого неба, будто опуская глухую белую завесу, в которой вязли звуки и пропадали очертания предметов. Куда девался высокий в синем костюме, понять было невозможно. Тем более что невольными свидетелями происшедшего оказались только вороны да большой дятел, стучавший на сосне рядом с Троицкой церковью.

Спустя месяц участковый инспектор Маштаков, тот самый, которого перед смертью так невежливо обозвала старуха Кулькова, заявил в полицейское управление об исчезновении пенсионера Хлупина. Но поскольку по всей России сейчас пропадают тысячи граждан, полиция отнеслась к заявлению участкового инспектора спокойно. В соответствующем отделе завели дело, чтобы через полгода объявить Хлупина во всероссийский розыск.

Когда об этом сообщении участкового случайно услышал капитан Маслаченко, он нахмурился, и брови его при этом соединились в единую горизонтальную линию. Светловолосый симпатичный капитан подумал и позвонил в комнату, где сидел майор Сидорин. В трубке в ответ на сказанное капитаном Маслаченко раздался раздраженно-усталый голос:

— Одной сволочью стало меньше.

— Нет, вы подумайте, Валерий Фомич. Что же получается? Мы знали виновных в самоубийстве Слепакова, а доказать ничего не могли. Виновные остались на свободе и жили без всякого для себя ущерба. И вдруг — как посыпалось: взрыв телевизора у Кульковой… она выжила только чудом…

— Мать ее растак, — прибавил Сидорин.

— Ладно, хорошо. Комитетчики задержали в третий раз Илляшевскую. Взяли с поличным. Суда ей не миновать. И от срока она тоже не увильнет. Хотя…

— Гы-и… — жутко, будто косматый леший, гоготнул в трубку Сидорин. — Вот именно «хотя»…

— Но все-таки, по закону, это официальный конец «Золотой лилии».

— Ах, как приятно слышать. Прямо ласкает слух. Жаль, Галя не увидела…

— Галя? Да, — вздохнул Маслаченко и продолжал: — Не так давно «Газель» убивает Кулькову. И в случае с телевизором, и в случае с «Газелью» свидетели указывают на малорослого парня с черными волосами. Я грешил на друга Дмитрия Ряузова, на Ардаматского. Мотивация есть все-таки: месть за отца лучшего друга. Проверял, перепроверял. Но у него железное алиби. Тогда кто укокошил Кулькову? Есть ответ? Нет ответа. Абсолютный «глухарь». И какие-то совершенно неуловимые мстители.

— Обидно, конечно, что мы этих паскуд — Кулькову и Хлупина не посадили.

— Хлупин-то исчез. Растаял в один прекрасный день, как снег под солнцем. И чую я, Валерий Фомич: Хлупин убит.

— Я тоже почему-то в этом уверен. Некому теперь проводами к батарее пристегиваться. Вот видишь, Андрей, справедливость восторжествовала. Преступники наказаны.

— Справедливость восторжествовала бы, Валерий Фомич, если бы мы их задержали, предъявили обвинение и на основании наших следственных действий они получили бы срок.

— Бы… бы… — передразнил Сидорин. — Если бы да кабы… Бабу бы. Ладно, разберемся.

В последующие мартовские дни солнце все чаще пробивалось между хмурыми облаками. Старая церковь на Пятницком кладбище стала обсыхать, прогреваться и явственно побелела, а снег вокруг нее потемнел от капели. Сугробы утратили нетронутую пухлость, покрылись черными точками, мазками сажи, заострились стекловидными льдинками. По дорожкам между могильными оградами чернела земля. На высоких кладбищенских березах, отбрасывавших ломкие голубоватые тени, загалдели в растрепанных гнездах грачи. И весь вид напомнил хрестоматийную картину Саврасова в Третьяковке. Из приоткрытых дверей храма сочилось тихое звучание хора — то ли отпевали кого, то ли происходила печальная великопостная служба. Наверху скудно, по-постовому, звучал с колокольни усталый звон.

За некрашеной оградой, на надгробии Всеволода Васильевича Слепакова помпезно возлежал букет дорогих гербер, ирисов и хризантем.

— Откуда это? — удивился Дмитрий Ряузов, подходя к могиле отца.

— Наверно, его друг положил. Полный такой, помнишь? — предположила Нина Филипповна.

— Неужели не забыл, когда у отца день рождения?

— Значит, знает. Хороший человек. — Нина Филипповна положила рядом с роскошным приношением Антона Квитницкого скромные, но тоже хорошие розы. Пригорюнилась, достала платок, всхлипнула. Сняв большие очки, вытерла глаза.

Появился молодой священник с русой бородкой в темном будничном облачении. С ним пришли две пожилые женщины — церковные певчие. Священник проверил угольки и ладан в кадиле, звякнул цепочкой и, взмахнув осторожно, создал над надгробием Всеволода Васильевича кудреватый сладкий дымок.

— Зажигайте свечи, — сказал он веселым тенором.

Когда панихида закончилась, священник произнес несколько ободряюще-напутственных слов. Деловито принял плату и быстро пошел между оградами, держа на весу кадило и прижимая требник к груди. Дмитрий расплатился с певчими. Нина Филипповна испытывала умиление, перекрестилась.

— Ну вот, все как ты хотела, мама, — произнес Дмитрий, когда они остались одни, и он взял ее под локоть.

— Нет, я еще скажу, — дрожащим голосом заговорила Нина Филипповна, высвобождая локоть и наклоняясь к надгробию. — Прости нас, Сева, если мы в чем-нибудь перед тобой виноваты. И я прощаю то неприятное, что было когда-то между нами. Прощай. — Нина Филипповна убрала погашенные огарки в пакет.

— И я выполнил обещание, — добавил Дмитрий, его лицо стало сумрачным, как показалось Нине Филипповне.

— Что ты выполнил, Дима? — встревоженно спросила она. — Все мы грешные и смертные, надо прощать людям.

— Я не умею прощать врагов.

— Ну, хорошо, хорошо. Не стискивай зубы, прошу тебя.

— Если когда-нибудь позвонит капитан Маслаченко, не упоминай о том, что я сейчас сказал.

— Это может иметь для тебя плохие последствия?

— Да нет, не думаю. Но лучше не говорить.

— Ах, Дима, Дима… — снимая очки и прижимая к глазам платок, волновалась Нина Филипповна.

Дмитрий щурился от яркого солнца.

1 ... 61 62 63 64 65 66 67 68 69 ... 73
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?