– Староват я для лейтенанта… – усмехнулся Пит. – Да и знаки различия у меня другие.

– А вы наденьте плащ, и никто их не увидит, – посоветовал незнакомец.

Пит кивнул, и его собеседник продолжил:

– Кто именно из ваших людей будет на встрече?

– Только я один, – ответил Пит. – Этого хватит.

– Ну, как знаете… – сказал незнакомец, не спеша отхлебывая пиво.

– Что насчет безопасности? – спросил Пит.

– Кабинет мы проверяем ежедневно, – сказал незнакомец, – мы им часто пользуемся для конфиденциальных встреч. Прослушка исключена. Как, впрочем, и здесь.

– Вообще-то я не доверяю подобного рода ручательствам, – сказал Пит, – просто у меня нет сейчас времени проверить эту комнату. Поэтому не надо больше говорить о делах. Давайте лучше выпьем за свободу Южной Африки!

Его собеседник, выходец из Йоханнесбурга, улыбнулся и сказал:

– Да! За нашу свободу!

Чокнувшись, они до конца осушили стаканы, после чего Пит попрощался со своим неизвестным земляком и вернулся на вокзал.

23 мая 1942 года, полдень, Берлин, Рейхсканцелярия

Адольф Гитлер, адмирал Вильгельм Канарис

Сжимая в левой руке кожаный портфель, адмирал Канарис вошел в кабинет фюрера.

– Хайль Гитлер! – приветствовал он хозяина кабинета, вскинув руку в нацистском приветствии.

– Здравствуйте, Канарис, – устало отмахнулся Гитлер. – Садитесь. Должен вас сразу предупредить – если вы принесли новость сродни тем, которыми меня все бомбардируют последнее время, то лучше вам сразу уйти.

– Нет, мой фюрер, – ответил Канарис, – надеюсь, что моя новость вам понравится.

– Ну, – недоверчиво сказал Гитлер, – так чем же вы хотели меня порадовать?

– Мой фюрер, – сказал Канарис, – вы, возможно, уже слышали про организацию бурских националистов «Оссебрандваг»?

– Слышал, только какое отношение это имеет к Англии, Канарис? – недовольно спросил Гитлер. – Вы же просили моей аудиенции для доклада по английскому вопросу.

– Эта организация, – терпеливо продолжил Канарис, – что-то вроде национал-социалистов Южной Африки. Она была запрещена с началом войны, и только после смерти жирного борова Эттли снял этот запрет.

– Канарис, имейте хотя бы кроху уважения к нашим врагам! – недовольно сказал Гитлер. – Черчилль – наш враг, но он потомок герцогов Марлборо, и не заслуживает такого отношения к себе, пусть даже если я и возношу хвалу небесам за то, что он умер.

– Простите, мой фюрер, – склонил голову Канарис. – Так вот, ранее «Оссебрандваг» не просто запрещал своим членам служить в английской армии, но и всячески пытался саботировать призыв в нее. До сих пор у всех на слуху Иоганнесбургский мятеж буров против армейского набора. А вот теперь, по договоренности с Эттли, они набрали из своих рядов четыре батальона. Причем батальоны эти – из «Стормйаарс», военизированной структуры при «Оссебрандваге».

– И что же такого радостного в новостях о том, что наши союзники нас предали? – недовольно спросил Гитлер.

– Мой фюрер, – ответил Канарис, – в том-то и дело, что они нас не предали. Стараниями нашего старого друга, капитана Арчибальда Рамзи – члена британского парламента…

– Постойте, постойте, – перебил Канариса Гитлер, – но как я слышал, его посадили в тюрьму, несмотря на то что он имел статус парламентария…

– Эттли и его выпустил, – ответил Канарис, – он теперь снова заседает в британском парламенте, и даже уже успел предложить вернуть силу закона статуту о евреях от 1275 года.

Но сейчас я не об этом. Англичане решили распределить четыре батальона южноафриканцев по разным полкам и даже дивизиям. Но Рамзи сумел договориться о том, чтобы один из них был включен в состав 2-го Блумфонтейнского полка, который на днях прибыл в Англию. Более того, нам очень повезло – он временно расквартирован в казармах Челси, в самом центре Лондона.

– Говорите, в центре Лондона… – сделал стойку Гитлер. – Это очень интересно. Говорите, Канарис! Я, кажется, начинаю понимать – о чем вы хотите мне сказать…

– Мой фюрер, – сказал Канарис, – руководство «Оссебрандвага» вошло на контакт с Абвером и сообщило, что в самое ближайшее время этот батальон сможет захватить Парламент и Букингемский дворец. При этом сейчас в центре Лондона нет войск, которые способны были им противостоять. А другие батальоны 2-го Блумфонтейнского полка тоже набраны из буров и как минимум симпатизируют «Оссебрандвагу».

Гитлер в волнении вскочил со своего места.

– Великолепно, Канарис, – воскликнул он, – рассказывайте дальше! Возможно, что это и есть тот решительный ход, который как вы обещали, окончательно избавит нас от британской проблемы?

– Да, мой фюрер, – сказал Канарис, – под дулами винтовок парламент проголосует за возвращение на трон короля Эдуарда Восьмого, за выход Великобритании из войны, за назначение сэра Освальда Мосли премьер-министром, за решение еврейской проблемы и за казнь предателя – короля Георга. Ну, и за вступление в Тройственный союз, и за объявление войны большевикам. Сэр Освальд Мосли уже получил от меня все необходимые инструкции.

– Браво, Канарис, вы гений! – сказал Гитлер. – Наконец-то у нас появился шанс! А что за все это желают получить буры?

– Полной независимости Южной Африки при правлении «Оссебрандвага» и «Бродербунда», – ответил Канарис. – Это другая бурская организация, похожая на «Оссебрандваг». Кстати, мои люди уже говорили с некоторыми их лидерами – они выступают за дружбу и сотрудничество с Германией. Даже если они не хотят воевать в Европе – считают, что это не их война.

Но Англию из южной части Африки они выдавят – а это не только территории, это – золото, алмазы, а также стратегическое расположение и контроль за торговыми путями.

Гитлер в волнении выскочил из-за стола и начал расхаживать по кабинету.

– Канарис, – сказал он, – это означает, что у нас остается всего один фронт – на Востоке! Этот паралитик Рузвельт вряд ли сможет воевать с нами в Европе, если у него не будет английского плацдарма!

– Именно так, мой фюрер, – ответил Канарис. – Тем более что многие из самых влиятельных людей в Америке втайне симпатизируют нам. В их число входят такие промышленники и банкиры, как Форд, Рокфеллер, Морган, такие политики, как Прескотт Буш или Гарри Трумен, и даже американский посол в Лондоне, Джозеф Кеннеди. К тому же сейчас мы ведем неофициальные переговоры с некоторыми влиятельными людьми из американской разведки. Кто знает, может, мы и сможем добиться мира с ними – война с ними на данном этапе не нужна ни нам, ни им.

– Это не ваша задача, Канарис! – отрезал Гитлер. – Для этого у меня есть Риббентроп и его МИД…

– И чего он сумел добиться за последние годы? – скептически спросил Канарис. – Последний его успех, Договор о ненападении с Советской Россией, был достигнут три года назад. А его идея об объявлении войны Америке по настоянию Японии? Заметьте, мой фюрер, что Япония так и не объявила войну большевикам. А Риббентроп, по просьбе тех же японцев, уговорил вас сделать это по отношению к Америке. И теперь у нас ворох проблем с Рузвельтом – он вряд ли формально согласится на мир без очень больших уступок с нашей стороны. Так что, увы, господин министр в последнее время производит впечатление в лучшем случае дилетанта.