— И в чем секрет? — разошелся Вениамин. — Вы подозреваете Филиппа, а откуда взяли подозрения? С потолка?

— Лично я не подозреваю Филиппа, — возразила Жанна, — но хочу, чтобы до поры до времени он ни о чем не догадывался. Если Ирму сейчас отдать, станет известен наш замысел. Возможно, дойдет до убийцы, а это опасно для всех. Поэтому я согласна с Эммой. Ирму нужно посадить под замок до поры до времени.

— Я правильно понял, ты согласна работать дальше? — адресовал вопрос Жанне Ростислав Матвеевич.

— Да, согласна.

— Что ж… Ганнибал, веди в машину… — И с чувством гадливости Ростислав Матвеевич произнес: — Ирму.

Тот подошел к пленнице, взял ее за плечи, но она сделала непонятное движение головой, Ганнибал отпрянул от нее, потирая руку:

— Укусила! Ща как дам в пятак… — и замахнулся.

— Ганнибал! — остановил его окриком Ростислав Матвеевич. — Тащи эту дрянь в машину!

Теперь уже грубо Ганнибал поставил Ирму на ноги и вытолкал за дверь, несмотря на ее сопротивление. Эмма выразительно глядела на Жанну. В ее прозрачных глазах, которые она время от времени переводила на Вениамина, читался упрек. Ростислав Матвеевич перехватил взгляд жены и приказным тоном сказал:

— Идем, Эмма. Жанне надо отдохнуть. До свидания.

После их ухода стало тихо и тоскливо. Внутри Жанны наступил спад напряжения, одновременно пришло опустошение, но не от сознания завершенного дела, а от разочарования, да, от разочарования.

— Как гнусно, — после длинной паузы сказала она.

— О чем ты? О вашем плане или?..

— Об Ирме.

Он сел на диван, где недавно корчилась в приступах злобы Ирма.

— Скажи, зачем тебе чужие проблемы? Ты сейчас могла отказаться продолжить дурацкое выяснение, кто убил Нину…

— Не могла. У меня контракт, подписанный собственноручно. Если я не выполню работу, обязана возместить затраты. А затраты, Веня, о-го-го какие.

— Глупости весь ваш контракт. Для суда он совсем ничего не значит, потому что незаконный, поверь мне. У тебя нет лицензии, ты не имеешь права заниматься расследованиями преступлений.

— Значит, и суд присудит мне штраф. Но я признаюсь тебе в том, что испытала только сегодня, когда сидела здесь с Ирмой и окончательно вычислила, кто убил Владу. Знаешь, мне не было страшно, а появилось чувство удовлетворения от сознания, что я разгадала ее. Она так пряталась, так была уверена, что ее не раскроют, это меня подзадоривало. Даже пистолет, заряженный холостыми, не сбил во мне уверенности, что победителем все равно окажусь я.

— Ты не знала, что патроны холостые?

— Не знала. Я попросила у Эммы пистолет для безопасности, а она подсунула… завтра поговорю с ней.

— Сегодня, — поправил Вениамин.

— Понимаешь, Веня, я занималась только женщиной-убийцей и в конце концов вычислила ее. Почему же мне не удастся вычислить убийцу Нины, когда ничто уже не будет мешать и я займусь только им?

— Не знаю, Жанна, не знаю… Мне кажется, это неразумно.

Комнату снова наполнила тишина, будто здесь никого не было. Бывают моменты, когда догадываешься, о чем тебя хотят спросить, знаешь наперед, что будет через несколько минут. И самое необъяснимое — когда понимаешь, что лучше повременить, еще нет достаточной уверенности ни в себе, ни в нем, а поступаешь наоборот. Жанна угадала, что Вениамин подойдет к ней, и он подошел, остановился, почти касаясь коленями ее коленей. Она поднялась с кресла, очутившись неприлично близко к нему.

— У тебя точно с Филиппом ничего нет? — И этот вопрос предвидела.

— Договор, ты же слышал.

— Поехали ко мне?

— Поздно. Оставайся здесь.

— С условием: завтра ты отвезешь меня на работу.

— Отвезу.

— Тогда остаюсь. Но я буду приставать к тебе.

— Приставай, — разрешила Жанна. Опустив глаза, она коснулась лбом лба Вениамина. Кстати, когда она без каблуков, он вровень с ней ростом. Да какая разница? Лишь бы человек был хороший, а Венька очень хороший, на него можно положиться.

Лежа на боку, Жанна рассматривала профиль своего мужчины, который нечаянно оказался мечтой всей ее жизни. Чуткий, ласковый, нежный и жаркий — а она его чуть было не променяла на Филиппа. Такой ночи с Филей не получилось бы. Тот хоть и жил во Франции, а опыта обращения с женщиной не набрался, тискал, как жлоб. Да ну его к черту. Есть Венька, больше никто не нужен. Жанна приподнялась и заглянула в его лицо, а он вдруг открыл глаза:

— Давно не спишь? — и перевернул ее на спину.

— Боюсь проспать, тебе же на работу…

— Какая работа? Жанка, лучшее время для любви — утро.

Раньше не понимала, что такое чувственный поцелуй. Узнала аж в двадцать восемь, да, развитие у нее запоздалое. Стоило его губам прикоснуться к ее губам, все мысли рассыпались, глаза сами закрылись, чтобы ничто не отвлекало, чтобы задержать это мгновение и потом долго помнить. И помнить прикосновения, потому что они особенные, помнить слова «я люблю тебя», каждый раз сказанные неодинаково, и знать, что это так. Хотя зачем помнить, Венька теперь будет всегда с ней… и навсегда.

Вот так и наступило утро. Жанна, уложив голову на грудь Вениамина, жмурилась, как кошка. Он запустил пальцы в ее волосы и перебирал их, иногда целовал Жанну в затылок, а ей хотелось замурлыкать. Но утро… В щели штор бил яркий свет. Это уже день, а не утро.

— Который час? — приподнялась Жанна.

— Не знаю, — потянулся он.

— Веня! Ты опоздал! — Жанна подлетела с кровати, лихорадочно натягивала одежду. — Вставай! Я хотя бы кофе сварю…

— Чего ты паникуешь? — подпер он голову рукой и не спешил мчаться на работу. — Ну, опоздаю раз в жизни.

— Не хочу, чтобы Филипп делал тебе выговор. И видел нас вместе, он может приехать в любой момент. Вставай.

Жанна умчалась на кухню, а время действительно позднее, до начала рабочего дня Вениамина осталось пятнадцать минут, теперь в любом случае она не успеет отвезти его. Вскипятив чайник, Жанна судорожно намазывала масло на хлеб, зато Вениамин из комнаты прямиком направился в душ, будто вылез из шахты и без воды с мылом обойтись не может. Она постучала в ванную:

— Уже девять! Добираться сорок минут…

— Иду, — отозвался тот, минут через пять пришел на кухню. Спешки ни в одном движении!

— Может, поешь в машине? — предложила она.

— Еще чего. — Он снял со стены телефон, набрал номер. — Это Вениамин. Если меня будут спрашивать, я в налоговой. — Положив трубку на место, улыбнулся, разведя руками, мол, ноу проблем, потом приступил к завтраку. — Лучше скажи, что собираешься делать?

— О чем ты? О Филиппе?