Жили тут крайне небогато, но жаловаться не привыкли. На левом берегу проживало по грубым прикидкам более десяти тысяч человек, которые явились сюда в поисках убежища из разных областей и стран. Помимо Терема и Уродов здесь водились и другие мета-люди разного пошиба, но их в целом было намного меньше, чем в Корсе, конечно. Использовались не только старые постройки, но и новые возводились. Из дерева в основном. Для противостояния пулестрижам стены затем обивались жестяными листами или замуровывались кирпичной кладкой. Тонкий металл пулестрижи пробить могли, однако мозгов им не хватало, чтобы оценить толщину препятствия, так что подобная маскировка от них вполне спасала.

Мы вместе с Тавром и Эдвардом-локти-ножницы посетили местную пилораму. Для доставки бревен использовали как грузовые машины на мета-топливе, так и сани, запряженные мохнатыми одомашненными быстролосями. Звери благодаря эфиру движения могли тягать большие грузы. Правда для приручения приходилось использовать суперов-Повелителей вроде Муад’Диба. Новорожденные быстролоси тоже предпочитали свободу, не желая горбатиться на людей, и над их приручением требовалось изрядно потрудиться.

На пилораме использовали мета-моторы, приводящие в движение пилы и механизм по колке дров. Однако жижа стоила недешево, и сила Громил пригождалась на производстве. Для силачей были разработаны специальные монолитные топоры с лезвием в виде креста, благодаря которому удавалось за один удар расколоть полено на четыре части.

Эдвард-локти-ножницы сразу же засел за привычную ему работу, выдвинув острые лезвия из рук. Я же использовал пилу из серебряного сплава и быстро разрезал длинное бревно на поленья, применяя темный эфир. Анна с воодушевлением орудовала топором, частично трансформировав свое тело. Работенка для серва, а не для тана, но долг есть долг.

Спустя несколько часов мы разобрались с завалом бревен, и работники пилорамы сообщили, что дальше они и сами справятся. Тавр повел нас в сторону делянок, которые располагались на юге и юго-западе. Левый берег Корсы считался также вотчиной Некроморфа, и местные часто сталкивались с его чудовищными порождениями.

— И чего Некроморф не поделил с жителями? — поинтересовался я у кентавра.

— Давняя история. Когда-то ведь Степан Петрович был старостой левобережья, — перебирая копытами, Тавр шустро несся по снежной дороге, везя на спине Эдварда.

Я с Анной на спине сначала летел следом, но в один из моментов девушка спрыгнула на землю и побежала на своих четырех лапах, трансформировавшись.

— Трудился, ратовал за права простых селян. В один из дней он обрел сверхспособности. Мог управлять костьми и приручать зверей разных. Правда, скотина получалось тупой, способной лишь выполнять однообразные действия. Однако она почти не требовала ухода и еды, поэтому ее начали использовать для работ в поле или для перевозки. Многим некро-твари не пришлись по душе, но их было меньшинство…

— А что по-том? — поинтересовалась Ищейка.

— Несколько лет назад Степана Петровича заинтересовали человеческие тела. Если труп был свежим, он мог с помощью своей силы частично вернуть в него жизнь. Когда жители увидели костяные тела, бывшие ранее людьми, то пришли в ужас. А он еще и обижался, оправдываясь тем, что ради общего блага старается. Костяные зомби понимали больше команд, чем звериные марионетки. Уверял, что за его солдатами будущее. Даже, по слухам, грезил походом на город, как только соберет достаточно мощную армию. Жители взбунтовались и направились с вилами на его дом, позвав других мета-людей. Случилась резня. Некроморфу удалось сбежать из поселения, но с тех пор он не оставляет попыток стереть левобережье с лица земли и набрать себе из тел новых слуг. Зимой становится хуже. Ведь тела намного дольше сохраняются пригодными для использования после смерти.

— Вот уррод! — рявкнула перебирающая лапами Ищейка. — Почему его еще не пррибили?

— Старика сложно найти, — пояснил Тавр. — Некроморф умеет скрываться и под землей.

Вскоре мы добрались до лесного массива, испещренного проплешинами в местах срубленных деревьев. Местные старались следить за лесом, и рубили в основном старый крупняк. Молодые деревца оставляли, чтобы они разбрасывали семена, и лес потихоньку восстанавливался. Никому не улыбалось ехать за десятки километров от дома, чтобы добраться до первых деревьев.

— Шатун? — удивленно заметил Тавр, когда мы прибыли на место. — А Горыныч с Реактивной тут зачем?

— Двуликая отправила, — лаконично ответил медведь.

— Сегодня будет весело?

— Есть такая вероятность.

Кентавр ссадил Эдварда и обернулся к нам с Анной:

— Рекомендую не тратить много сил на деревья…

— Понятно…

Деревья для вырубки были отмечены красным крестами. Анна могла наносить своими когтями с темноэфирным следом рану не глубже пятнадцати сантиметров. В бою этого обычно хватало, однако многие стволы представляли для нее определенные сложности. Поэтому срубом деревьев занялся я сам, используя Призрачный клинок, а Ищейка затем убирала ветки, орудуя своими когтями. Дело шло довольно быстро, при этом эфир успевал восстанавливаться благодаря моему новому источнику. Нам с Анной даже пришлось замедлиться и помочь с переноской, поскольку сервы не успевали перевозить бревна.

— А-а-а-а! — раздался крик с дальней части делянки.

Из лесного массива показались насекомоподобные существа, имеющие множество длинных костяных конечностей. Големы передвигались вполне шустро, и несколько сервов, попавшихся под руку, не успели убежать. Костяные твари протыкали людей подобием крюка, после чего утаскивали тела в лес. Четверых извивающихся бедняг они успели достать, затем уже Шатун с остальными подоспели к участку прорыва. Мы с Анной также бросились на помощь.

Медведь махал своими огромными лапами, кроша конечности и продавливая вражеские мета-поля. Реактивная старалась встать спиной к ближайшему дереву, после чего производила залп плазменными струями по противнику, из-за чего ее саму вжимало в ствол. Тавр орудовал чем-то вроде копья с длинным лезвием. Горыныч плевался огнем, стараясь попасть в центр тварей.

Големы не чувствовали боли или усталости. Они выполняли заданный приказ, не жалея своих псевдо-жизней. В общем и целом, монстры походили на изуродованные обрубки зверей или людей, к которым приделали по 3–4 пары костяных конечностей, что делало их похожими на паука или жука из какой-нибудь книги ужасов. Конечности их практически не имели уязвимых мест, за исключением выступающих сокращающихся мышц. Лишь торс был защищен мета-полем, поэтому иногда местные герои сначала отрубали конечности, после чего твари переставали представлять опасность.

Анна вовсю забавлялась, напрыгивая на костяных чудищ сверху и полосуя когтями. Потеря головы не лишала тварей подвижности, а вот после уничтожения ядра они сразу падали на снег сломанными куклами, будто бы им обрезали ниточки, за которые дергал кукловод. Я немного проследил за Ищейкой. Девушка получала иногда болезненные удары костяными лезвиями, но в целом ее мета-поле справлялось.