Несмотря на пережитое, в груди разлилось тепло, и я знала, что алкоголь здесь ни при чем. Тепло оставалось во мне, пока я не залезла в постель, благоухающую свежим бельем, а Джейс вышел, чтобы проверить входную дверь и захватить бутылку воды для себя.

Меня снова зазнобило, и, натянув одеяло повыше, я свернулась калачиком, спиной к двери. Закрывая глаза, я увидела перед собой бледные ноги и плети рук.

Почему она это сделала? Ничто на свете не стоит того, чтобы покончить с жизнью. Слезы обожгли глаза и пролились на щеки. Мы с Дебби не были близкими подругами, но это не имело значения. Душа все равно болела за нее.

Я расслышала, как тихо закрылась дверь, и быстро вытерла щеки. Погас ночник, и зашелестела сбрасываемая на пол одежда. Сердце заколотилось. Кровать просела под тяжестью Джейса. В темноте спальни, где почему-то пахло кокосом и ванилью, его пальцы каким-то чудом отыскали слезы на моих щеках и смахнули их. Он ничего не сказал, лишь прижался ко мне всем телом, сзади обвивая рукой мою талию.

Его теплая грудь грела мне спину, но казалось, будто одна половина моего тела утопает в сугробе, тогда как другая горит в огне. Я попыталась закрыть глаза, но образ Дебби снова встал передо мной, и я содрогнулась.

– Не думай об этом. – Парень крепче прижал меня к себе.

– Я не могу от этого избавиться, – призналась я после недолгого молчания. – Когда я закрываю глаза, вижу, как она висит там… – Я не договорила. Мне не хотелось думать об этом и переживать все заново. Он шевельнулся у меня за спиной, и я сосредоточилась на ощущении близости его тела, такого теплого и крепкого. Я могла бы раствориться в нем. Как только эта мысль пронеслась в голове, я ухватилась за нее, как за соломинку. Джейс мог бы заставить меня забыть обо всем, пусть даже ненадолго.

Я пошевелила бедрами и почувствовала, как он напрягся.

– Джейс?

– Да? – с глубокой хрипотцой отозвался он.

Мои щеки горели, когда я произнесла:

– Помоги мне забыться.

Его грудь резко поднялась, упираясь мне в спину.

– Чего ты хочешь?

– Тебя, – прошептала я.

У него вырвался рваный вздох.

– Тесс…

– Мне так холодно. – Я легла на спину и повернула к нему голову. Наши лица разделяли какие-то сантиметры. – Я не хочу это чувствовать. Пожалуйста, Джейс, дай мне тепла. Я не хочу думать. Я не хочу видеть ее повешенной. Пожалуйста. Забери это. Хотя бы сейчас.

Я перекатилась на бок, и моя правая нога, зажатая в скобке, скользнула ему между ног, и руки прижались к его твердой груди. Прежде чем он успел сказать «нет», я закрыла его рот поцелуем. Поначалу он не ответил, словно обескураженный моей смелостью. Я попыталась вспомнить, доводилось ли мне когда-нибудь первой целовать парня; пожалуй, только раз, в ту ночь после вечеринки. И даже тогда я целовала не его.

Я целовала кое-что другое.

Мой чувственный порыв после столь трагического события оставил неприятное послевкусие, но я старалась не думать об этом, отметая все сомнения.

Его губы, твердые и горячие, казались совершенством. И вот наконец они пришли в движение, подчиняясь мне. Я застонала, когда наши языки встретились, поцелуй углубился, вливая тепло в мое озябшее тело. Желание занялось язычками пламени внизу живота.

Джейс схватил меня за плечи, и предвкушение усилилось, готовое прорваться наружу, когда я почувствовала его возбуждение. Я ожидала, что он притянет меня ближе, чтобы наши тела слились, но… он отодвинулся.

Мои глаза распахнулись.

– Почему?

В темноте черты его лица заострились, посуровели.

– Только не так, Тесс.

Это не то, что я хотела услышать. Я сильнее вжалась в него, и он не смог сдержать стон, от которого боль вспыхнула у меня между бедер. Он содрогнулся, когда я опустила голову, захватывая его нижнюю губу. Я впивалась в ее мякоть губами и зубами, пока его бедра не дернулись навстречу моим. Огонь пробежал по венам, и этого – да, этого – я хотела сейчас. Забыть. Согреться. Жить.

Джейс сделал неуловимое движение, и в следующее мгновение я оказалась на спине, под ним, придавленная его твердью. Меня окатило брызгами восторга. Я выгнула спину и подняла левое колено, впуская его глубже.

– Господи, Тесс… – Он схватил мои запястья, пригвождая к постели. Его грудь резко вздымалась и опускалась. – Мы не будем этого делать.

Я приподняла бедра, чувствуя, как пульсирует его плоть.

– Думаю, он не согласен.

Джейс подавил смех.

Когда я снова попыталась пробиться к нему, он лишь крепче сжал мои запястья.

– Разве ты не хочешь меня?

– Черт, – стиснув зубы, произнес он. – Я всегда хочу тебя. Я хочу тебя уже много лет. Я хочу тебя во всех мыслимых и немыслимых позах. – Он выдержал паузу, упираясь в меня лбом. – Но наша первая близость не будет продолжением того, что случилось сегодня, когда тобою движет лишь желание забыть все, что ты видела и что ты чувствуешь.

С гулко бьющимся сердцем я посмотрела ему в глаза.

– Наша первая близость? – тупо повторила я, словно до меня только сейчас дошло, что мы еще никогда не занимались сексом.

– Я хочу, чтобы ты думала только обо мне. Чтобы ты сосредоточилась на мне, потому что ты хочешь этого, а не потому, что пытаешься сбежать от чего-то, – сказал он и постепенно смягчил хватку на моих запястьях. – Я хочу, чтобы ничто не омрачало того, что будет происходить между нами.

Во мне накопилось слишком много самой разной боли – и душевной, и физической, – но его слова медленно пробивались сквозь ее завесу. Он не сводил с меня глаз, словно ожидая, когда у меня в голове что-то щелкнет. О чем я думала? По моему лицу пробежала рябь смущения.

– Я…

– Не извиняйся, детка. – Он коснулся моего лба сладким быстрым поцелуем и перевалился на бок. – Черт возьми, отказываться от этого – самое трудное, что мне приходилось делать.

Я пыталась держаться, но глаза нещадно жгло. И, когда пролились слезы, я оплакивала не свои неудавшиеся сексуальные эскапады. В этих слезах выплеснулось все, что я чувствовала в этот момент, – сожаление, боль, растерянность и обида. Эмоции сплелись и закружились в безудержном вихре.

Джейс обнял меня, прижал к своей груди, придерживая ладонью затылок. Казалось, он знал причину этих слез и не отпускал меня, пока я не выплакала их до последней капли и не провалилась в сладкое забытье.

* * *

Наверное, мы проспали до полудня, потому что, когда я открыла глаза, слабый солнечный свет струился в окно позади кровати.

И мы были не одни.

Что за?..

Паутина сна еще опутывала сознание, но постепенно просыпалось и оно. Мой брат стоял в изножье кровати, и, кажется, у него отвисла челюсть. Мелькнула рыжая макушка Эвери, и большие карие глаза заглянули ему через плечо. Я медленно захлопала ресницами. Что они здесь делают? Это сон? Или ночной кошмар?